Прорыватель (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 53

— А может наши в деревне?

— Если наши то кто? И что им там делать? А если даже и есть, то что за подразделение, что их противотанковыми пушками караулят? И почему немецкими, хотя тут и наших найти можно? Кстати, пушки как развёрнуты? И на чём их привезли?

— Машин нет, вроде лошадей тоже.

— Странная ситуация. Ладно, сколько их?

— Я восьмерых насчитал, и двое на часах. Один неподалёку, но я его уже… — тот красноречиво замолчал, и чуть виновато добавил. — Он на меня чуть не наступил, обнаружил бы и крик поднял.

— Об этом нужно было сразу докладывать, — зло прошипел я. — Ладно отползаем к нашим, будем готовиться. Гранатами закидаем, благо у нас их хватает. Хоть от лишнего веса избавимся.

Мы отползли к нашим, и я ввёл ребят в курс дела. Мы с Бабочкиным будем гранатомётчиками, а оба бойца в прикрытии со своими автоматами. То есть, мы раскидаем гранаты, переждём лёжа разрывы, и как те замолкнут, бойцы очередями проконтролирует выживших. Тут слово взял сержант:

— Товарищ майор, у этих гранат запалы хоть и негромко шипят, но в такой тишине немцы услышат. Из автоматов в упор мы их враз уложим, а мы с вами часового и тех, кто побежать попытается. При вспышках видно будет.

— Резон в твоих словах есть. Ползём. Но гранаты всё же возьмём.

Всё это было похоже на авантюру, может тут немцев больше было, но решили рискнуть. Подобрались ближе, и я даже часть разговора услышал. Говорили о Мюнхене, откуда был родом один из диверсантов. Ну хоть не ошиблись, действительно немцы. Темнота стояла полная, но один из немцев курил, прикрывшись шинелькой, вот и стало возможно опознать в какой те форме. Три ближайших точно, остальные по силуэтам угадывались. Дальше ударили из автоматов, оба бойца на расплав стволов, а мы с Бабочкиным одновременно свалили часового, и я стал помогать бойцам. Шесть секунд и живых нет. Гранаты так и не пригодились. Встав, я зажёг фонарик и осмотрел их, обходя, остальные тоже осматривали. Двое живых, один отходил, другой без сознания, но пообщаться можно успеть. Я велел его перевязать, кровь остановить, и привести в чувство. Пока бойцы осматривали и собирали трофеи, я посмотрел, что за пушки. Я так никогда не хохотал. Боец в темноте принял за пушки какой-то сельхозинвентарь брошенный на краю поля. Вроде сеялка допотопная была. Тот пристыженный тут же стал помогать Бабочкину с перевязкой. Ну а я занялся допросом, тот наконец очнулся. К счастью это была левая группа, у них было своё задание, дел те успели натворить немало, но к нам отношения не имели, они просто отдыхали и отсыпались. Так что добили подранка, и осмотрели трофеи. А они были и всё не унесёшь.

— Эти гаврики в паре километрах отсюда машину бросили, нашу «полуторку» с крытым кузовов. Бензин на донышке, но километров двадцать проехать можно. Как раз до моста. Жаль только засвечена она, приметы передали, любой пост сразу обстреляет. Вот сижу думаю. Идём к этой деревне на слиянии двух рек и приправляемся к нашим, или к грузовику.

— Грузовику, — сказали оба бойца.

Однако Бабочкин зная меня, понял, идём к деревне. Засвеченной техникой я не пользуюсь. Но трофеи? Хоть плачь. А те действительно хороши были. Одни «СВТ», в количестве пяти штук, чего стоит, а одна в снайперском варианте, которую я сразу к рукам прибрал. Два «ДП», два «ППД», вот казалось и всё оружие этой группы, но нет, было ещё противотанковое ружьё. Я его сразу узнал, польское. Патронов к нему два с половиной десятка осталось. Всё нужно и всё интересное. И это ещё не всё, в двух сидорах обнаружились советские деньги. Судя по банковским упаковкам, можно подумать взяли те или инкассаторскую машину или банк. Может в каком небольшом городке поработали. Сумма не такая и большая для банка была. Ведомостей не имелось, на пачках стояли штампы киевского отделения банка, ни сопроводительных документов на них, ничего, просто деньги. Я посчитал по пачкам выходило почти сто сорок тысяч разным номиналом. Плотно те набиты были. Однако откуда деньги мне было известно.

Ситуацию прояснил тот подраненный диверсант. Жаль конечно на него перевязочный материал тратить, но это его, однако всё равно жалко. Деньги им выдали перед заданием и у меня возникло сильное подозрение что это фальшивые банкноты, но тот смог убедить меня что настоящие. Их захватили в одном из городов что немцы внезапно для наших взяли. Только упаковки поменяли на фальшивые, чтобы у агента, которому их везли, не возникло проблем в случае беды. Теперь самое интересное. Высадить их должны были у Москвы при очередном ночном полёте туда бомбардировщиков. Это удалось. Сигнальные огни были, но их там уже ждали, похоже бойцы НКВД. Когда самолёт совершил посадку, то пилот о чём-то заподозрив сразу пошёл на взлёт, но ним открыли огнь и повредили два из трёх двигателей «Тётушки», как они называют транспортные «Юнкерсы», а третий, срубив высокую сосну, долго не проработал. Взлететь не смогли, через десять километров плюхнулись на брюхо. Посчитав что агент провален, только он знал место высадки и должен был выслать своего человека, обеспечив её, поэтому решили выбираться к своим, пилоты погибли, командир группы и радист тоже, рация разбита, треть группы пулемётным огнём как корова языком слизнула. При этом выбираясь к своим, выполняли по пути свою профессиональную работу — диверсионную. Поработали, как я уже говорил, хорошо, с огоньком. Смогли уйти от поисковых партий и вот встретились нам тут. Тот подтвердил, тут все кто остался. Вот такая история.

Всё же Бабочкин был не прав, я принял не то решение, которое он ожидал.

— Бойцы, кто с сапёрным делом знаком?

— Мы оба, товарищ командир, — сообщил Ганин.

— Тогда пробегись с сержантом до «полуторки», и пригоните её сюда. В кабине заряд установлен с детонатором, срабатывает от натяжения. Леска на водительскую дверь натянута, но через пассажирскую в кабину попасть можно. Снимешь заряд, и внимательно осмотри машину ещё раз. Этот гад сказал про одну ловушку, но может ещё что быть.

Объяснив где стоит машина, я налегке отпустил их, выдав фонарик на руки, чтобы работать было удобно, а сам попросив Гарина посветить, это был один из трофеев с диверсантов, батарейки живые, светил вполне ярко. Вот я и стал искать во швах опознавательные знаки. Нашёл, пока у троих в швах небольшие ленточки ткани со штампами на них и немецкими орлами, но я ещё и не закончил. Все тела уже были обысканы, всё ценное снято, так что работал спокойно, стараясь не испачкаться в крови. А когда я закончил, уже послышалось тарахтение двигателя, что приближалось. Тускло светились фары, и вскоре «полуторка» подкатила к нам. Пока бойцы загружали в кузов всё, и свой груз, и последние трофеи, Бабочкин поинтересовался, покинув кабину:

— Товарищ майор, машина же засвечена, как вы любите говорить?

— Если облик машины знаком, но она нам нужна, значит нужно изменить этот облик. Снимаем тент и дуги с кузова. Потом грязью замажем бортовые номера. Ночью сойдёт, а днём что придумаем. Бензина мало, это да, но на дороге думаю побитых машин хватает. Сольём то что не слили до нас. Это всё, работаем.

Сержанта это вполне удовлетворило. Мы быстро закончили работу, ну а потом устроившись в кабине, запустив предварительно двигатель, развернувшись, покатили назад. В рот одному из диверсантов я воткнул записку, сообщавшую кто это, и из какой группы. Оттого и не минировал. Не знаю, может наши и вернут эти территории, окончательно их очистив, не хотел чтобы кто-то подорвался, ну или немцы всё же новый мост наведут в другом месте. Главное сообщил, дальше как получится. Мы подъехали к перекрёстку, дальше поворот на мост до которого было километров шесть осталось, и заглушив двигатель для экономии, стали ждать попутную колонну наших. Вряд ли немцы, что почти уничтожили нашу, там задержатся, тяжёлой бронетехники-то не осталось, так что есть шанс что там вскоре всё расчистят и снова пойдут колонны. А пока сидели, пользуясь возможностью что мы остались одни, я поинтересовался у Бабочкина:

— Как меня вычислить-то смогли? Ты в курсе?