Мама из другого мира. Чужих детей не бывает (СИ) - Рыжая Ехидна - Страница 49

Отправив счастливую девочку спать, и, добравшись, наконец, до ванной, я погрузилась в размышления о том, что девочек нужно учить манерам. Юных леди я из них не сделаю, но уж советов на пару занятий в моём арсенале найдётся. Женщина я или где? Да и кому еще этим заниматься? Не Лиене же. Марьяна во всем хороша, но она – воин, и когда правда открылась, это стало заметно. У нее мышление другое, поведение отличается.

На следующий день я обратила внимание, что выходящая с территории царства кастрюль и поварешек Ами, снимает косынку, выпуская на волю свое богатство. Улучшив момент, я тихонько спросила:

– Ну что, всё хорошо?

– Да! Трейси пыталась задирать, но я ей сказала, чтоб свою картошину прочистила и не гундела не по делу, – Ами улыбалась во весь рот, в то время как я немного ошалела от девчачьего словарного запаса. Я плохо влияю на детей! И пожалуй, мне бы самой уроки этикета и поведения истинных леди не помешали. – Она думала, что я плакать стану и убегу, а мое место около тетушки Василы освободится. Но я больше плакать и убегать не стану. А если что, то я опять к вам приду, можно?

В той части двора, где наши парни сколачивали строительные блоки, разворачивался нешуточный скандал, грозящий вот-вот перейти в драку. Мою попытку ринуться в гущу событий решительно пресек мастер Гевин, незримой тенью присутствующий везде, где что-то затевают его ученики.

– Погоди, леди управляющая, пусть мальчики сами попробуют разобраться. А то испортишь мне всю операцию, – ласково пробурчал мастер Гевин.

И оказался прав. Прислушиваясь к яростной склоке, мал помалу, я поняла, что кто-то стащил у Коллина положенные ему на сегодня заготовки и ему, уже переодетому в спецовку, просто нечем заняться. И это уже не в первый раз.

– Все, кончилась твоя работа, – звенел издевательский мальчишеский дискант, – отдавай спецовку и проваливай, ты свои баллы уже получил, шкура.

Оскорбление из детских уст резануло слух, и не только мне. Гевин недобро прищурился, но продолжал выжидать и наблюдать из-за нашего укрытия. Странно, мне казалось, что на эту работу он определил ребят повзрослее и покрепче. А это голос десятилетки, не больше. Неужели кто-то у нас обрастает подпевалами, а я за хлопотами не замечаю?

– Меня в эту смену назначил мастер Гевин, показывай, куда заготовки уволокли. Из-за вас стройка встанет, – достаточно нейтрально отвечает Кевина, только вот по интонациям слышно, как голос подрагивает от обиды.

– Вот и отдавай спецовку, чтоб стройка не встала, – мальчишечий голос звенел торжеством, – мастер Гевин всяко тебя попрет, потому что ты не работаешь. Без тебя все построим.

– Это ленивый Брук, что ли? Для него стараешься? Нда, этот настроит! – это голос Шона, и столько недоумения было в этом голосе, что я решилась выглянуть и посмотреть.

Около строящейся мастерской стоял несколько растерянный Коллин в полном обмундировании, а перед ним, всем своим видом выражая презрение, подпрыгивал от нетерпения мальчишка со странным прозвищем Пинок. Видимо, это была самая яркая черта его характера. Он легко велся на любые провокации, грубо говоря, куда пнут, туда и летит. От своего рабочего места отошел Шон. И тут он стремится ввязаться в соперничество с Колином.

– Так, Пинок, ноги в руки, и чтоб вся заготовка до досочки была здесь. Скажи Бруку, чтоб вернул все. Быстро. – Самым серьёзным голосом Шон даёт установку к действиям, разворачивая мальчишку в нужном направлении. – Давай пошустрее, работа ведь стоит!

– А если нет, то что? – Пинок не желал упускать забаву. Ведь это так весело, покуражиться над взрослым парнем.

– А если нет, увидишь за ужином. Спать тебе голодным. Брук спер заготовки этого, я испорчу ужин Брука, а он, как пить дать, отберет у тебя. На тетку Василу не рассчитывай, я с ней поговорю.

– Чё это ты за предателя заступаешься, сам же с ним царапаешься все время! – похоже, Пинок не умел останавливаться или Брука боялся больше, чем Шона.

– А потому заступаюсь, что я не хочу стать таким же, как ты и Брук. Я исподтишка не гажу, и смотреть со стороны не буду на ваши подлости. Я буду побеждать честно. Иди к Бруку, если заготовок сейчас не будет...

– Если заготовок сейчас не будет, – покинув укрытие холодно произнес мастер Гевин, останавливая склоку и не позволяя Шону наговорить глупостей, – то ты, Пинок, будешь неделю убирать туалеты не только в доме, но и у строителей, а Брук станет вечным дежурным в свинарнике и коровнике.

Мы все наблюдали, как мелкий задира дал деру в сторону дома.

– Молодец парень, хорошо сказал, я доволен, – Гевин переключил своё внимание на Димку-Шона.

Шон смущенно заалел от похвалы, кивнул и двинулся в сторону своего рабочего места.

– Спасибо, – прилетело ему в спину от Колина.

Шон притормозил, обернулся и тихо ответил:

– Не за что, ты хорошо работаешь.

Я тут же поймала взгляд сына, показала ему большой палец и кивнула в сторону второго этажа. Последнюю неделю Димка по вечерам пробирался ко мне в комнату и засиживался там допоздна. Тогда мы болтали, а иногда даже просто молча работали сидя за одним столом. Я занималась по учебникам, что при любом удобном случае мне привозил Веррес, либо изучала записи Эмилии, тогда как Димка, в свою очередь, вникал в премудрости местного языка, жалуясь, что в доме негде уединиться для тишины и спокойствия. А ему нельзя было отставать от Коллина, оккупировавшего кухню и занимающегося под предводительством Василы.

Я едва дождалась отбоя, когда, наконец, смогла обнять моего мальчика, моего маленького сыночка, стремительно превращающегося в мужчину.

– Я так тобой горжусь, Димка! Ты сегодня был невероятно крут! – выразила свое восхищение. Ведь мог бы проигнорировать, радуясь, что к Коллину такое отношение. Ан нет, вмешался и разрулил несправедливость. – Ты поступил очень достойно, как настоящий взрослый мужчина. Не воспользовался чужой подлостью и признал достоинства противника. Это требует мужества даже от взрослых людей. Ты молодчина.

– Да ладно, ма, какая разница, взрослый или не взрослый. Колин и вправду хорошо работает, мне трудно с ним тягаться.

– Он старше тебя почти на пять лет, Дим. То, что ты в работе держишься с ним на равных, уже достижение. Твой личный прорыв. Вот в учебе вы в равных условиях, и тут ты пока недорабатываешь. Зато математику щелкаешь как орешки!

– Да я и раньше любил этот предмет...

Мы еще долго болтали о Димкиных проблемах в учебе и искали способ их решить. Я хвасталась гребнем–плойкофеном и показывала дневник Эмилии.

– И ты все это понимаешь? – в голосе ребенка был восторг, – Это ты крута, ма!

– Нет, ещё не всё понимаю, но разбираюсь постепенно.

– Так, это про этот гребень Ами всем рассказывает? Да?

– Наверное, да. А что ещё Ами рассказывает?

– Только про гребень, а так молчит как рыба, – хмыкает парень и пожимает плечами. – Всем интересно, что ты ей сказала. Ведь наши знают, как Трейси ее доставала. Сперва все считали, что Ами тебе пожаловалась и ты накажешь Трейси, а вместо этого Ами сама эту склочницу на место поставила, да так клево! У нас теперь не Трейси, а Картошка! Прозвище прилипло! – хихикает Шон, на что я лишь качаю головой. Язык мой, враг мой. В следующий раз нужно строго следить за тем, что я говорю в присутствии детей, а то впитывают они как губки.

– Я не знала, и много у вас таких интриг?

– Да хватает, – смущенно отмахнулся сын, чему-то улыбаясь. Для полного образа не хватало пошаркивания ножкой и ковыряния пальчиком. Наверное, и сам в этих интригах участвует. – Не вникай, ладно? Мы между собой сами разбираться должны, так нам всегда военрук из детдома говорил. Да и мастер Гевин спуску не даёт, за всеми следит, будто глаза на затылке, – в этом я уже и сама смогла убедиться.

Перед тем, как уйти в свою спальню, Димка с очень серьёзным видом задал мучивший его вопрос, из-за которого он ерзал на стуле последние сорок минут.