Спящее пламя (СИ) - Овсянникова Ирина Анатольевна "Эшли" - Страница 25

Мы с Белфайром встали посреди кабинета, взялись за руки. Луиза с интересом наблюдала за нами. Оборотень кивнул мне и прикрыл глаза. Минуту, наверное, стоял, не шелохнувшись… А потом вдруг вспыхнул! Его тело на долю секунды охватил огонь, тут же рассыпавшийся искрами. Луиза вскрикнула от неожиданности, вскочив с дивана.

- Это просто магия какая-то! – воскликнула она. – Давай еще раз!

Белфайр снова зажмурился. Его руки дрожали от напряжения, и он тяжело дышал. Я шагнула к нему, обняла, и через секунду он снова вспыхнул. Жара не было, лишь тепло, приятно щекочущее кожу. Я поймала на ладонь несколько искорок, и они вмиг растворились без следа. Белфайр покачнулся и устало опустился на диван. Сердце его колотилось с бешеной скоростью.

- Почти получается, - хрипло сказал он. – Я должен научиться…

- Что это там? – спросила вдруг Луиза.

Она стояла около окна и что-то внимательно рассматривала.

- Кажется, там Райф! – воскликнула она и тут же отпрянула от окна, закрыв рот ладонями.

У меня внутри все похолодело от страха. Белфайр поднялся и взял в руки винтовку. Повисла тишина… Через минуту раздался громкий треск, от которого все вздрогнули. Мы закрыли входные двери в участок, но, похоже, гостя это не остановило ничуть. Время словно замедлило свой ход… Я видела, как открывается дверь, и входит он… Тот, кто раньше был шерифом Дормутом.

Его лицо было прежним, только смертельно бледным. Он смотрел на нас немного растерянно и даже виновато. А вот тело… Это было ужасное зрелище… Его тело словно собрали заново из кусков серебристого металла, на стыке которых виднелась засохшая кровь. Из одежды на нем были только форменные брюки, порванные и заляпанные серебристыми кляксами. Волосы казались седыми, если бы не металлический блеск…

- Райф? – потрясенно произнес Белфайр.

По лицу шерифа прошла судорога. Его белые губы дрогнули, и послышалось слабое:

- Грегори…

А через секунду его лицо превратилось в маску – бесчувственную, с пустым, ничего не выражающим взглядом. Его глаза подернулись белесой пеленой… Истинный голем!

17

Я любила раньше читать страшные истории… Казалось, это так захватывающе и волнительно - сюжеты, леденящие кровь… Страшные сказки на ночь… Я не боялась их, потому что знала, что в реальности такого быть не может. Как же я ошибалась… Да, я уже видела монстров раньше, но то, что сейчас было передо мной, не поддавалось никакому сравнению. Мы раньше говорили о том, что может случиться самого ужасного в этой ситуации… Самое ужасное – видеть монстром близкого человека. А мы стали близкими друг другу за это время, несомненно! Я, Белфайр, Луиза и Райф… Но уберечь друга не смогли…

Шериф Дормут стоял, немного покачиваясь, словно привыкал существовать в новом теле. Мы замерли, не зная, что делать. Сражаться с Райфом? Немыслимо… И не стоило ждать, что он окажется неподходящим вариантом, как бывало до этого. Теперь все по-другому… И неважно, чем Райф заслужил такую участь. Самое главное сейчас понять, что же делать?

Белфайр сделал несколько осторожных шагов вперед, закрывая нас с Луизой. Я поняла, куда устремился его взгляд. В дальнем углу стояла та самая винтовка, но чтобы взять ее, нужно было пройти мимо голема. Но оборотень не хотел этого! Я видела, как дрожат его руки, сжатые в кулаки. Шериф сам взял это оружие на самый крайний случай… Если бы он мог знать, как все повернется…

- Райф… - снова негромко позвал Белфайр. – Ты слышишь меня?

Голем никак не реагировал. Тогда оборотень снова двинулся вперед, и в этот момент голем сделал едва уловимое движение и оказался ближе к противнику. Луиза вскрикнула, отскочив назад, врезавшись в стол. Монстр тут же обернулся к ней, присел, словно готовясь к прыжку. Белфайр выхватил револьвер и выстрелил в него, чтобы отвлечь. Я видела, как пуля врезалась в серебряную грудь, оставив вмятину, а после беспомощно упала на пол, не причинив голему вреда. Он в секунду оказался рядом с оборотнем, и тот с размаху ударил противника по лицу, которое еще сохраняло человеческие черты. Белфайр вскрикнул и потряс рукой, словно от сильной боли.

- Уходите! – закричал оборотень.

Луиза первой побежала к двери, но голем взмахнул рукой, и с его пальцев отделилась серебряная клякса. Она попала в дверь и быстро стала расширяться, скрывая выход серебряной преградой. Белфайр снова выстрелил из револьвера почти вплотную, тратя оставшиеся пули. Голем замер, глядя на свою грудь, в которой застряли куски свинца. Из некоторых отверстий сочилась кровь вперемешку с серебром. Его глаза вдруг стали нормальными. Он оглядел все вокруг непонимающим, растерянным взглядом.

- Грегори… - прохрипел он едва слышно, словно уже почти потерял способность к человеческой речи. – Я не могу бороться…

Шериф закашлялся, схватившись за изуродованное горло. Отверстия в его теле стали медленно затягиваться серебром, поглощая бесполезные пули.

- Райф, пожалуйста… - произнес Белфайр, дотрагиваясь до плеча друга.

- Луиза, окно! – шепнула я.

Мы с гадалкой бросились открывать окно, но я не могла перестать следить за Белфайром. Голем откинул голову назад, а все его тело охватило судорога. Это длилось пару секунд, а потом он зарычал и кинулся на оборотня. Белфайр отскочил, схватил стул и кинул в него. Монстр отмахнулся от импровизированного оружия, словно от назойливой мухи. Стул отлетел в стену, с треском развалившись. Следом в стену полетел оборотень.

Я вытолкала Луизу в окно, а сама хотела броситься на помощь Белфайру, не обращая внимания на крики гадалки. Я не могла оставить его, что бы ни случилось. Голем тут же переключился на меня… Он обернулся, склонив голову, словно хищник, почуявший добычу и зарычал. Если бы можно было вырубить его… Хоть как-то обезвредить! Может, мы придумали бы что-нибудь…

Я судорожно огляделась в поисках оружия. На глаза попалась разложенная около дивана посуда, изъятая из погреба несчастной кошатницы. Среди посуды была старая чугунная сковорода с остатками чего-то мерзкого… Схватив ее, я изо всех сил ударила монстра по голове. Потом еще раз, и еще… Он зарычал еще громче. Сковорода вырвалась из моих рук и полетела в стену, и я встретилась глазами с бывшим другом. С пустыми белесыми глазами, в которых была лишь пустота… Ни ненависть, ни агрессия – ничего человеческого. Просто машина, созданная для уничтожения. По его виску текла кровь… Настоящая, человеческая… Которая через мгновенье перемешалась с серебром…

- Терри!

Белфайр, взлохмаченный, перепачканный осыпавшейся штукатуркой, бросился на голема, вцепился в его плечи. Тот вскинул руки, чтобы отбросить противника, но неожиданно с ладоней оборотня заструилось оранжевое пламя. Монстр замер, словно произошло нечто такое, чего он не ожидал. Он взвыл так громко, что у меня в ушах зазвенело. Высокий дребезжащий звук… Голем покачнулся, отпрянул от Белфайра, затряс руками. С них каплями стекало серебро. На мгновенье я подумала, что все еще можно исправить…

Серебро плавилось, обнажая обожженную плоть. Монстр визжал, бился в судорогах… Он с громким рыком прыгнул на Белфайра, но нарвался на стену пламени, которая неожиданно возникла между ним и оборотнем. Это пламя, которое было совершенно безвредным для меня, плавило селентиум, добираясь до живой плоти. Голем рухнул на колени, хрипя и кашляя. Под ним растекалась лужа серебряного металла, перемешанная с кровью.

Белфайр кинулся в тот угол за винтовкой. Дрожащими руками направил ее на голема... Тот пытался подняться, издавая ужасные звуки. Я не могла двинуться с места… Ужас сковал меня, не давая нормально дышать… Голем все же вскочил, разбрызгивая кровь и серебро. Его лицо исказила ужасная гримаса, и он прыгнул на Белфайра. Раздался выстрел…

Мне показалось, что время остановило свой ход. Я видела, как летела черная длинная пуля, которая вдруг распалась на множество частиц, похожих на иглы. Они разом пронзили тело голема, и каждая из них словно взорвалась, оставляя в теле рваные отверстия. После этого наступила тишина… Тот, кто рашьше был шерифом Райфом Дормутом, рухнул на спину и замер, раскинув руки. Его широко раскрытые глаза медленно подернулись серебряной пленкой. Белфайр продолжал стоять, готовый в любой момент выстрелить снова. Он дышал шумно, с хрипами, а по щеке катилась слеза.