Это слово – Убийство - Горовиц Энтони - Страница 4
- Предыдущая
- 4/14
- Следующая
(Кстати, Готорн постоянно выражался. Если передавать его реплики в точности, пришлось бы вставлять мат через раз.)
Я попробовал объяснить:
– Актеры поймут, к чему я клоню. Это ключевая деталь к пониманию взаимоотношений начальника и подчиненного.
– Неправдоподобно! Херня собачья!
Я снова попытался донести, что правда бывает разная, что кино порой имеет мало отношения к реальной жизни; наши представления о полицейских, врачах, даже преступниках складываются из картинки, которую мы видим на экране, а не наоборот. Однако Готорна было не переубедить. Он прочел сценарий, и ему не понравилось. Мы спорили по каждой сцене, связанной с полицией. Он не видел сюжет, он видел лишь бумажную работу, протокол, угловатые настольные лампы…
Когда были написаны сценарии для всех пяти серий, я облегченно выдохнул. Дальнейшие контакты я перепоручил студии.
Сериал снимали в Лондоне и Саффолке. Детектива играл блестящий актер Чарли Крид-Майлз. Самое смешное, он был поразительно похож на Готорна, но этим дело не заканчивалось. Готорн произвел на меня столь глубокое впечатление, что я сознательно добавил герою его негативные черты. Даже имена у них связаны: Даниил и Марк – библейские персонажи, а Готорна я заменил Уэнборном. Я частенько так делаю. Когда я «убил» его, уронив с лестницы в четвертой серии, то поймал себя на том, что улыбаюсь.
Мне было интересно, чего он хотел, но в то же время меня не покидало недоброе предчувствие. Готорн не принадлежал к моему кругу общения и, честно говоря, сейчас был мне попросту не нужен. С другой стороны, я еще не обедал, а в «Джей-эн-Эй» лучшие пироги во всем Лондоне. Кафе расположено в переулке недалеко от Клеркенуэлл-роуд, и народу там обычно немного.
Готорн дожидался снаружи с кофе и сигаретой. На нем был все тот же костюм, неизменный галстук и плащ. Он поднял голову и кивнул вместо приветствия.
– Ну как сериал?
– Что ж вы не пришли на просмотр? – спросил я.
Мы сняли отель в Лондоне и показали первые две серии актерам и съемочной бригаде; Готорна тоже приглашали.
– Занят был.
Подошла официантка, я заказал чай и кусок пирога. Знаю-знаю, не слишком полезно, но вы сами попробуйте провести восемь часов в день наедине с самим собой. Когда-то я курил между главами, но уже тридцать лет как бросил. Хотя пироги, возможно, столь же опасны для здоровья.
– Как дела? – вежливо спросил я.
Готорн пожал плечами.
– Не жалуюсь. – Он скользнул по мне взглядом. – Ездил за город?
Я действительно утром вернулся из Саффолка – мы с женой уезжали на выходные.
– Да.
– И завел щенка!
В этом он весь. Я никому не сообщал, где был, ни в каких соцсетях ничего не писал. Что касается щенка, то он принадлежал соседям, мы лишь присматривали за ним в их отсутствие.
– Откуда вы знаете?
– Да так, сообразил. – Он жестом отмахнулся от расспросов. – Мне нужна твоя помощь.
– В чем?
– Я хочу, чтобы ты обо мне написал.
Каждый раз Готорну удавалось меня удивить. Большинство людей предсказуемо: сближаешься с ними, определяешь рамки отношений, некие условные правила взаимодействия, и дальше все работает в этих рамках. С ним же никогда не знаешь, чего ожидать. Только вроде начнешь понимать, куда клонит, ан нет – ошибся!
– В каком смысле?
– Я хочу, чтобы ты написал книгу со мной в главной роли.
– Э-э… А зачем?
– Ради денег.
– Вы хотите мне заплатить?
– Нет, я рассчитывал пятьдесят на пятьдесят.
Вошла пара; выигрывая время, я подождал, пока они пройдут мимо и сядут за соседний столик. Я боялся ему отказать…
– Не понимаю. О чем конкретно идет речь?
Готорн уставился на меня мутными глазами мальчика-хориста.
– Ну смотри, – начал он, словно пытался объяснить очевидное на пальцах. – Как ты знаешь, я иногда работаю на ТВ. Возможно, слышал, что меня выставили из полиции; им же хуже… Не суть, тема закрыта. Так вот, вдобавок я немного консультирую бывших коллег – неофициально, разумеется. Когда у них случается что-то из ряда вон выходящее, не вписывающееся в стандартную практику, – тогда они приходят ко мне.
– Вы серьезно? – Трудно было в это поверить.
– Вот так сейчас обстоят дела. У них там столько сокращений, что работать некому. Слышал о «Группе-4» и «Серко»? Сборище кретинов, да и те постоянно меняются. Присылают следаков, которые в четырех углах путаются, – и это еще не все. Раньше у нас в Ламбете была крупная лаборатория – туда посылали образцы крови и всякое такое; так вот, ее продали и теперь обращаются к частным компаниям. Занимает вдвое больше времени и в два раза дороже, но им на это наплевать. Вот и со мной та же петрушка, я – внешний ресурс.
Готорн умолк, будто проверяя, слежу ли я за ходом мысли. Я кивнул. Он зажег сигарету и продолжил:
– В принципе, я с этого неплохо имею: суточные плюс дополнительные расходы. Одна беда – работы сейчас мало. Поэтому когда мне сказали, что ты пишешь книги, то я подумал, что мы могли бы друг другу помочь. Иногда присылают весьма интересные дела. Напишешь, как я расследую преступление, а прибыль пополам.
– Но я вас почти не знаю!
– Ничего, узнаешь. Кстати, у меня сейчас одно дельце – думаю, как раз по теме.
Официантка принесла чай с пирогом, но мне уже ничего не хотелось – скорей бы домой.
– А почему вы решили, что кому-то будет интересно о вас читать?
– Я – детектив, людям нравится читать про детективов.
– Вы не настоящий полицейский, вас уволили… Кстати, за что?
– Не хочу об этом.
– Придется. Я должен знать, где вы живете, женаты ли, что едите на завтрак, чем занимаетесь в выходные – именно поэтому люди читают детективные повести.
– Думаешь?
– Конечно!
Готорн покачал головой.
– Не согласен. Есть ключевое слово. И это слово – Убийство, остальное неважно.
– Мне очень жаль… – Я старался донести свой отказ как можно мягче. – Идея, конечно, хорошая, и я не сомневаюсь, что у вас на руках захватывающее дело, однако, увы, я слишком занят. Да и вообще, это не мой профиль – я пишу о вымышленных детективах. Вот, к примеру, только что закончил повесть о Шерлоке Холмсе, а до того писал сценарии к сериалам «Пуаро» и «Чисто английские убийства». Я – беллетрист, вам же нужен тот, кто пишет о настоящих преступлениях.
– А какая разница?
– Огромная! Я сам управляю сюжетом, я знаю, о чем пишу: сочиняю мотив, улики, подсказки – в этом половина удовольствия! Если я буду просто следовать за вами и записывать, что мне это даст? Нет, извините, неинтересно.
Готорн смотрел на меня поверх кончика сигареты. Он не выглядел ни удивленным, ни обиженным, словно заранее знал, что я скажу.
– Книга могла бы выйти большим тиражом. Проще простого: я предоставлю все, что нужно. Хочешь, расскажу, над чем я сейчас работаю?
Я вовсе не хотел, но он уже продолжал:
– Женщина приходит в агентство ритуальных услуг в Южном Кенсингтоне, организовывает собственные похороны вплоть до мелочей, и в тот же день, шесть часов спустя, ее убивают. Согласись, довольно необычно.
– А кто она?
– В данный момент ее фамилия не играет никакой роли. Важно, что она была богата, у нее знаменитый сын, и еще один нюанс: насколько мы знаем, у нее не было врагов – все ее любили. Поэтому меня и позвали – концы с концами не сходятся.
Надо признаться, я почувствовал легкий соблазн.
Самое сложное в написании детективных рассказов – разработка сюжета, и как раз в этот момент у меня в голове было пусто. В конце концов, причины убийства рано или поздно исчерпываются. Либо вам что-то нужно от человека: его деньги, его жена, его работа, либо он вас шантажирует, либо месть или случайность. После двадцати двух эпизодов «Войны Фойла» я перебрал все возможные варианты.
Далее встает вопрос сбора информации. Если, к примеру, я назначаю убийцей шеф-повара в отеле, мне нужно создать некий мир, вникнуть в схему бизнеса, сделать его правдоподобным, а это тяжелая работа – притом что он лишь один из двадцати-тридцати действующих лиц, смутно маячащих в голове. Мне нужно будет разобраться в стандартных полицейских процедурах: отпечатки пальцев, медэкспертиза, ДНК и все остальное. Могут пройти месяцы, прежде чем я напишу первое слово.
- Предыдущая
- 4/14
- Следующая