Три ПВ СИ) - Абрамов Владимир - Страница 120

Одну базу Фехтование пятого ранга сразу установил себе на нейросеть, только изучить её получится нескоро. А то непорядок, если солдаты будут лучше командира владеть холодным оружием. В армии меня учили управляться с ножом, сапёрной лопатой, автоматом и метать всё, что можно метнуть. С той же шашкой, дубинкой или копьём я киммерийцам не соперник.

Ещё успел заказать двести стандартных колонизаторских браслетов-коммуникаторов и самую недорогую базовую станцию связи для колонизируемых планет. В обычных условиях такие браслеты позволяют осуществлять беспроводную связь между коммуникаторами на расстоянии до двадцати-тридцати километров. Они нужны для нейросетей до пятого поколения (у нейросетей от пятого поколения и выше такая функция встроенная). То есть я, Ольга и Теуспа можем свободно связываться друг с другом через нейросеть даже в диком мире, но не очень далеко. А вот с базовой станцией связи расстояние, на котором через нейросети можно организовать обмен данными вырастет до радиуса в тысячу километров.

Есть более дорогие и мощные базовые станции, которые покрывают большее расстояние, но у них выше стоимость и больше размер, то есть их сложнее будет запихнуть в забитый под завязку бот. Бот не автомобиль, невозможно положить дополнительную поклажу сверху на багажник и примотать верёвками.

Лучше всего проблему связи решают низкоорбитальные спутники, их нужно пятьдесят штук для организации связи почти по всей поверхности планеты. Цена за один такой спутник всего тридцать тысяч кредо, но в боте опять же нет свободного места, чтобы их запихнуть туда.

Вскоре девушки присоединились ко мне в комнате ожидания. Обе выглядели довольными.

— Заждался? — спросила Ольга.

— Есть немного.

— Это что? — спросила Теуспа, кивнув на кейс с базами знаний.

— Базы для солдат: Охотник и Фехтование.

— А можно мне обе? — киммерийка посмотрела на меня как котёнок, выпрашивающий колбасу.

Раскрыв кейс, я протянул брюнетке два кристалла.

— Держи.

— А мне? — тут же присоединилась Ольга.

— И тебе, — протянул я ей кристаллы. — Тоже хочешь стать охотницей?

— Насколько я поняла, эти базы позволят научиться сражаться и стрелять, — сказала Ольга. — Ты меня отказался учить, но это не значит, что я отбросила идею научиться самообороне.

Девушки тут же приложили по очереди кристаллы к своим коммуникаторам. Как только данные были скопированы на нейросети, кристаллы растворились в воздухе.

— М-да уж… Такой защите от копирайта позавидовали бы многие.

Пока мы летели на такси-флаере к космодрому, я заказал малый транспортный корабль для доставки бота к Проксима Центавра. Эта звезда расположена на расстоянии 4,2421 светового года от Земли, наиболее близкая. Она официально принадлежит Террианскому королевству, но в силу отсутствия пригодных для жизни планет и низкой рентабельности добычи ископаемых никаким образом не эксплуатируется. Поэтому там нет ни пиратов, ни королевских кораблей. Есть лишь система автоматического контроля пространства. Она наверняка зафиксирует перемещение бота через портал, но по идее это будет соответствовать полёту с помощью гипердвигателя. То есть, если кто-то докопается до этого случая, то подумает, что я богатенький буратино, по дурости установивший на бот гипердвигатель.

Конечно, лучше было бы начать полёт где-то на середине пути, но поскольку космические корабли содружества работают за счёт гипердвигателей, они могут вылетать лишь вблизи звёзд.

Полёт длился долго, и я использовал его с пользой. В галонете стал искать бесплатные базы знаний с древними языками. К огромному сожалению, киммерийского языка там не нашлось. Удалось обнаружить и закачать базы по древнегреческому и латинскому, ивриту и санскриту. Все базы были третьего ранга. Я их тут же поставил в начале списка баз знаний на изучение в пассивном режиме. Уже через четыре дня я буду владеть ими.

Пока дожидались транспортника, загрузили прибывшее золото и станцию связи, освободили одну из кают от вещей и кое-как распихали по углам коробки и ящики.

Вскоре прибыл двухсотметровый транспортник, в грузовой отсек которого загрузили бот. Мы оказались на борту космического корабля и отправились в полёт. Уже через десять часов полёта мы прибыли к Проксиме Центавра.

Большую часть полёта я провёл в ангаре, ползая вокруг бота. Я протянул сетевой кабель от носа корабля до шлюзового люка, предназначенного для выхода в космос. О прибытии на место нас известило сообщение, пришедшее на нейросеть.

Вскоре я, Ольга и Теуспа перешли на борт бота. Со мной на связь вышел капитан транспортника.

— Господин Алекскандр, я вынужден спросить под протокол — вы точно желаете, чтобы я выгрузил ваш бот с пассажирами на борту в открытый космос?

— Да, капитан.

— Подтверждение получено. Счастливого пути.

Мы втроём сидели в рубке управления. На космическом корабле нет ни единого окна, вся информация поступает на голографические экраны с датчиков, сенсоров и камер, расположенных со всех сторон судна. Тут всего два места для пилота и ещё десять удобных противоперегрузочных кресел для размещения экипажа. Из рубки управления можно пройти через дверь в коридор, по обеим сторонам которого расположены жилые каюты и кухня.

Медленно открылась аппарель. На экран бота оказался виден бескрайний и пугающий космос. Жуткая, навевающая страх темнота, на фоне которой видно много точек далёких звёзд.

Когда корабль покинул грузовой отсек, транспортник стал неспешно отлетать в сторону, аппарель медленно закрывалась.

— Ужас, — прошептала Ольга.

— Великая Кимерис, позволь дожить до становления матерью, — прошептала Теуспа, очерчивая рукой ромб и круг.

— Саш, что дальше? — тихо спросила Ольга.

— Сейчас ты остаешься в рубке. Я и Теу надеваем аварийные скафандры и идём к шлюзу. Я вылезаю в космос, закрепляю портальную пушку и возвращаюсь назад. Затем по моей команде Теу активирует портал, я загоняю в него бот.

— Звучит просто, — заметила Ольга.

— Угу…

Да, звучало всё просто, а на деле оказалось настолько страшно, что я чуть не обгадил оранжевый скафандр. После открытия люка шлюзовой камеры частота пульса достигла ста сорока семи — ста шестидесяти двух ударов в минуту. Учащению пульса способствовала не столько физическая нагрузка, сколько состояние эмоционального напряжения, стресса.

Ощущение первого момента: бездна, скорость, неопределенность. Все это воспринимается очень остро и напряженно. Эмоции значительные. Меня могли бы понять парашютисты. Чувства аналогичны тем, которые возникают при первом прыжке, когда стоишь у открытого люка самолета, смотришь вниз и ожидаешь команды: «Пошел!». Обостренно анализируешь обстановку.

Во время выхода из корабля возникла ситуация, которая значительно увеличила эмоциональную напряженность. На одном из этапов из-за резкого поступательного движения моё тело стало вращаться вокруг точки опоры, а силы инерции опрокинули меня на спину. Попытки погасить угловые скорости усилием одной руки оказались неэффективными. Чтобы остановить вращение, пришлось опереться другой рукой на поручень. Сердце билось так бешено, что казалось, оно выпрыгнет из груди.

Не успокаивало даже то, что я был пристёгнут к поручням бота специальным тросом. С трудом удалось вспомнить, что у скафандра имеются магнитные подошвы. Вспомнив об этом, я тут же постарался встать на ноги, что в невесомости оказалось очень сложной задачей. После нескольких минут мучений мне всё же удалось встать и примагнитить себя к корпусу корабля. Управление магнитными подошвами на себя взяла нейросеть, она синхронизировала электронику скафандра с моим желанием сделать шаг. В итоге худо-бедно, потихоньку черепашьими шагами я пошёл вперёд.

Нейросеть вывела сообщения:

Повышенная температура тела — 37,1 градус.

Повышенный пульс — 167 ударов в минуту.

Обратитесь в медицинское крыло для проведения диагностики.

Да какая к чёрту диагностика? И так понятно, что это из-за стресса и повышенной нагрузки. Я же в первый раз вышел в открытый космос.