Три ПВ СИ) - Абрамов Владимир - Страница 121

Добравшись до носа бота, я стал медленно расстёгивать поясную сумку. Достал из неё ПВПВ и предельно аккуратно в свете мощных фонарей скафандра стал закреплять устройство в подготовленном для этого месте. Подключил провод через переходник к USB удлинителю.

— Теу, как у тебя? Есть сигнал? — спросил я через нейросеть.

— Есть сигнал. Экран телефона засветился. Вместо надписи «связь с устройством отсутствует», появилось меню.

— Отлично. Я возвращаюсь.

Обратный путь к люку был ничуть не легче. Казалось, что я провёл в тёмной бездне целую вечность. Стоило забраться в люк, как я почувствовал искусственную силу тяжести. На меня мгновенно навалилась тяжесть. Работа в открытом космосе очень трудоемка. Усталость давала о себе знать. Единственными моими желаниями было упасть в кресло, поесть и поспать.

— Алекс, что мне делать? — спросила киммерийка.

— Остаёшься тут и ждёшь моей команды. Затем выбираешь в меню пункт «Дикий мир» и активируешь портал нажатием на «Да».

— Понятно.

На этом моменте всё застопорилось. Чтобы попасть внутрь, нужно закрыть шлюзовой люк. Чтобы его закрыть, надо оставить смартфон с проводами в космосе.

— Теу, тебе придётся на несколько минут вылезти на обшивку корабля.

Киммерийка задрала голову и замерла, вглядываясь в чёрный зев. Через затемнённый лицевой щиток не было видно её лица, но усилившимися из-за импланта пси-способностями я ощущал исходящий от девушки ужас.

— Теу, прости, но так надо. Это ненадолго. Я только зайду внутрь и сразу открою люк.

— Х-хорошо, — заикаясь, сказала Теуспа, после чего полезла на условный верх.

Стоило киммерийке выбраться наружу, как я тут же закрыл шлюзовой люк. В камеру стал закачиваться воздух. Когда давление сравнялось, открылся внутренний люк-дверь. Я прошёл внутрь. По команде с нейросети люк закрылся и началась откачка воздуха из шлюзовой камеры. Затем открылся внешний люк, и в шлюз поспешила забраться Теуспа. Я в этот момент спешил в сторону рубки управления.

— Как прошло? — нервно спросила Ольга.

— Нормально. Не отвлекай.

Заняв кресло пилота, я через нейросеть передал киммерийке:

— Включай.

Ольга побледнела и вцепилась в подлокотники.

Через пару секунд впереди бота появилось портальное окно размером десять на десять метров. Нужно было спешить, ведь оно провисит всего девять секунд. Приказ корабельным системам, единственный слабый импульс рывком сдвигает многотонную махину бота со скоростью пули, и уже через считанные секунды портал остаётся вдалеке за кормой. Отключив двигатели, я поспешил вернуться к шлюзу.

— Теу, отключай кабель, выкидывай его наружу и закрывай внешний люк.

— Принято, — ответила через нейросеть Теуспа.

Когда давление в шлюзе сравнялось, я открыл внутреннюю шлюз-дверь и зашёл внутрь. Пришлось повторить выход в космос, только на этот раз для того, чтобы снять портальную пушку. Это было неимоверно тяжело, при демонтаже ПВПВ чуть не улетел в космос. Лишь неимоверно извернувшись, я умудрился подхватить прибор. При этом пришлось отключить магнитные ботинки, в результате чего я отлетел на пять метров от корпуса корабля и не улетел в космос лишь благодаря страховочному ремню. Не описать словами весь тот ужас, который я испытал в этот момент. Пульс зашкалил, температура стала ещё выше, меня стало крутить вокруг собственной оси, и не было никакой возможности стабилизировать вращение. Подкатила тошнота, но удалось удержать завтрак в себе. Как-то не горел желанием проверять, что будет, если заблевать скафандр.

Первым делом постарался отрешиться от вращения, что с трудом получилось, благодаря погружению в состояние сатори. Как только всё замедлилось, я аккуратно убрал портальную пушку в поясную сумку. Как только закрыл клапан кармашка, тут же схватился руками за трос и стал подтягиваться к корпусу бота. Меня крутило и вертело, но я полз. Было неимоверно сложно, но когда оставалось совсем немного, кое-как сумел повернуться ногами к корпусу и включил магнитные подошвы. Дальше уже дошёл до шлюзового люка.

После повторного выхода в космос хотелось не сесть, а лечь, напиться и набить брюхо тройной порцией чего-нибудь сытного. Судя по эмоциям, исходящим от Теуспы, у неё были схожие желания.

Прежде, чем отдать дань бахусу, я снял скафандр, переложил портальную пушку в кейс и дополз до рубки управления. Указав курс на землю, я просчитал маршрут и активировал варп-двигатель. Всё, теперь можно идти на кухню.

— Ужасно выглядишь, — заметила Ольга.

— Сама попробуй выйти в космос, я посмотрю, как будешь выглядеть.

— Может вам лучше в медкапсулу?

— Нам лучше откушать много вина с мясом.

— Можно и так, — натянуто улыбнулась Ольга. — А где Теу?

— Уже разоряет кухонный синтезатор.

— Понятно, — Ольга направилась на выход из рубки, — а сколько нам лететь?

— Всего восемнадцать дней.

— Всего? — с сарказмом вопросила Ольга. — Это при том, что сюда мы летели десять часов.

— Поверь, с нашим двигателем — это действительно «всего». Могло быть дольше.

Восемнадцать дней в ограниченном пространстве, зная, что вокруг бесконечная пустота космоса. Перенести подобное без привычки сложно. Любой из нас всё время полёта с удовольствием провёл бы в медкапсуле, но она одна, а нас трое. Корабль управлялся автопилотом, так что моё участие не требовалось, лишь условное присутствие на борту.

В капсуле мы по очереди проводили по восемь часов под четырёхкратным разгоном. Пока я лежал, Ольга с Теуспой волей-неволей общались, искали точки соприкосновения, ругались и находили компромиссы. Пока одна из девушек оккупировала медкапсулу, я проводил время с другой. Так и вышло, спишь, заодно учишься, потом по очереди проводишь время с каждой из двух девушек. Здоровья у меня теперь много, сил и выносливости, хоть отбавляй, и с каждым днём всё больше, но однотипные развлечения приедаются.

Делать особо было нечего, поэтому в основном я был занят редактированием второй книги о Гарри Поттере.

Четырёхкратный разгон имеет как плюсы, так и минусы. Из минусов, понятно — слишком медленная учёба. Но плюс довольно жирный, когда покидаешь капсулу, чувствуешь себя отдохнувшим, голова не кружится, как это бывает с максимальным разгоном. А ещё его может настроить техник с базами третьего ранга.

Уже на третий день я полностью изучил все языковые базы и снова перешёл на «Пилот малых кораблей». На семнадцатый день полёта я полностью изучил эту базу знаний вплоть до пятого ранга. Затем перешёл на следующую базу знаний «Пилот атмосферных суборбитальных аппаратов».

На этот момент мой ИИР уже дошёл до отметки в триста тридцать три единицы. Казалось бы, я должен быть гением, но отчего-то умнее не стал. Я могу строить лишь предположения, наиболее вероятные из которых связываю с некоторыми факторами. Во-первых, никто «не учил» меня, как «думать умно». Гении привыкают к своим мозгам с детства, когда психика крайне пластична. Я уже взрослый состоявшийся мужчина с множеством вредных привычек и закостенелым сознанием. В тридцать пять лет сложно заставить себя мыслить иначе, по-другому воспринимать информацию и искать ответы на вопросы. Во-вторых, мой мозг постоянно занят обработкой баз знаний. В такой ситуации основная польза от высокого ИИР в том, что ускоряется обучение.

Память улучшилась в разы, думать и запоминать стало намного легче. Выудить из памяти какие-то сведения и воспоминания оказалось так просто, что вызывало оторопь. Задачки и примеры я стал решать в уме с высокой скоростью. Но, чёрт возьми, почему-то мыслить продолжил по-солдафонски, что меня стало немного раздражать. Не зря говорят, что горе от ума. В голову стали лезть глупые мысли, например, правильно ли я поступаю, имея отношения сразу с двумя девушками.

А ведь у Ольги ИИР сейчас должен быть даже выше, чем у меня. По средним прикидкам у неё сейчас показатель должен быть в районе пятисот пяти, а к полному разворачиванию имплантов он выйдет за природные пределы человека и достигнет шестьсот тридцати пяти. Я со своим ИИР, который будет равен четыреста шесть, на её фоне буду казаться дебилом. Хоть сейчас беги обратно в Содружество и меняй импланты на те, которые прибавляют интеллект… Но ведь интеллект не поможет выжить во время ранения, а ускоренная регенерация вытащит с того света.