Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 18

Её приходилось признать этот факт, как и то, что, в отличие от погибшего кронпринца, Рудольф занимал ее мысли гораздо больше. Возможно, дело было в том, что Леопольд обращался с ней с абсолютным безразличием, из которого, как полагала Амалия, могло вырасти уважение друг к другу. С новоявленным императором это было невозможно, в чем она еще раз убедилась сегодня днем в тронном зале. И все же, следовало признать, он не стал пользоваться ситуацией, в которую она так неосмотрительно попала, а позволил Амалии уйти, сохранив остатки гордости и уважения к самой себе.

Девушка встала и раздраженно прошлась по комнате. покружив, она подошла к окну и взглянула на парк, в котором полюбила гулять. В серых сумерках, окутанный белесым туманом, стелившимся по тщательно выровненной траве, он казался зловещим. Дуб— великан почти не было видно, лишь темный силуэт с кривыми ветками— руками, раскинутыми в разные стороны. Внезапно злой, по— звериному хищный взгляд буквально обжег её. Амалии показалось, что она увидела в тумане ярко сверкающие глаза. Девушка отпрянула от окна, затем, посмеявшись над собой, снова выглянула. Парк был пуст. Сумерки уже развеялись, уступив свое место темноте ночи, а над темными деревьями медленно восходила луна.

Амалия покачала головой, похоже, ее нервы уже просто не выдерживают того напряжения, которым она была охвачена в последние дни. Решив, что утро вечера мудренее, она легла спать и не видела, как в темноте ночи из-за дерева вышел огромный светло— серый зверь. Он вновь посмотрел на окна дворца, и его глаза злобно сверкнули.

Амалия проснулась очень поздно. Вернее, проворочавшись всю ночь, с трудом вырвалась из вязкой дремы, которая сморила ее под утро. Открыв глаза, девушка долго прислушивалась к шуму ветра и стуку дождевых капель, барабанивших по стеклам. На ее родине дождь на помолвку сулил удачный брак. Вспомнив принца Рудольфа, она все никак не могла привыкнуть, что ее жених теперь император, девушка усмехнулась. Похоже, приметы герцогства Норрик не распространяются на Империю. «Вам надо просто влюбиться в него,» — прозвучал в голове хрипловатый голос баронессы.

Окончательно проснувшись, Амалия позвала служанку.

— Доброе утро, — Герда, как обычно, в платье из темно— серой шерсти и накрахмаленном до хруста переднике, вошла в комнату, раздернула портьеры. Светлее не стало. Девушка уныло посмотрела за окно, где виднелись серые тяжелые тучи. Мелькнула шальная мысль — сказаться больной и посмотреть, как будет выкручиваться император. Впрочем, она понимала, что это не остановит Рудольфа, но сама дерзкая выходка перерастет в скандал и создаст множество ненужных слухов. Пришлось вставать.

— Все готово? — спросила она у Герды.

— Конечно, я вчера сидела весь вечер, перешивая ленты на вашем платье.

— Ох, Герда, ты не представляешь, как я тебе благодарна, — воскликнула Амалия, — Ради меня ты ведь бросила свой дом, братьев и сестер…

— Невелика потеря, — фыркнула служанка, — Сравнили тоже! Здесь я сижу за столом почти рядом с экономкой, а станете императрицей, так и я сяду во главу стола и буду командовать всеми! Если, конечно, позволите и дальше прислуживать вам.

Амалия с благодарностью посмотрела на неё:

— Ты еще спрашиваешь! Ох, Герда, что бы я без тебя делала?

— Наверное, шили бы сами, и ленты к платью были бы пришиты криво? — предположила Герда, и обе рассмеялись, прекрасно зная, что Амалия ненавидела рукоделие, предпочитая ему чтение, охоту и верховую езду.

Позавтракав у себя в спальне, девушка вышла в гостиную. К её удивлению, все фрейлины были там. Они что-то вышивали, втроем сидя за огромными пяльцами. При виде Амалии девушки вскочили со своих мест и сделали книксен:

— Контесса.

— Доброе утро, — кивнула та, — А где графиня Ольшанска?

— Её светлость отлучилась, она хотела предупредить вас, но вы спали, — показалось, или в голосе фрейлины промелькнуло осуждение. Амалия решила не обращать на это внимание:

— Спасибо.

Она направилась к дверям.

— Контесса, куда вы? — окликнула ее одни из девиц, кажется, Тесса, Амалия все никак не могла их запомнить.

— Хочу посмотреть, как готовят парадные залы…

— А что там смотреть? — махнула рукой вторая фрейлина, — Лучше помогите нам!

— Или можем прогуляться и покормить лебедей! — подхватила третья. Подруги посмотрели на нее с неодобрением. Девушка покраснела, понимая, что сморозила глупость.

— Спасибо, как-нибудь в другой раз, — Амалия, спеша сбежать от этой пустоголовой компании, вышла.

Дворец напоминал потревоженный муравейник. Всюду сновали слуги. Спешно натирались полы, смахивалась пыль. Из любопытства девушка прошлась в парадные покои. Там как раз расчехляли мебель, а между колоннами в бальном зале расставлялись кадки с оранжерейными деревьями. За всем этим надзирал невысокий человек с длинными темными волосами, то и дело взмахивавший несуразно длинными руками и очень экспрессивно говоривший на мелодичном южном наречии.

— А, вот и наша невеста! — воскликнул он при виде Амалии и снова замахал руками, — Атантио!!! То есть — внимание!!! Есть необходимость поприветствовать невесту его Императорского Величества!!!

Слуги моментально побросали свои занятия, выстроились в ряд, лакеи кланялись, горничные приселив реверансе. Склонив головы, слуги тем не менее с интересом разглядывали избранницу императора. Их интерес был, скорее, практическим, нежели праздным. Новая императрица могла поменять порядки, царившие во дворце, а, значит, это напрямую касалось их всех.

— Не стоит ради меня прерывать вашу работу, времени ведь очень мало, — улыбнулась девушка, чувствуя себя слегка неловко от столь пристального внимания.

— О— ля— ля, в этой варварской холодной стране всегда говорят о времени! — пожаловался темноволосый мужчина, — Что такое время, когда видишь перед собой прекрасную женщину!

— Это то, чего может не хватить, чтобы успеть очаровать её! — весело заметила Амалия, — Но вы не назвали мне свое имя…

— О, простите, я просто ожидал какого-нибудь остолопа, который изволит меня вам представить, что ж, придется самому… — он театрально поклонился, — Обер-гофмейстер двора его императорского величества Чезаре Игалло к вашим услугам!

— Очень приятно, — кивнула девушка, совершенно верно определив, что перед ней не дворянин, а, следовательно, можно ограничиться легким наклоном головы, — Как продвигается подготовка?

— О, это есть террибле! То есть ужасно! Вот скажите мне, как можно начищать одну люстру так долго! А, Лукаш? — последнее относилось к лакею. Тот пожал плечами, и продолжил аккуратно полировать хрустальные подвески.

— А полы! — между тем продолжал обер— гофмейстер, — Вы посмотрите на эти полы! Будет скользко, а, насколько я осведомлен, планируются танцы! При этом оркестр еще не прибыл. Графиня сказал, что это — драгуны… вы понимаете, что это значит?

— С трудом, — Амалия нахмурилась: неужели Ольшанска посмела поступить наперекор ей.

— Это означает вакса!!! Понимаете, вакса!!! Что террибле! Черные полосы, черные полосы на бальных платьях дам… все, все черное, и скажут, кто виноват? Чезаре Игалло! А почему он есть виноват? Потому что уланы использоваль вакса?

— Не думаю, что уланы сегодня будут, — успокоила его Амалия. Игалло прижал руку в груди:

— О, донья… контесса, вы сняли тяжкий камень с моей души… но позвольте, если не будет улан, кто будет играть музыка?

— Думаю, что никто. Во всяком случае, я таких распоряжений не давала.

— Значит… — темные глаза южанина заискрили весельем, — Можно не убирать на галерее для музыкантов?

— Если вы гарантируете, что пыль не посыплется на головы гостям… — улыбнулась девушка.

— О, донья, я есть ваш раб навечно! Что я могу сделать для вас?

Амалия задумалась, вспомнила холодный чай, но решила не омрачать новое знакомство жалобами, но Игалло явно ждал ответа.