Давай сыграем… в любовь… (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 27

В портретной галерее толпились люди. В основном мужчины, хотя Амалия заметила и несколько женщин, две из них были с дочерями. При виде невесты императора все расступились, мужчины склонили головы, женщины присели в реверансах.

Пришлось изобразить улыбку, которая исчезла, как только девушка прошла в приемную и закрыла дверь, отсекая любопытствующих. Барон Фриш, сидевший за столом, поднял голову и сразу же вскочил, с грохотом отодвигая стул:

— Ваша светлость, — короткий кивок щелканье каблуков.

— Барон, — Амалия подошла, протянула руку, которую почтительно поцеловали.

— Чем обязан? — стандартная расхожая фраза, но она решила воспользоваться ею:

— Во— первых, я хотела поблагодарить вас за подробный список, — девушка улыбнулась, адъютант слегка смутился:

— За это вам следует благодарить императора.

— Это же вы ему рассказали, — елейным тоном произнесла она. Барон пожал плечами:

— Вы же понимаете…

— Да, конечно, понимаю, поэтому я хотела бы лично переговорить с императором. Думаю, это не займет много времени.

— Одну минуту, — адъютант направился в кабинет. Он плотно закрыл за собой двери, так что Амалии не было слышно, что там происходит. Она бесцельно прошлась по кабинету, затем села на один из стульев, предусмотрительно оставленных для просителей. Адъютант вернулся достаточно быстро:

— Его Величество приносит свои извинения, он занят…

— Ясно, — девушка встала под удивленным взглядом барона, который все— таки закончил свою фразу:

— И примет вас, как только завершит разговор с посетителем.

— О, даже так… — Амалия нервно улыбнулась, понимая, что поторопилась с выводами, оглянулась, махнула рукой в сторону стула, на котором сидела за мгновение до того, — Я могу подождать здесь?

— Конечно, — адъютант, выждав, пока невеста императора займет свое место, вновь сел за стол и занялся бумагами.

Время тянулось очень медленно. Барон действительно читал или, по крайней мере, весьма убедительно делал вид, что читает документы и ставит пометки на полях.

От нечего делать Амалия начала разглядывать картины, висевшие на стенах, в основном батальные эпические сцены, хотя среди них попадались и достаточно натуралистичные изображения охоты.

Ей уже порядком надоело это занятие, посетитель все не выходил, и девушка, признавая свое поражение, уже собиралась уйти, когда в приемной раздался мелодичный звон.

— Контесса, — адъютант снова встал и подошел к дверям в кабинет, приоткрывая их, — Вы можете войти.

От нее не укрылось, что из кабинета никто так и не вышел, наверняка Рудольф таким образом пытается укротить строптивую невесту. Гордо вскинув голову, Амалия шагнула за порог. Дверь за спиной закрылась, вновь оставляя ее наедине с тем, кто всю ночь занимал ее мысли.

Сейчас Рудольф сидел за столом. При виде девушки, склоняющейся в положенном реверансе, он устало улыбнулся, словно надеялся и в то же время совершенно не ждал ее прихода:

— Амалия, — мужчина встал и шагнул навстречу, помог подняться, поцеловал руку, затянутую в перчатку, — Прошу прощения, что не принял вас сразу, мне нужно было завершить разговор.

— Который происходил сам с собой? — она даже не скрывала язвительности. Рудольф нахмурился:

— С чего вы решили?

— Вы считаете меня дурой? Ваш собеседник так и не вышел из кабинета.

— Он вышел, — император усмехнулся, — Через вторую дверь. Смотрите!

Он подошел к одной из деревянных панелей и нажал на край. Та с легким скрипом приоткрылась. Амалия, не сдержав любопытства, подалась вперед, ожидая увидеть мрачный ход, но там была самая обычная лестница, ведущая вниз.

— А… — только и смогла сказать она, чувствуя себя очень глупо.

— Это очень удобно и не создает толчеи у входа, ведь каждый хочет знать, удовлетворено ли прошение другого, — Рудольф говорил совершенно серьезно, хотя в глазах уже искрилось тщательно сдерживаемое веселье, — Здесь есть еще одна дверь, ведет в личные покои императора. Возможно, вам захочется осмотреть их…

— Вы не сказали — «в мои покои», — заметила девушка. Веселье разом исчезло.

— Я все еще не могу назвать их своими, — осторожно признался Рудольф, — Дядя Франц… Император… покойный император, он вырастил меня, когда мои родители умерли, но я никогда не думал, что мне придется занять его место.

— Вы любили его? — вопрос вырвался сам по себе. Мужчина очень серьезно посмотрел на свою невесту:

— Он был мне отцом. Строгим, иногда слишком требовательным… Как— то раз он даже сломал свой хлыст о мою спину, странно, но даже эти воспоминания теперь вызывают сентиментальную тоску… Я не думал, что все обернется вот так…

— Вы нашли их тела? — почему— то ей показалось важным знать это. Рудольф прикрыл глаза:

— Да. Но узнать что — либо уже не представлялось возможным, — он замолчал, затем тряхнул головой, прогоняя унылые мысли, — Но к делу! Эдмунд сказал, что вы хотели меня видеть!

— Да, я… — она задумалась, подбирая слова, затем просто спросила, — Почему вы запретили выпускать меня из дворца?

Рудольф выглядел озадаченным:

— С чего вы это взяли?

— Я только что попыталась выйти, и начальник караула отказался открывать ворота, сославшись на ваш приказ!

— Не помню, чтобы я отдавал приказа не пускать вас, — заметил император, — А, уверяю вас, я не страдаю провалами в памяти!

— О да, вчера вечером я это оценила в полной мере, — съязвила Амалия, чувствуя, что опять начинает злиться. Мужчина слегка нахмурился, и она пояснила, — Я получила ваш список…

— Ах, это! — бирюзовые глаза вновь озорно блеснули, — Да, Эдмунд сказал, что вы просили его составить перечень моих любовниц. Я решил не озадачивать беднягу и написал его лично. Надеюсь, вам понравилось?

— Это было очень мило с вашей стороны, — процедила Амалия. Мысль о том, что Рудольф все воспринимает как шутку вызывала глухое раздражение.

— Я, конечно, не уверен, что вспомнил всех, — вдохновенно продолжал император, — Но, поверьте, я старался!

Он вновь дразнил её. Понимая это, девушка лишь стиснула зубы, опасаясь наговорить того, о чем будет сожалеть. Это не укрылось от Рудольфа. Он довольно улыбнулся, но, к удивлению своей невесты, не стал подшучивать больше, а подошёл вплотную и взял её ладонь в свои, пытливо всматриваясь в ее лицо:

— Вы злитесь?

— Мало приятного знать, что твой жених … — заметив блеск в его глазах, она прикусила губу, но тут же воскликнула, — Нет, я решительно не понимаю, к чему вам понадобилось столько женщин! Я ведь теперь даже фрейлин выбрать не могу!

— Так дело в этом? — Рудольф постарался не рассмеяться, — Вы не можете выбрать фрейлин?

— Не могу, — Амалия устало посмотрела на него, — Я потратила вчера весь вечер на это и осталась ни с чем.

— И теперь вам кажется, что женщин было слишком много? — ей показалось, или он произнес это с гордостью. Она возмущенно посмотрела на своего жениха:

— Ваше Величество, ваши высказывания…

— О, только не говорите, что они вас шокируют! — фыркнул император, — Кстати, вы можете называть меня по имени. Надеюсь, вы его помните?

— Помню, — Амалия, замети, что ее ладонь все еще покоится в его, выдернула руку, — Тем не менее ваше поведение со мной недопустимо! Как и то, что вчера было в библиотеке!

— И что вчера показалось вам недопустимым в библиотеке? — голос стал очень мягким, обволакивающим. Сердце забилось чуть сильнее, а ноги предательски задрожали. Амалия постаралась взять себя в руки:

— Ваше Величество, я прошу вас! Поверьте, я прекрасно понимаю, что из-за слухов, которые ходят о моей матушке, вы решили, что можете позволить себе вольности и с дочерью…

— Меня зовут Рудольф, — поправил он, — И, поверьте, вчера о вашей матушке я думал в последнюю очередь!

— Тогда почему?.. — она осеклась, не зная, как правильно задать вопрос.

— Почему я говорю с вами прямо?

— Да.

Император пожал плечами:

— Очень просто: мы с вами оказались жертвами обстоятельств. Я, как и вы, не жажду примерить на себя эти кандалы, называемые супружеской жизнью, тем не менее отказ от этого союза приведет к весьма плачевным последствиям для всех.