Цепи его души (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 79

Пока я размышляла об этом, силой воли удерживая себя от того, чтобы посмотреть в сторону удаляющихся с каждым шагом мужчин, все приличия нарушила ее светлость. Одним простым коротким вопросом:

— Шарлотта, вы с месье Орманом в ссоре?

— С чего вы взяли? — спросила я, когда первое изумление отступило.

Уж от кого-кого, а от герцогини я такой бесцеремонности не ожидала.

— Отношение женщины к мужчине всегда заметно, — негромко произнесла она. — Если, разумеется, она не достаточно искушенная, чтобы научиться это скрывать.

— Скрывать — что? — спросила я.

Сейчас мне действительно хотелось узнать, чем я выдала себя.

— Положение рук, отстраненный взгляд, разворот плеча. Нежелание касаться, хотя мужчина стоит рядом с тобой.

Мы остановились у выхода с катка, и Дарен помахал рукой. Он внимательно наблюдал за пока еще неумелыми движениями сестры на коньках. Оберегая ее от падения и глядя по сторонам, чтобы кто-то случайно не налетел на Хлою. Людей на катке было достаточно даже несмотря на то, что коньки в наше время стоят недешево, а деревенским и вовсе не до них.

— Удивительно богатая ярмарка, — сказала я совершенно невпопад.

— Да, сейчас сюда приезжают многие, — Луиза улыбнулась. — После того, как мы с Винсентом начали ездить на нее каждый год, об этом пошли слухи, несколько лет назад об этом даже написали в газете. Кто-то считает это чудачеством, кто-то, наоборот, подхватил и тоже приезжает, чтобы посмотреть, что же такого нас здесь привлекло.

Мы пошли дальше, по вытоптанной вокруг катка дорожке.

— Значит, вам здесь нравится, — сказала я, чтобы поддержать разговор и не возвращаться к теме нашей с Эриком ссоры.

— Очень. С некоторых пор это наша семейная традиция. Например, вон ту ель, — Луиза указала на огромную елку, стоявшую в центре так называемой ярмарочной площади, — вырастила Лавиния.

— Леди Лавиния?! — ахнула я.

— Вам не стоит таиться, Шарлотта. Лавиния тоже вас почувствовала. Вы ведь маг жизни?

— Почувствовала?!

Но… как?! Ведь когда мы гуляли вместе, на мне стояла защита от агольдэра и моя магия была запечатана под ней!

— Да, маги жизни смотрят гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд. Они чувствуют суть человека, и, пожалуй, единственные, кто способен разглядеть мага, даже если его сила спрятана.

Мне на щеки плеснуло краской, но герцогиня не стала заострять внимание на том, что сказала.

— Она сделала это по нашей просьбе, в нашу первую с Винсентом совместную зиму, — ее светлость указала на верхушку ели, которую венчал огромный фонарик, — чтобы вырастить такую красавицу естественным путем, потребовались бы долгие годы. Лавиния сотворила это за несколько дней. С тех пор это вроде как местная достопримечательность. Считается, что если коснуться нижних веток, удача не оставит тебя на протяжении всей жизни. Впрочем, это не единственный здешний талисман.

— А какой еще? — с любопытством спросила я.

— Эта ледяная скульптура, — герцогиня кивнула на пару, которая сразу меня заинтересовала. — Здесь живет очень талантливый мастер, который принимается за ее создание за неделю до начала ярмарки. Если дотронуться до нее вместе с возлюбленным, вас ничто не сможет разлучить, а ваша любовь будет вечна.

— Красивая сказка, — сказала я и отвернулась.

Сделала вид, что рассматриваю выращенную леди Лавинией ель, на самом же деле просто не хотела, чтобы ее светлость сейчас на меня смотрела. Учитывая, что она читает людей, как открытую книгу, а у меня все чувства написаны на лице.

— Шарлотта, я спрашивала о твоих отношениях с месье Орманом не просто так. Дело в том, что мы с Винсентом хотели бы пригласить вас на Зимний бал, который устраиваем ежегодно.

Я споткнулась о ледяной нарост, который, видимо, просочился между деревянными столбиками, когда заливали каток. Ее светлость едва успела меня подхватить.

— Спасибо, — пробормотала я, понимая, что если бы не Луиза, сейчас улетела бы носом в сугроб. — Вы сказали — пригласить на Зимний бал? Но ведь его светлость…

— Винсент умеет признавать свои ошибки, — серьезно сказала она. — Пусть даже не всегда об этом говорит.

Зимний бал у герцогини…

Помню, как замирало сердце, когда я готовилась к помолвке Лины, после которой должен был состояться бал. Тогда все это казалось мне таким близким, таким желанным, волшебным и ярким событием, от предвкушения которого кружилась голова.

Но зимний бал у герцогини — разве такое возможно?!

Разве туда приглашают таких, как я? Или даже таких, как Эрик, пусть даже его богатство ничем не уступает состоянию Вудворда.

И уж тем более разве туда приглашают таких, как мы, вместе?

Ведь мы не супруги и даже не помолвлены.

— Не понимаю, — пробормотала я. — Все равно не понимаю, как вы смогли его уговорить…

— А я не уговаривала, — Луиза хитро улыбнулась. — Это была его идея.

После такого заявления во мне кончились последние слова, потому что именно в этот момент я осознала, что она не шутит. Нас с Эриком действительно приглашают к де Мортенам на Зимний бал, и от того, что я сейчас скажу, зависит многое. Если не все.

Всевидящий, как же мне хотелось пойти!

Так отчаянно, так безумно, хоть раз закружиться в танце. Бал у Вудвордов казался мне сказкой, но этот праздник наверняка будет прекраснее любой сказки. Я слышала (от виконта, мужа леди Ребекки), что сильные маги устраивают целые представления с помощью своих знаний. Что в небо взлетают фейерверки, а во время танцев над парами распускаются яркие цветы или падают искрящиеся магические снежинки…

Как жаль, что я всего этого не увижу.

Но наверное, я могла бы это написать.

Наверное.

Если хватит вдохновения.

— Мне очень жаль, ваша светлость, — я глубоко вздохнула, чтобы протолкнуть засевший глубоко в горле ком. — Но мы с месье Орманом действительно в ссоре, так что вряд ли это будет уместно.

Мы уже обошли каток и вернулись к тому месту, на котором разошлись с мужчинами в разные в стороны. Теперь мне еще сильнее захотелось домой: отчаянно, невыносимо, оказаться как можно дальше от этого места, чтобы избавиться от странного саднящего чувства в груди.

Чувства, что мы с Эриком могли бы кружиться в огромной зале, когда его рука лежит на моей талии, а взгляд устремлен только на меня. Чувства, что сердце заходится от нежности, и нет в мире другого мужчины, на которого я смогу так смотреть.

А ведь и правда нет.

И не будет.

Осознание этого выбило из меня даже желание зареветь, как малышка, которой не купили леденец. Ревела она так горестно, что мне и вправду захотелось к ней присоединиться, даже несмотря на то, что я давно уже не ребенок.

Пока я справлялась с желанием купить ей леденец и хорошенько стукнуть себя по голове, чтобы избавиться от непрошенных мыслей про бал, отозвавшихся во мне такой бессмысленно-щемящей надеждой, Луиза огорошила меня очередным вопросом:

— Могу я узнать, почему?

Наверное, во мне не осталось сил удивляться. А может, ее светлость просто была единственной, кому я могла рассказать обо всем, что меня тревожит. На миг мелькнула мысль, какой стала бы наша жизнь с леди Ребеккой, если бы в нее не вошел виконт Фейбер, но я от нее отмахнулась. Если бы меня не увезли в Лигенбург, я бы никогда не встретила Эрика, и говорить было бы не о чем. Даже с самой любящей матерью.

— Ему не нужны мои чувства, — ответила я как можно более коротко.

— Он сам тебе об этом сказал? — Луиза направилась в сторону ледяной скульптуры, и я последовала за ней.

— Разве об этом нужно говорить?

— Но ведь подтверждение, что нужны, ты хочешь услышать?

На такое я даже не нашлась, что сказать. Отчасти потому, что ее светлость была права: я бы очень хотела услышать, что Эрик меня любит. Отчасти потому, что была уверена в том, что никогда этого не услышу.

— Я была чуть моложе тебя, когда совершила ошибку, разлучившую нас с Винсентом на долгие годы, — Луиза взглянула на меня. — Я не могла поступить иначе, Шарлотта, потому что когда я призналась ему в любви, он сказал, что я ему не нужна. Сказал, что наш будущий брак не имеет отношения к чувствам. Сейчас я понимаю, что в те годы он не мог сказать ничего другого, потому что для него это было… чересчур. Чувства в нашем обществе, особенно яркие — они всегда чересчур. Особенно для того, кто готовил себя к другому.