Уверенность в обмане (ЛП) - МакДональд Жан - Страница 4

— Это абсурд! — выкрикиваю я. — Нет для меня никакого пути с Оливией. Это путь в ад. Микки — мой путь.

— Очень может быть, но, Дрю, ты должен посмотреть на это с ее точки зрения. Хотя мы оба знаем, что Оливия — это порождение Сатаны, — я хихикаю в ответ на эту реплику. — Маккензи считает ее своим близким другом. С тех пор как Оливия дала понять, что ты видишь свое будущее с ней и ее ребенком, Маккензи просто отступила.

Я прикрываю рот. Даже алкоголь, что танцует мамбу в моем животе, не вызывает у меня желание связать свою жизнь с Оливией, что уж говорить о трезвой голове. Я трясу головой. Кто-то явно что-то перепутал. У меня появляется внезапное желание блевать.

— Серьезно? — спрашиваю я.

Джаред кивает.

— Да. Оливия сказала Маккензи, что ты готов работать над отношениями с ней ради ребенка.

— Я никогда... — начинаю я.

Гэвин поднимает руки.

— Она сказала то же самое Морган, младший брат.

— Она солгала! — плачу я, потирая руками лицо. — Я всего лишь сказал, что позабочусь о ней и ребенке, ничего более.

Джаред трет переносицу.

— Это даже не удивляет меня. Оливия ни перед чем не остановится, лишь бы заполучить то, что ей хочется. Она прирожденный манипулятор, и сможет удержать Маккензи там, где ей хочется. Вот почему я, не стесняясь, выражаю свое мнение о ней. Но Маккензи очень упрямая. Ее решение принято сердцем, и оно неверно.

— Что же она делает... — мой желудок крутит все быстрее. Я сглатываю, но металлический привкус на языке лишь усиливает ощущение тошноты.

— Подождем? — Гэвин интересуется. — Вы говорите, что это обычное поведение Оливии?

— Именно это я и сказал, — подтверждает Джаред.

— Тогда, может быть Дрю и прав. Он должен поговорить с Маккензи.

— Это невозможно. Доверьтесь мне. Я знаю, как думает Маккензи.

— Итак, что я должен сделать? — я запускаю пальцы в свои волосы, дергая за спутанные пряди. Я не могу вспомнить, когда расчесывался в последний раз.

Джаред снова кладет руки мне на плечи и слегка сжимает их. Он отклоняет голову назад, переводя взгляд с меня на Гэвина.

— Смотрите. Вот что мы должны сделать. Ты должен отпустить Маккензи в Техас сейчас. Оливия всегда могла манипулировать Маккензи по своей прихоти. Отъезд Маккензи предотвратит эти манипуляции. Да и к тому же, вам обоим нужна передышка.

— Но... — я пытаюсь возразить.

— Послушай его, — поддерживает Гэвин.

— Отлично, — сдаюсь я. — И?

— И, — продолжает Джаред. — Ты выполнишь свое обещание насчет Оливии. Маккензи так переживает, что поступила как последняя тварь по отношению к Оливии. Ей не нужен еще какой-нибудь повод, чтобы терзать себя.

Что-то в глазах Джареда убеждает меня, что он не держит меня за дурака и не играет моими чувствами. Он действительно хочет помочь. Его отношение не становится для меня таким уж сюрпризом. Микки любит этого человека как брата. Если она доверяет ему, то и мне следует сделать то же самое. Языком я облизываю сухие, растрескавшиеся губы.

— Только с одним условием, — юрист во мне поднимает свою уродливую голову. — Переговоры. Это единственный способ решить любые споры.

Посмеиваясь, Джаред балансирует на цыпочках возле меня.

— Дошел до кондиции, приятель?

Ах, так он меня поддел профессией. Хорошо же. Я выпрямляюсь, глядя ему в глаза.

— Я знаю, ты постоянно будешь поддерживать связь с Маккензи. Все, о чем я прошу, так это сообщать мне о ней. Я должен знать, как она поживает. Ну а если нет, тогда первым же рейсом до Амарилло я вылетаю к ней.

Решимость в моем взгляде и голосе, должно быть, убеждают его. Он резко опускается на обе ноги и тогда поднимается. Протянув мне руку, он поднимает и меня с пола. Согласная улыбка играет в уголках его губ, он пожимает мне руку, скрепляя договоренность.

— Договорились. Теперь тащи свою задницу домой и помойся. Ты выглядишь дерьмово.

Гэвин хохочет и протягивает руку Джареду.

— Привет, я Гэвин.

Джаред протягивает свою руку, скрепляя рукопожатие.

— Джаред Кристофер.

— Рад познакомиться, Джаред, — говорит Гэвин. — Хотя хотелось бы, чтобы знакомство случилось при других обстоятельствах.

— И я также.

Мой желудок бунтует теперь уже конкретно, напоминая, сколько алкоголя я выдул.

— Сожалею, но должен покинуть эту приятную вечеринку... — я пулей бегу к каким-то кустам, судорожно выплескивая содержимое своего желудка.

Да, вот это утречко!

Глава 1

— Я люблю тебя, Энди, — ее теплое дыхание приятно щекочет мое ухо.

Мои глаза внезапно распахиваются. Испарина покрывает мой лоб и стекает по спине. Глубоко в груди, сердце гремит, и грохот доносится до моих ушей. Хлопковые простыни облепляют тело. Я сглатываю слезы, заструившиеся по моим щекам. Я чертов ублюдок. Не могу позволить своему сердцу решать за меня.

Я хватаюсь за волосы, как будто хочу снять себе скальп. С тех пор, как она ушла, я все время запускаю руки в волосы. Становится легче, как правило, но такие моменты, как эти, я пропускаю. У меня ничего нет, я нахожусь в полной прострации. Каждый удар моего сердца сопровождается болью утраты. Но все это только сон. Сладкий, восхитительный сон. Видимо, я не заслуживаю этого.

— К черту это дерьмо! — кричу я, молотя кулаками по матрасу. — Это пытка!

Я сижу, скинув ноги с кровати. Одеяло запуталось вокруг моих ног, попытка скинуть его ногой ни к чему не приводит. Наклонившись вперед, я цепляюсь за матрас, балансируя всем весом на краю кровати. Ступни ощущают приятную мягкость ковра. Качаясь, я наклоняю голову в сторону открытой двери балкона. Луна все еще господствует на небе, но уже самым своим кончиком. Мерцающий свет отражается от водной глади, подзывая меня.

По привычке я кидаю взгляд на циферблат часов. Половиной шестого утра отвечает мне мерцающий зеленый. Я поднимаю руки к лицу.

— Будет слишком много для меня, если спросить, хорошо ли я выспался? — я задаю вопрос мистеру Сандману, зная, что ублюдок вновь покинул меня (прим. ред.: «Mr. Sandman» (с англ. — «Мистер Сэндмен») — песня, написанная Пэтом Баллардом и выпущенная в 1954 году группой «The Chordettes». В тексте песни от лица одинокой девушки выражается просьба к мистеру Сэндмену (то есть Песочному человеку) внушить сновидение о привлекательном юноше).

В последний раз, когда я спал всю ночь, я спал рядом с ней. Вспоминать ее имя очень тяжело. Произнести его еще труднее.

Да скажи же, слюнтяй.

— Маккензи. Где ты? Ты счастлива? — спрашиваю я у самого себя.

Как я и сказал, это пытка. Так много пытки в том, что я вынужден отвечать сам себе. Но, по крайней мере, я перестал пить. А это уже большой плюс.

Микки.

Ее имя стало ядом для моих губ, моей души, моего сердца, и что бы я ни делал, я никак не мог найти способ забыть ее. Она оставила меня, она ушла от меня. Но каждый день, да что там, каждый час с тех пор как она ушла, носит ее имя, как шепот в глубине моего сознания. Она становится первой мыслью, с которой я просыпаюсь, и последней, когда засыпаю.

Я глубоко вздыхаю. Нет никакого смысла оставаться в постели. Если только не подрочить, вспоминая о ней. Хотя это тоже не помогает.

Есть только один способ успокоить нервы. Долго и упорно работать. Я отбрасываю одеяло прочь. Обычно я заправляю свою кровать перед уходом, но не сегодня. Руби позаботится об этом.

Я надеваю шорты и майку. Завязывая шнурки на найках, я натягиваю свой любимый солнцезащитный козырек, хватаю iPod, мобильный телефон, и бумажник засовываю в задний карман шорт. Я спускаюсь по лестнице, уже чувствуя себя лучше просто от того, что двигаюсь. В доме тихо и довольно темно, пока я иду через гостиную на кухню, прокладывая себе путь к задней двери в гараж.

Прохладный утренний ветерок обдувает лицо приятной щекоткой, принося с собой запахи морской соленой океанской воды, пока я иду в нескольких метрах от гаража. Наконец решившись, я включаю свет и вижу мои автомобили, полностью готовые к выезду. Уайтт мастер по машинам, и он всегда проверяет их состояние. Я всегда был сторонником самостоятельных поездок. Это нечто незабываемое, ощущение полного контроля над автомобилем, распространяющееся по крови и отдающееся в сердце.