Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ) - "Люук Найтгест" - Страница 80

После недолгой тишины раздались шаги с лёгким железным пристуком подбитых сапог, шелест одежды, и моей груди коснулась тёплая ладонь, едва ощутимо дрогнувшая. Какой

восторг я испытал в это мгновение! Ни один экстаз праведника за молитвой, ни один

оргазм, ни один прыжок с парашютом не мог охватить всё то, что я ощутил. Раны

затягивались, и я чувствовал, как мясо сходится; казалось, сквозь непроглядный мрак

мог увидеть сияющие искры, что сращивали меня, воскрешая.

— Глупый, глупый мальчишка, — прошептал мужчина, и меня коснулось холодное дыхание, будто прикосновение самой зимы, мурашки поползли по телу. — Что же, Охотник, рассказывай мне всё.

— Артемис, — выдохнул я, попытавшись потянуться вслед за отдалившейся рукой, но не

настиг её и вяло повис в цепях. — Меня зовут Артемис Акио. Что тебе нужно?

— Твой начальник, Акира. Как далеко он зашёл?

— А мне почём знать? — неожиданно ухмыльнулся я, повернув голову на звук шагов, что

раздавались то тут, то там, будто мой собеседник ходил туда-сюда мимо меня. — Он не

посвящает меня в свои планы.

— Врёшь.

Не знаю, что меня удивило сильнее: этот внезапно раздавшийся возглас, почти крик, или же удар, пришедшийся мне по лицу, отчего голова мотнулась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы. Было не столько больно, сколько элементарно обидно. Что я, на идиота похож, чтобы врать иномирцу, который, скорее всего, внимательно читает

мои мысли? И, более того, наверняка знает их лучше меня самого. Я медленно поводил

челюстью из стороны в сторону, проверяя, насколько исправно она работает и

слушается, затем повторил:

— Я не знаю, что задумал Акира. Он не посвящает меня в свои планы. Просто даёт

поручения.

Кажется, он снова замахнулся для удара, но передумал, решив помолчать некоторое

время. До меня долетел лёгкий металлический перестук и скорее жуткий и холодный, чем предупреждающий. Испарина покатилась по спине крупными каплями, заставляя

вздрогнуть. Хуже я себя ещё никогда не чувствовал, точно в это мгновение решалась

моя судьба.

— Предположим, — наконец произнёс мужчина, и моего пупка коснулось нечто холодное, металлическое и тупое. Страх лишь усилился. — Предположим, я верю тебе. Тогда

поставлю вопрос иначе. До чего докопался ты сам?

— Не понимаю, о чём ты.

Не успел я толком договорить, как на рёбра пришёлся удар чем-то длинным, деревянным

и ледяным. Посох? Нет, вряд ли. Впрочем, в то мгновение мне было не до того. Боль

была невыносимой, кажется, он сломал мне пару костей, но я даже не всхлипнул. Меня

не оставляло ощущение, что я плачу за что-то, отдаю долг этой мукой, и отнёсся к

этому с неожиданным для себя смирением, покладисто.

— Ты понимаешь, — спокойный голос умиротворял, вгонял почти что в транс и дарил

неожиданное умиротворение, едва не тупой восторг. — Слишком хорошо понимаешь, я бы

сказал. Итак, ещё раз, что ты узнал?

— Не слишком-то вы все и разговорчивы, — горестно хмыкнул я, стерпел очередной удар

и прикусил губу, пытаясь справиться с болью. — И чересчур верны собственным

принципам. Никто не делился сведениями.

— Сведениями о чём? В какую сторону ты копал?

Мысли лихорадочно заметались в голове, губы невольно дрогнули, а голова опустилась.

Столько сил было потрачено на то, чтобы найти хоть что-то, хоть крупицу знаний о

желанном мире! Колени расползлись окончательно, бёдра ныли от такой экстренной и

грубой растяжки; плечи и лопатки были объяты огнём боли, и не нашлось ни одной

причины, что могла бы заставить меня сейчас собраться и взять себя в руки.

— Я хочу вернуться, — неожиданно тихо, почти шёпотом сорвалось с моих губ. — Хочу

дышать тем же воздухом, что и вы, видеть то же, что и вы, чувствовать, говорить.

— Спазм сжал горло удавкой, я зажмурился и до крови прикусил губу. — Хотел узнать

хоть что-нибудь у них, получить даже самую малую кроху образов и воспоминаний.

Я замолк, не зная, правильно ли поступил, рассказав всё о собственных мотивах, о

желаниях, раскрылся, показав своё безумное отчаяние. Мучитель молчал, даже замер, перестав ходить, и ощущение ледяной древесины подле рёбер исчезло. Похоже, он

серьёзно над чем-то размышлял.

— Пожалуйста, — вновь заговорил я, подавшись вперёд, выламывая собственные руки и

пытаясь уловить хоть какой ответ. — Прошу, поделись со мной воспоминаниями. Я что

угодно сделаю, только дай мне увидеть.

Я готов был унижаться, молить и валяться в его ногах, лишь бы прикоснуться к своей

цели. Даже открыл снова рот, чтобы продолжить упрашивать его, но в этот миг

неожиданно горячая ладонь коснулась моего лба, зарылась в волосы, сжимая их столь

сильно, что в темноте замелькали пятна. И именно тогда меня наполнили образы, обжигающе яркие и невыносимо сладкие, что из груди вырвался крик. Ощущение было

такое, словно мне выжигали мозги и вместе с ними глаза, но это были радостные

минуты. Минуты, когда моему отчаянному взору предстал целый белоснежный пейзаж: заснеженные ледяные склоны, хрустальные шпили башен одинокого замка, гордо

занявшего почти самую вершину горы, и небо, украшенное фантастическим сиянием. В

этот момент я ощутил прикосновение холода и мокрого снега, вдохнув полной грудью

свежий порыв. А над самыми верхушками башен распростёр крылья огромный светлый

ящер, от вида которого у меня внутренности завязались тугим комом. Темнота вновь

обступила меня со всех сторон, благостное оцепенение обняло с заботой, и я обмяк на

цепях, пытаясь справиться с нахлынувшими на меня ощущениями.

— Сейчас я отпущу тебя, — проговорил он, щёлкнули оковы, и я повалился на пол, тщетно пытаясь подобрать под себя конечности. — Но не думай, будто это была наша

последняя встреча. Ты должен узнать, что именно задумал Акира, собрать все

сведения, какие только найдёшь. И тогда, быть может, я позволю тебе вернуться.

Подскочил на ноги я не сразу и начал судорожно оглядываться во мраке. Сердце моё

бешено колотилось в груди, преисполнившись неистовой радостью и, что самое

главное, надеждой, которая давненько не баловала меня своими посещениями.

— Что угодно, — жарко выдохнул я, но мрак уже отступил, и я обнаружил себя на

заброшенном складе в полном одиночестве.

Вернуться. Взглянуть на этот мир собственными глазами! Я захохотал, запрокинув

голову назад и обхватив себя руками. Голод исчез, как его и не бывало, восторг

наполнил изнутри подобно тому, как вода наполняет пустой сосуд. Он хлестал через

край вместе со смехом, и я не мог угомониться. Даже собственное местоположение и

дико болящие рёбра не волновали меня в то мгновение. Впервые за много лет у меня

был самый настоящий шанс сбежать отсюда, была цель, и я собирался сделать для этого

всё, что угодно.

❃ ❃ ❃

В офисе уже было темно, но на охране сообщили, что Гото всё ещё у себя, а значит, я

не зря заявился. Непривычная приятная тишина и полное отсутствие людей успокаивали, а ко всему прочему не было непереносимого желания торопливо сбежать прочь и

скрыться в тени. На мой стук отозвались мгновенно, и я прошёл в кабинет, держа

ладонь на рёбрах. Чувство было таким, словно я вот-вот развалюсь на куски. Видок у

меня, должно быть, был совершенно великолепным: кровоподтёки на лице, треснувшие

губы, рубашка, заляпанная бурыми пятнами. Акира окинул меня ни много ни мало

удивлённым взглядом и приподнял бровь, начиная вставать мне навстречу.

— Нет, — я качнул головой и тяжело развалился на диване для ожидания, поморщился, закрыл глаза. — Ушёл.

— Как он умудрился?

— Не знаю. Как будто попал в купол, полный темноты. Отпинал меня, как младенца, передал тебе привет и исчез. Я едва зубы собрал сломанными пальцами. Ещё и