Неприкаянное Племя: Сурвивалист (СИ) - Аразин Александр Михайлович - Страница 74

Полуприкрыв веки, я наслаждался тёплыми лучами расщедрившегося солнца, когда рядом раздался топот и ко мне обратился Бажен:

- Вызывали, мисальдер?

Я встал. Кроме командира Фаланги и сотника Бадвина, прибыли городские полковники: Садко, Лука и Всеслав. Доспехи офицеров покрылись пылью и грязью, однако, несмотря на этот факт, выглядели они решительно, готовыми исполнить любой мой приказ и, как не странно, довольными.

- Бажен, какие потери?

- Тридцать человек. Мисальдер, - начал он свой доклад, - они заколебались, когда увидели наши ряды. Это была их ошибка. Если бы они не остановились, а попытались довести бросок до конца, - потери были бы куда более тяжёлыми.

После Бажена, я переадресовал тот же вопрос каждому полковнику из Риницы и, выслушав их доклады, провёл не хитрые подсчёты в уме. Получалось, что наши безвозвратные потери составляли сто восемьдесят человек и четыреста тридцать с ранами различной степени тяжести. Противник же только убитыми потерял больше двух тысяч, ещё пятьсот бандитов были взяты в плен и несколько сотен оказались ранеными. Судьба последних абсолютно не волновала офицеров, и они крайне удивились, когда я распорядился направить к ним лекарей.

- Хорошо, - с одной стороны меня радовало отсутствие больших потерь среди наших воинов, но с другой - по моему приказу, сегодня убили две тысячи разумных. Тряхнув головой, избавляясь от малодушных мыслей, я уверенно отдал приказы: - Выводите солдат из долины, нечего им ночевать в окружении трупов. Пусть разбивают лагерь, а тут остаются только похоронные команды. - Офицеры развернулись чтобы уйти, но я окликнул Бадвина: - Сотник, задержись. Хочу с тобой переговорить.

- Мисальдер? - воин слегка приподнял бровь, демонстрируя заинтересованность. В остальном же на непроницательном лице Бадвина какие-либо эмоции рассмотреть было невозможно. Сотник был образцом настоящего воина: честный, верный, отважный.

- Бадвин, ты хорошо показал себя в этом сражении, и я решил назначить тебя полковником новой Фаланги.

- Слушаюсь, мисальдер.

- Однако с ней не всё так просто... Видишь ли, мне надо, чтобы о новом отряде никто не знал.

- Ваше святейшество... я в некотором затруднении. Нет, - видя моё удивление, поспешил пояснить воин, - я согласен и хочу стать командиром новой Фаланги, но не понимаю, как можно подготовить тысячу воинов так чтобы о них никто не узнал?!

- Можно, полковник, можно. Ты же слышал о Самете?

- Новая обитель в степи, - кивнул Бадвин. - Вы хотите, чтобы отряд дислоцировался там, это - разумно. Однако долго скрываться мы не сможем. Рано или поздно ваша же... э-э-э, посторонние, узнают о нас.

- Пусть узнает, - хмыкнул я, после оговорки воина, - узнают «посторонние». Мы выиграем время, а там посмотрим... посмотрим. Да. Переговори с Баженом, отбери сотню ветеранов, которые потом станут твоими офицерами и решите вопрос с пополнением. Мне кажется разумным, если Бажен будет набирать по несколько сотен новичков, проводить начальную подготовку в Мисале, а после отправлять их в Самету. Так мы не будем привлекать излишнего внимания... но решать вам.

- Так точно, мисальдер.

Бажен отправился решать организационные вопросы с неожиданно свалившейся на него новой Фалангой, ко мне же, как будто поджидали в сторонке, подошли Харальд и Громыхайло. Я кивнул друзьям и спросил:

- Смогли что-то выяснить о серых воинах?

- Нет, - с сожалением ответил гном. - Кто ими командовал, я сказать не могу, поскольку ни на одном не было опознавательных шлемов. - Он сделал многозначительную паузу. - А также геральдических цветов.

- Ба! - Харальд презрительно сплюнул. - Это псы Шиманского!

- По крайней мере, один из них был таковым. - Громыхайло указал на груду вражеских трупов, лежащих метрах в сорока от нас. - Одного из них опознал послушник из Фаланги - он его знал до того, как сам пошёл на службу. С его слов, в детстве он дружил с младшим братом покойника, и он завербовался на службу Богдану Дримко господарю Логавы.

- К этому любимчику Ксаверия! - не удержался от возгласа я. Это уже было что-то, с этим фактом можно было идти к князю Брегович.

- А я о чем говорю! - варвар помахал в воздухе своим копьём, словно огромным указательным пальцем, перед носом у гнома. Побратиму не требовалось других доказательств, хватало и трупа одного солдата.

Громыхайло отступил, чтобы оказаться вне пределов жестикуляции побратима, и едва заметно улыбнулся:

- Послушник сказал, что он был скверным человеком. Вполне мог и разбойником стать.

Харальд возмутился:

- Тут не разбойничья банда полегла! Этот собачий ублюдок Шиманьский думает, что орден слаб, что в епископстве правит женщина. Ну вот, теперь будет знать, что у нас есть кому защитить свою землю! - Он резко развернулся и вскинул копье вверх: - Все должны узнать, как мы сегодня прищемили нос Ксаверию!

Копье варвара резко опустилось вниз, с глухим стуком уткнувшись пяткой древка в землю. Побратим ещё не отошёл после горячки боя, поэтому я миролюбиво сказал:

- Обязательно узнают. Надо будет дать задание нашим бардам, чтобы сочинили какую-то песню о битве и отправить их в ближайшие города. Информационную войну никто не отменял...

- Что?! - захлопал глазами варвар, а вот гном одобрительно хмыкнул.

- Надо чтобы аристократы и, особенно, простой люд во всём королевстве были на нашей стороне. Тогда Ксаверию станет гораздо тяжелее искать союзников.

Словно по мановению волшебной палочки, сразу же после моих слов, в интерфейсе замигал значок конверта, сообщая о новом письме.

«Привет. Идём домой, завтра будем в монастыре. Встречайте».

Гласило короткое послание, но самым главным в нем была подпись:

«Хатальтуль».

К нам шёл лидер фармеров, и я готов был поспорить с кем угодно, что он придёт не сам.

Шоу должно продолжаться.

Катаржину разбудили солнечные лучи, упавшие на лицо; не открывая глаз, молодая княжна скривилась от противного привкуса во рту и дёрнула вялой рукой за верёвку колокольчика. Звонка она не услышала, однако уже через несколько секунд дверь в спальню тихонько приоткрылась и в комнату заглянула служанка.

- Вызывали, госпожа?

Катаржина соизволила открыть глаза и посмотреть на женщину, которая низко склонила голову. Княжна не желала видеть в своей резиденции молоденьких и хорошеньких служанок, поэтому вся прислуга (женская её часть) были дамами в возрасте далеко за сорок.

- Убери этих, - девушка указала на два мужские тела, которые обнявшись, храпели на полу. - И принеси вина.

Служанка молча наклонилась и попыталась разбудить мужчин, однако те никак на неё не реагировали. Постепенно её движения становились более настойчивыми и даже агрессивными, а когда один из пьяниц попытался отмахнуться рукой, женщина не выдержала и крепко схватила каждого из них за ухо, после чего потянула вверх. Раздался скулёж, словно злой дворник пнул ногой безобидную шавку. Так они и вышли из спальни княжны - впереди на цыпочках мужчины, а сзади невысокая пожилая дама, которая казалось, удерживает каждого представителя сильного пола на весу одной рукой.

«Интересно, - подумала Катаржина, - а смог бы кто-то вот так вывести моего мужа? Сомневаюсь... Во-первых, никто бы не рискнул так поступить с мисальдером, а во-вторых, если такой полоумный и найдётся, то не проживёт дольше нескольких секунд».

- Снежана, - окликнула княжна служанку. - Не надо вина, принеси Зелье Восстановления.

- Хорошо, госпожа.

Катаржина не могла признаться даже самой себе, что изменила приказ из-за мужа. Девушка прислушивалась к его словам и поэтому злилась ещё больше - её раздражала уверенность дема, спокойствие, с которым он встречал все проблемы, а эта его снисходительная ухмылка, когда он замечал очередного фаворита княжны... бесит! Всё, за что бы мисальдер не брался, у него получалось и ей хотелось уничтожить его идеальность, втоптать в грязь.