Мужчина моей судьбы (СИ) - Ардова Алиса - Страница 13

Кстати…

— А почему мы «подошли по всем данным», да еще и «идеально»? — напомнила Йору его же слова. — Только не надо врать, что мы случайно подвернулись. Просто расскажи, что считаешь нужным… — Запнулась и добавила твердо: — Остальное сами выясним.

А что? Конечно, выясним. Рано или поздно.

— Ну, не то, чтобы вы так уж случайно подвернулись… — протянул фрейр.

Мне показалось, или он действительно смутился? Удивительно. Впрочем, через секунду от легкого замешательства не осталось и следа, и недоэльф ринулся в атаку.

— Вы хоть представляете, как трудно вычислить подходящие жертв… кандидатуры, пока Ольес не успел откинуть копыта, или что там у него имеется? Для того, чтобы перенос душ состоялся, нужно учесть многое. Максимально близкий возраст, похожие имена… Знаете, что имена переплетены с сутью человека? Не знаете? То-то и оно. Ладно, это еще несложно. Но неразрывная внутренняя связь… О, это настоящая проблема. В немагической реальности она существует только между истинно любящими, которых в вашем поганом мирке днем с огнем не найдешь, или…

— Между близнецами, — тихо закончила за него.

— Да. В момент венчания Мэарин была уверена, что любит мужа. Она добровольно и с радостью отдала себя ему, и Танбор соединил их души. Обменяться супруги могли только с такими же… связанными, — недоэльф кивнул в нашу сторону. — Вроде вас. Вы же даже мысли друг друга угадываете.

— Это единственная причина, по которой мы вляпались во всю эту ситуацию?

Голос Петьки звучал почти спокойно

— Не совсем, — отвел взгляд фрейр. — Но это все, что вам пока стоит знать.

— А вернуться… — я даже охрипла от волнения. — Вернуться получится?

— Нет, — припечатал Йор, разбивая вдребезги наши сокровенные надежды. — Заклятие нельзя отменить или повернуть вспять — граф особенно настаивал на данном условии. Я не стал спорить. Эта сладкая парочка на Риосе совершенно не нужна. А вот вы пригодитесь. Так что привыкайте, ваша судьба навсегда теперь связана с нашим миром.

Петька выдохнул сдавленно, а я внезапно успокоилась — хоть какая-то ясность, и то хорошо. Не надо больше метаться, рваться, ждать, на что-то рассчитывать. Дорога домой закрыта, страница перевернута. Начинается новая жизнь. И она полностью зависит от нас с Петькой… и от того, о чем получится договориться с недоэльфом. Что для себя выторговать. То, что все не так просто, и мы ему зачем-то нужны, уже не вызывало сомнений.

Жаль, разговор продолжить не удалось. Йор принялся морщить лоб, зевать, потом пожаловался на усталость и долгий тяжелый день «в трудах и хлопотах».

— Совсем вы меня замучили, смертные, червивый тролль вам под язык, — выдал он наконец обессиленно. — Все, спать! Остальное завтра.

И, пока мы не успели возразить, с легким хлопком растворился в воздухе, оставив после себя медленно кружившуюся в воздухе золотую пыльцу и напряженное молчание.

Я надеялась, мы с Петькой проболтаем весь остаток ночи. Еще раз все обсудим, обменяемся впечатлениями, я пожалуюсь на бегство Саллера, брат меня подбодрит. Обнимет, взъерошит волосы — раньше меня раздражала эта его привычка, а сейчас знакомого жеста очень не хватало, — подмигнет лукаво и напомнит, что у нас, на самый крайний случай, имеется годами проверенный гениальный план. Короткий такой, всего из двух пунктов: «прорвемся» и «на месте разберемся». И мне сразу станет легче.

Но беседы не получилось. Не успел недоэльф исчезнуть, как на меня вдруг навалилась страшная усталость, голова стала тяжелой, веки — свинцовыми. Попыталась сопротивляться, борясь с зевотой, о чем-то вяло спрашивала, а потом все-таки не выдержала, привалилась к уютному родному боку. Глаза закрывались сами собой.

— Давай-ка, провожу тебя в твою комнату, — Петька погладил меня по голове и решительно закончил: — Нет, лучше отнесу.

— Но…

— Никаких «но», Марусь. Все равно поговорить не удастся. Йор приказал: «Спать», значит, придется спать. Здесь иначе не бывает — если сама не захочешь, убаюкают.

— Убаюкают? — пробормотала сонно, чувствуя, как меня подхватывают на руки. — А кто?

— Да кто угодно. Цветы одурманят ароматом, ночные птицы — пением… Воздух, которым ты дышишь, и тот способен усыпить, если фрейр пожелает.

— Здесь и ночные птицы есть…

Это почему-то заинтересовало больше всего.

— В Хауддане, Машка, как в Греции — все есть.

Задремала я еще до того, как меня опустили на кровать…

Опять привиделась какая-то ерунда. Земля… Я сама... Петька… Только там, во сне, я почему-то ни секунды не сомневалась, что это не мы с братом, а Трэй и Мири. Девушка сидела на диване в нашей квартире и, по-детски вытирая слезы кулачком, горько плакала. А мужчина ходил из угла в угол, хмурился и, размахивая руками, быстро, нервно о чем-то вещал…

Утро наступило очень рано. Еще не до конца проснувшись, перевернулась на бок, и на меня обрушились потоки яркого света. Потянулась, подставляя лицо ласковым лучам, чихнула и открыла глаза.

Комната, в которую меня вчера определил Петька, мало чем отличалась от предыдущей, разве что выглядела поменьше. Все те же причудливо переплетенные ветви по стенам и потолку… Ковер из мха… Маленький деревянный столик, пара кресел и, как огромный цветок, круглая кровать посередине. Ничего лишнего. Лианы на широком в полстены окне, отсутствовали — видимо, чтобы не мешать сияющему утреннему солнцу свободно заливать всю спальню, — и я заметила прямо перед собой высокую крестообразную арку.

Подняться, поправить изрядно помятое, но на удивление чистое, платье, торопливо пригладить волосы — дело нескольких минут, и вскоре я уже стояла на просторной террасе… Нет, не на террасе, в развилке гигантского дерева с бледно-розовой кроной. Дом, из которого я только что вышла, был, в буквальном смысле слова, свит из его ветвей, и от земли к этому самому дому, опоясывая ствол по диагонали, вела узкая резная лестница.

Весело перекликались птицы, пахло травой, свежестью, цветами, и чем-то едва уловимым, но очень знакомым. В солнечных лучах кружились бабочки, сверкал, переливаясь золотыми бликами, маленький пруд. Все радовалось новому дню, а у меня на душе было сумрачно и тоскливо.

Не отпускал сон, тот, что я увидела сегодня. Перед глазами стояло заплаканное лицо Мири — мое лицо. Я уже привыкла, что в Хауддане, мне ничего никогда не снится просто так. Вот и сейчас не покидала уверенность, что это не ночной кошмар, а весточка с Земли. Что у них там творится?

А еще, самой-то себе можно признаться, я скучала по Рэму. Привыкла уже засыпать и просыпаться с ним рядом, чувствовать его тепло, слушать ровное биение сердца, ощущать под ладонью упругую кожу, и сейчас мне отчаянно этого не хватало. Его улыбки, внимания, ненавязчивой заботы, даже артефактов, с помощью которых я приводила в порядок одежду и прическу.

Пропустила сквозь пальцы спутанные пряди волос и, вздохнув, села в стоявшее неподалеку кресло-качалку. Надо попросить у Петьки расческу и узнать, где тут моются. Пора привыкать жить без Саллера. Он ушел, сбежал, не попрощавшись, значит решил, что прекрасно обойдется без меня. Ну и я без его упертой светлости не пропаду.

— Никогда не делай поспешных выводов девочка.

Розовые листья мягко зашелестели, плотный душистый поток воздуха ударил в грудь, на миг окутав меня тугим коконом, и ветку неподалеку опустилась Эари.

— Обмануться легко, ошибиться и того проще, — зазвенел мелодичный голосок. — А вот вернуть потерянное — очень трудно. Не позволяй гневу, досаде, плохому настроению влиять на твои поступки.

— Что?.. — пробормотала ошарашенно.

Вместо ответа фрейя склонила на бок золотоволосую головку и, покачиваясь на тонком гибком побеге, как на качелях, принялась сосредоточенно меня изучать.

— В твоем сердце боль, — произнесла она наконец, — недоверие, обида. Ты считаешь, что твой мужчина бросил тебя…