Выбирая судьбу (СИ) - Мороз Ольга - Страница 38

– Я так привыкла ко всему вокруг и к быту этому, что уже и забыла, как можно растить детей, – тихонько призналась Мая, – даже сказки читаю сыну украдкой, вдруг суровому воину не стоит читать книги, а недавно заметила, что муж подслушивает, как я читаю, ему тоже нравится это. Вот и зачем мы строго следуем всем этим требованием, если несчастливы наши дети, да и мы сами?

– Я думаю всему есть причина, и наверняка, в условиях постоянной суровой войны этим требованием по воспитанию детей было вполне логичное объяснение. Некому было дать им нежность и любовь, женщин все меньше, и они погибают, мужчины защищают семьи, а дети…они просто растут, чтобы заменить своих отцов на передовой, – ком подошел к горлу, – знаете, растить из своих детей воинов, это хорошо, они будут сильные и выносливые, но растить и знать, что отдашь их на войну, на смерть - это жутко.

– Говорят, там за куполом все очень плохо, – тихо сказала Ингрид и все, и так погруженные в нерадостные мысли, особенно Мари, которая, оказывается, беременна и сейчас очень эмоциональна (уверена на все сто, она и без беременности не менее эмоциональная).

– Ледяной что-то говорил? – я криво улыбнулась и ничего не сказала.

– Сбежал подлец, как почувствовал, что теряет контроль, так сразу в кусты! – возмутилась Мари, – То они сильные и смелые, против врагов с голыми руками выходят, а вот к любимой женщине так нет, только украдкой и сразу сбежать, а то вдруг же отвергнет, а как тут отвергнуть или принять, если самой его ловить надо! – Мари все кипятилась.

– Спокойно, Мари, думай о малыше, – Ингрид подвинула ей чашку с новым отваром и закуску.

– Или о малышке, – сказала и сразу прикусила язык, потому что все так тяжело вздохнули, что я поняла - больная тема.

– Нет, тут без вариантов, будет мальчик, – грустно сказал Мари и схомячила два печенья за раз.

– Мальчики — это хорошо, – уверенно произнесла, а после добавила, – ребенок — это вообще счастье, – вот с этим уже никто поспорить не смог, все согласились. Потом девчонки делились своими историями по приручению суровых воинов, и мы иногда хохотали до боли в животе, настолько это было забавно, как спокойная Ингрид швыряла посудой в своего мужа, потому что он, чурбан бесчувственный, решил, что ее не достоин и собрался уйти в пещеры.

– А я ему ору, ты меня из дома для чего забрал, чтобы по пещерам лазить! Утром собрала вещи и на его вопрос, куда это я, гордо ответила в пещеры, раз мама далеко и к ней не могу, то пойду в пещеры, и, если он захочет, там меня и найдет. Правда, дорогу туда я, естественно, не знала, но это меня не смутило, он проникся всей ситуацией и гордо заявил: - Если в пещеры, то только вдвоем и везде только вдвоем! – спародировала грубый голос своего мужа Ингрид и мы опять засмеялись, настолько забавно это у нее вышло.

– Так что не переживай за Ледяного, он среди всех самый сложный экземпляр, его покой не потревожила ни одна женщина, мы даже думали, что он бесчувственный, но тут появилась ты, – я вот честно не понимаю, почему они уверены, что у нас любовь, только потому что мы якобы живем под одной крышей? Так он здесь уже кучу времени и не появляется, хотя…

Так за разговорами вечер пролетел и девчонки начали собираться. Решили, что соберемся еще, но уже в доме советов, ведь там сейчас много работы для всех, я с легкой душой согласилась. Мне очень комфортно было с ними этот вечер, и я бы с радостью с ними дружила. Может быть, тут у меня появится подруга и даже не одна?

20

Прошло еще пару дней в уже устоявшемся режиме жизни, единственным отличием стало то, что в нашу снежную крепость пришли поиграть соседские мальчишки. И я наблюдала из окна, как толпа, человек двадцать с криком и смехом закидывают друг друга снежками. Я готовила, убирала и постоянно поглядывала в окно (нет, я не паникую, что моего сына обидят или затопчут, а он ведь самый маленький, там есть Юнас, который с каждым днем все серьезнее относится к роли старшего брата, а значит, все будет более-менее нормально), мне самой ужасно хотелось к ним. После снежных баталий я кормила своих мокрых и очень голодных мужчин и отправляла их делать уроки, а через пару часов приходили дети на урок рисования.

Впервые за последние годы, я чувствовала, что я живу, а не выживаю, и что таить, мне очень нравится работать с детьми и рисовать вместе с ними. Я вспомнила такие забытые навыки, вовсю рисовала с детьми, продолжила делать их наброски, и ежедневно отдавала их детворе. После урока они уже с интересом ждали, какие будут рисунки и что за моменты я запечатлела на бумаге, иногда получались настолько забавные, что малыши хохотали, рассматривая друг друга. Не забывала я рисовать и своих детей и как-то, спустившись утром в гостиную, увидела на стенах свои рисунки, Юнас потом признался, что хотел, чтобы они не лежали где-то, а висели на стенах.

Сходили мы с мальчишками в поход посмотреть разноцветную землю, я к этому походу подготовилась основательно, десять мальчишек на свежем воздухе почти четыре часа, еды было взято на ораву, домой принесла пустую корзину, все было съедено. Было очень интересно и мне в первую очередь. Вик, который и рассказывал нам про свойства разного грунта, подготовился как к настоящему уроку, рассказывал очень много и что немаловажно, очень интересно. Мы насобирали цветов и листьев, слушая рассказы Тони, для чего нужно то или иное растение. Как по мне, поход удался на все сто, когда мы вернулись и детвора разошлась, Дани пошел спать, он настолько умаялся, что практически клевал носом, Юнас еще пытался храбриться и предлагал мне помощь, но был отправлен в комнату, откуда через десять минут послышалось тихое посапывание. Я бы тоже отдохнула, но как-то закрутилась, что не успела. Иногда я замечала по следам в доме, что приходил Кьелл, но мы с ним так ни разу и не пересеклись. Мне с каждым днем становилось все обиднее, что это за отношение, может мы ему мешаем и он просто стесняется нам сказать, чтобы мы ушли, поэтому сам не приходит? Глупо и притянуто за уши, но иногда еще не такая глупость лезет в голову.

Сегодня я, как и обычно, готовила обед, ожидая с минуты на минуту, что придут мои труженики науки, когда в дверь постучали, я не на секунду не задумалась, кто это может быть, поэтому открыла, не проверяя, кто стоит за дверью. На пороге были вовсе не Дани с Юнасом, там стоял пожилой воин и женщина (к слову, сама женщина выглядела достаточно молодо).

– Здравствуй, дочь, – ничего так себе обращение, я, раскрыв рот, смотрела на вновь обретенного родственника и понимала: сейчас будет сюр. Как в воду глядела, – мы все ждали, когда ты вернешься домой, но ты продолжаешь обходить отчий дом стороной, неужели мы тебя так обидели?

Я стояла, хлопала ресницами и пыталась сообразить, а болеют ли великаны заболеванием головы и что это за припадочные?

– Мы рады обнять тебя, – когда эта громадина двинулась на меня с целью заграбастать и пообнимать, читай, сломать ребра, я в панике бросилась убегать, мало ли, явно же псих, хоть так и нельзя делать, чтобы не провоцировать, но лучше так, чем добровольно сдаться!

Тяжелый вздох был аккомпанементом моего отступления.

– Я тебя просила без этого? А ты что? Вот скажи, почему ты всегда делаешь, как хочешь, а потом я все исправляю? – фраза, видимо, настолько часто повторяемая, что мужик в ответ на нее запыхтел, как чайник.

– Хелена, извините нас, мой муж немного неправильно начал разговор, – я прекратила убегать и остановившись за диваном, присмотрелась к гостям, – мы родители Сэма, – и что это мне должно сказать, видимо, мое непонимание отразилось на лице, потому что она скорбно поджала губы, но продолжила, – отца Даниэля, – хорошо, что держалась за диван, хоть не упала. Как быть?

Нет, я прекрасно понимала, что когда-то наступит такой день и что надо бы познакомить Дани с его родственниками, но тянула с этим, как могла, и вот они пришли сами, а сейчас же придет Дани. Ребенок как услышал, что я о нем думаю, потому что из-за спины великана прозвучало испуганное: