Playthings (СИ) - Комарова Диана Валерьевна - Страница 23

— У меня и возможности попробовать никогда и не было, — просто ответил Мика, пожимая плечами.

— Пробовать никогда не поздно, — хмыкнула я в ответ, сложив руки на груди и слегка улыбаясь. — Ничего сложного в этом нет.

Каллахен фыркнул, достал из холодильника все вышеозначенное и с таким неподдельным недоумением уставился на яйца и бекон, что меня смех разобрал.

— А ты еще бесишься, как мартовский кот, когда тебя “маменькиным сынком” называют… — с трудом сдерживая смех, я поднялась из-за стола и направилась к нему, держа в одной руке кружку с кофе. — Как ты еще один выживаешь?

— Я завтракаю в пекарне под домом, — отозвался Мика сконфужено, рассматривая кафельный пол. — Мне лень тратить время.

— Ладно, только не мешайся, — я отпихнула его в сторону от холодильника. — С меня завтрак, а ты потом отвезешь меня в центр. Хочу посмотреть на Японский сад и на Золотые Ворота. И на Алькатрас.

— А в Кастро не хочешь? — расплылся в улыбке Каллахен, занимая мое место за столом.

— Если только посмотреть, как ты там будешь соблазнять какого-нибудь гея, как хотел вчера, — хмыкнула я, шныряя по полкам в поисках сковородки и приборов. Мика развил эту тему, добавив в повествование и меня, которой тоже стоит поискать себе подружку именно в этом известном районе Сан-Франциско. Интересно, что известнее — Чайнатаун или Кастро?

Пока он бурно фантазировал о том, как однополая любовь прекрасна, улыбаясь во весь рот, я отыскала на полках все, что мне было необходимо. Вскоре будущий омлет уже шипел под крышкой на плите. А я вернулась к своему кофе, подперев задом разделочный столик рядом с плитой.

— Могу вместо скучных достопримечательностей взять тебя с собой на игру. Там будет много общительного народа, обещаю, — предложил Мика, завершив повествование о красотах Кастро. — Если хочешь, конечно.

— О чем это ты? — переспросила я, одним глазом продолжая смотреть мультики на экране.

— Да я вчера проезжал мимо одной из баскетбольных площадок, когда по городу крутился… Меня ребята сегодня позвали поиграть, можешь поехать со мной, если хочешь.

— Когда ты успел? — удивилась я, отвернувшись от экрана. — Ты же мне говорил про блондинку с блеском для губ… — я наморщила лоб, вспоминая вчерашний разговор.

— Так я ее там и увидел. Это видимо одна из университетских площадок, там одни студенты. Ты не забыла про мою яичницу?

— Не забыла, еще рано. Ты меня зовешь, чтобы я спасала твою задницу от этой блондинки, когда будешь окучивать вторую?

— Детка, ты совсем не знаешь подобных блондинок… — осклабился Каллахен, закинув руки за голову и слегка покачиваясь на стуле. — Сцены ревности доступны только умным девочкам. Мы же вчера это обсуждали.

— Фу, какой ты коварный сукин сын, — хмыкнула я, поднимая крышку сковородки и оценивая состояние завтрака для безруких баскетболистов. — Цианида тебе, что ли туда насыпать?

— Мне с тобой в коварности не сравниться. Я отлично помню как еще в школе ты мне сорвала свидание с президентом клуба гимнастов. Не открещивайся, я знаю что это твоих рук дело. Я так хотел проверить гимнасток на прочность, — рассмеялся Мика. — А ты мне весь труд в компостную яму отправила. И не жалко было денег на ту стриптизершу?

— Не было ничего, — наиграно удивилась я, выключая плиту и перекладывая содержимое сковородки в тарелку.

Я сама смутно помнила школьные годы, признаться честно. Но стриптизерша напомнила мне тот случай, когда Каллахен, прикинувшись овечкой, пытался соблазнить одну из гимнасток, милую и, по-моему, еще никем не тронутую девушку. Во мне взыграла женская солидарность, и я заплатила денег стриптизерше, которая и испортила свидание.

— Я не злопамятный, но ту крепкую пощечину никогда не забуду, — пожал плечами Мика, поднимаясь из-за стола и забирая у меня тарелку. — Спасибо, — просто сказал он, но мне и этого было достаточно. Я настолько редко слышала слова благодарности из его уст, что сейчас это было приятнее даже длинной речи в стихах и с танцами. Я лишь кивнула в ответ и стала закидывать посуду в машинку, налив себе вторую кружку кофе.

— Так ты поедешь со мной, или тебя отвезти к Алькатрасу? — спросил Блондин, с аппетитом накинувшись на завтрак. Я с умилением глядела на эту картину, чувствуя себя мамочкой при великовозрастном сыночке.

— Подумаю, — отозвалась я неопределенно, садясь за стол напротив.

Завтрак прошел под детские мультики, после чего перспектива бродить по городу в одиночестве приобрела в моей голове зловещий оттенок, и я согласилась поехать на площадку.

— Там хоть парни нормальные есть? — ворчливо спросила я, когда мы отправились наверх, чтобы переодеться.

— Смотря что ты имеешь в виду под понятием “нормальный”, - ответил Мика, шагая по лестнице через ступеньку и таким образом обгоняя меня еще на пролете между этажами. Обернувшись, он скорчил забавную рожицу, и вновь устремился наверх со скоростью реактивного самолета.

Он всегда слишком активен. Я никогда не могла понять, как в таком теле может находиться настоящая скоростная машина. Если сравнивать Каллахена с машиной, он напоминает гоночный болид: ярко-красный, с изображением чертовой дюжины на капоте. Как он там все успевает? Я миллиард раз этому удивляюсь, и все никак не могу привыкнуть. Он может за один час, по пути к дому, забежать в пару магазинчиков, пересечься с друзьями и успеть подцепить симпатичную блондинку. Он любит этот типаж девушек настолько, насколько я люблю красный цвет волос.

Кстати, я до сих пор понятия не имею, где он живет. В квартире или в коттедже, что сдают по дешевке всем студентам, имеющим кредитные карты с четырьмя-пятью нулями. Просто… занятно. Чем больше я общаюсь сейчас с Микой, тем больше узнаю о нем нового, и тем больше у меня появляется вопросов о том, чем он занимается на самом деле. Если не действует мне на нервы в стенах университета, конечно. И мне не нравится сам факт того, что я начала об этом задумываться.

— Опять эти кеды?

Отражение Блондина в зеркале подпирало косяк двери, как и вчера. Если он и в следующий раз будет стоять у меня над душой, пока я крашу глаза, придется запирать ванную.

— Чем тебе не нравятся мои кеды? — возмутилась я, обернувшись к нему. — Если не нравится оранжевый, это твои проблемы. И не мешай сейчас, отвлекаешь. Если я воткну карандаш в глаз, никакой площадки тебе сегодня не светит — будешь врачам скорой доказывать, что не при чем.

— Ой, моя малышка показывает зубки? — рассмеялся Мика, пригрозив мне пальцем. Я фыркнула и отвернулась к зеркалу, мотивируя это тем, что Каллахена проще и безопаснее игнорировать, чем отвечать на нападки. — Да ладно, не разыгрывай святую невинность, тебе не идет. Джейсо-о-о-он…

— Сгинь в Ад, придурок, — огрызнулась я, убирая карандаш в косметичку.

— В Ад? Без тебя? Ну, уж нет, там будет безумно скучно…

— Я тебе не клоун, Громила.

— А я об этом и не говорил, дурочка… крашеная.

— Каллахен! — рявкнула я во весь голос, обернувшись к нему. — Хватит, черт возьми! Я тебе не малышка, не детка, и уж тем более не называй меня крашеной дурой! Или, клянусь, я засуну тебе в задницу расческу! — я начала злиться, чудом сдержав порыв швырнуть в него всю косметичку.

— Да не будь ты таким психом, — растерялся Мика, недоуменно глядя на меня своими зелеными глазами. — Я не хотел тебя обидеть, ты же знаешь.

— Знаю? Да ты только и делаешь, что швыряешься подобными словами! — бросила я холодно, отворачиваясь к зеркалу. Через пару секунд Мика уже сидел на столике по левую руку от меня, болтал в воздухе ногами и смотрел на меня одним хитрым глазом.

— Мне кажется, ты воспринимаешь меня слишком остро.

— А кто в этом виноват? — съязвила я, сощурившись.

— А кто в этом виноват? — уже меня переспросил Блондин, разглядывая стену напротив. — Я не виноват в том, что у тебя начисто отсутствует чувство юмора…

— У меня все в порядке с чувством юмора. Это у тебя проблемы…