Бронеходчики. Гренада моя - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 29

Азаров нежно коснулся их своими, слегка пощекотав усиками. По ее телу пробежала волна приятной дрожи, а затем разлилась сладкая истома. Голова пошла кругом, а внизу живота стало тепло и благостно. Память услужливо подбросила образ обнаженного Николая, входящего в воду, его крепко сбитое тело, упругие ягодицы.

Ее пальцы, живя собственной жизнью, сжались на плечах Григория. Не в силах ухватить тренированные мышцы, смяли рукава кителя. И тихий уголок сада наполнился едва различимым сладостным стоном. Всего лишь один поцелуй – и такой умопомрачительный эффект.

Азаров тут же усилил натиск, прижал ее к себе несколько сильнее и куда более жадно и требовательно впился в ее губы. Под напором страсти Алина вдруг задрожала всем телом, окончательно теряя здравый смысл и способность соображать. По телу пробегали волны одна сладостнее другой. Голова наполнилась туманом, из которого категорически не хотелось выныривать. Наоборот, она жаждала в нем раствориться целиком и без остатка.

Девушка понятия не имела, как и в какой момент его рука оказалась под лифом и легла на ее небольшую грудь. Царапая нежную кожу заскорузлыми ладонями, привыкшими ворочать металл, он легонько сжал пальцы. Это заставило ее испытать еще большее возбуждение. Из горла непроизвольно вырвался довольно громкий стон. Но именно это и привело ее в чувство.

– Н-нет, – с трудом выдавила Алина, отстраняясь от Григория.

– Но почему? – жарко выдохнул он ей в самое ухо.

Это вызвало у нее очередную волну, прокатившуюся от головы по спине, сковавшую спазмом живот и достигшую самых пальцев ног.

– Н-нет. Так нельзя. Это неправильно.

– Я тебе неприятен?

– Ну какая девица осмелится сказать, что ей неприятно внимание такого богатыря? – все же окончательно отстранившись и приходя в себя, грустно улыбнулась Алина. – Просто у меня нет желания становиться лейб-гвардии потаскухой. Я наслышана о нравах в Павловском училище. Но ведь и о светском обществе болтают всякое, а меж тем добродетель там – вовсе не нечто из ряда вон.

– Трудно возразить, – прилагая усилия, чтобы унять вскипевшую кровь и вздыбившуюся плоть, вынужден был признать Азаров.

– Тем более вы теперь уже входите в комсостав училища, а значит, даже для самых легковесных юнкеров-девиц являетесь табу.

– Вы хорошо проинформированы о нравах и традициях павловцев.

– Ну должна же я знать, куда иду, – с трудом справляясь со смятением и приводя себя в порядок, ответила девушка.

– Это значит, что я не могу за вами даже ухаживать?

– Вовсе нет. – Алина, печально глядя, провела ладонью по его щеке. А потом закончила: – Если только вы готовы ждать восемь лет. Потому что я намерена окончить обучение и прослужить положенный срок. Извините, Григорий Федорович.

С этими словами она подорвалась с лавочки и быстрым шагом направилась в сторону дома, поспешно заканчивая приводить себя в порядок и радуясь тому, что не измыслила с прической ничего чрезмерного. Иначе ее вот так просто не поправить.

– Господи, Гриша, вот ты где! – устраиваясь рядом с ним у барной стойки, произнес Артур.

– А ты что, успел меня потерять? – пожав плечами, вопросом на вопрос ответил тот. – Я почти все время был на виду. Разве что выходил проветриться.

– Причем не один. И кое-кто это видел.

– Кто?

– Та, ради которой я тебя и привел сюда. Младшая дочь его сиятельства.

– Графская дочь? – вздернул бровь Григорий.

– Она обратила на тебя внимание на выпускном балу. Но ты был так увлечен Анной, что она предпочла дать тебе перебеситься. А потом прожужжала моей Алене все уши, чтобы я непременно привел тебя на бал в их особняке. Вот только не успел я тебя представить, как ты уже пошел в атаку на эту пигалицу.

– Ну что я могу тебе сказать. Предупреждать надо. А вообще, серьезные отношения в мои планы пока не входят.

– С ума сошел? Генерал Денисов служит в генеральном штабе и преподает в академии. Такими связями не разбрасываются.

– Я хочу служить, а не пополнить ряды паркетных шаркунов.

– А есть шанс?

– Есть. И я его использую.

– Ладно. Оно хотя бы стоило того?

– Еще бы, – фыркнул Азаров, пребывая в плену все того же извечного чувства соперничества.

Ну и, пожалуй, примешалась еще и толика обиды. Григорий уже давно привык сам расставаться со своими пассиями. А не получать от ворот поворот.

– Подробности будут? – живо поинтересовался Артур.

– Ну а какие тебе нужны подробности? Она едва не рвалась из платья.

– Но все же только «едва», – поддел его друг.

– Лиха беда начало, – самоуверенно заявил подпоручик.

– Звучит как пустое бахвальство, – послышался звонкий и чистый девичий голосок.

Все же тяжело и горько наблюдать за тем, как рушится образ кумира, пусть он и успел стать таковым не больше часа назад. Азаров был воплощением ее мечты. Красив, статен, к тому же пилот бронехода. И тут такое разочарование!

Алина подошла вплотную к подпоручику, вперив в него гневный взор. Молодой человек хотел подняться со стула, но… Любая другая девушка отвесила бы ему звонкую пощечину. Любая другая – да. Но только не она. Вместо этого Дробышева выбросила руку, которая скользнула к Григорию, словно атакующая кобра.

Мгновение – и изукрашенный костяной корпус веера впился в ямочку в основании шеи. Парень выпучил глаза, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть. Еще миг – и она хлестнула его пальцами по глазам, высекая искры и слезы. Наиболее эффективный прием в ее ситуации. Жаль, что она в платье. Подъем стопы, пришедшийся ему промеж ног, был бы весьма к месту.

Окинув хрипящего молодого офицера удовлетворенным взглядом, Алина хищно улыбнулась и, изобразив короткий прощальный кивок, отвернулась. Подумать только, она направлялась в барную комнату, чтобы найти Азарова и попробовать еще раз объясниться, опасаясь, что нанесла ему обиду. А он на поверку оказался гнилым фруктом. Мерзость!

Алина плавным движением распахнула веер. Обмахнулась им и направилась в общую залу. Танцевать расхотелось категорически. А столь многообещающий вечер все же закончился разочарованием. Хм. За последние дни мужчины предавали ее уже дважды. Нет, это знак. Нужно поступать в училище, а все эти красавцы и не очень пусть идут сторонкой.

– Браво. Поздравляю, Григорий, тебя уделала какая-то пигалица! – вдруг послышался до боли знакомый голос.

С трудом дыша и вытирая платком слезящиеся глаза, Азаров обернулся к говорившему. Он прекрасно знал, кто перед ним. Но отчетливо рассмотреть князя никак не получалось. Подпоручик видел лишь смутные очертания фигуры в форме. Впрочем, несколько фигур, а потому решительно непонятно, какая из них была Бабичевым.

– Вот никакого желания с тобой бодаться, Алексей. Алина Владимировна проучила меня заслуженно. И даже эту твою насмешку я заслужил сполна. Мне остается только проглотить ее, – хрипло ответил Григорий.

Зрение постепенно возвращалось, и хотя глаза все еще слезились, теперь он все же мог не просто рассмотреть своего извечного соперника, но и различить выражение на его лице. Хм. А ведь там нет злорадства, как и на лицах его двух товарищей. Только задумчивость.

– Звучит убедительно, Гриша. Так что я не стану записывать это себе в актив. – Князь ухмыльнулся и добавил: – У меня сложилось такое впечатление, что этот дикий ангелочек расправился бы не менее стремительно и со мной.

– Это могли бы подтвердить восемнадцать японцев, отправленных на тот свет ее нежной ручкой.

– Так это та самая девочка с десятой заставы? – удивленно вскинул бровь Бабичев.

– Она.

– Хм. Жаль. У меня уже завтра поезд. Хотелось бы познакомиться поближе, но думаю, что сегодня это излишне.

– И не только сегодня. Она поступает в наше училище.

– В таком случае шансов нет у тебя, Гриша. Я же уже не принадлежу к личному составу училища и распределен в гвардию.

Это да. Князь как отличник выбрал для службы лейб-гвардии Волхонский броненосный полк, базировавшийся в одноименном селе в предместьях Петрограда, а потому его офицеры в столице были гостями нередкими. Так что у Алексея есть возможность для более удачной охоты.