Перелом (СИ) - Суханов Сергей Владимирович - Страница 56

Впрочем, наступление под Новозыбковым шло ненамного медленнее. Мы стянули сюда сто пятьдесят штурмовиков, и под прикрытием этой летающей артиллерии танки и БМП проломили немецкую оборону. Немцы не успели выстроить здесь многоэшелонные позиции, так что три полосы траншей, поддержанных семью противотанковыми опорными пунктами мы прогрызли за два часа — двадцать танковых стволов и десять штурмовиков на километр фронта проломят что угодно. Правда, на минных позициях, на полях — подбитыми немецкими ПТО, самоходками и гранатометчиками, мы оставили семьдесят пять танков и САУ — к сожалению, мы не успели перекинуть сюда новую технику, так что ремонтникам в ближайшие дни предстоит много работы — безвозвратно было уничтожено только пять танков и три САУ. Но эти семьдесят пять бронемашин принадлежали отдельным батальонам и пехотным полкам, так что танковая дивизия прошла в прорыв в полном составе и устремилась на юго-восток.

Быстрому пролому способствовало и то, что атака осуществлялась на двух участках, каждый фронтом по пять километров, с промежутком между ними три километра. Каждый из участков атаковали по три танковых батальона и три мотопехотных, под координацией временных штабов — мы пытались вылепить хотя бы еще пару танковых дивизий.

Широкие участки атаки давали возможность и.о. комдивов выполнять маневр на своих направлениях. Так, наткнувшись в одном месте на минное поле под прикрытием ПТО, комдив восточного участка притормозил наступление одного батальона, переведя его в режим подавления немецкой обороны, вывел из-за его спины другой танковый батальон, что до этого держал в резерве, и атаковал участок левее, тогда как третий батальон прикрывал левый фланг атаки, подавляя огонь в бок атакующим. Этот участок был менее защищен, так как находился в низинке, где ровное поле так и не позволило немцам установить минные заграждения — им мешали наши снайпера с ИК-прицелами, находившиеся на занятой нами возвышенности, а прикрытие небольшой речушкой усыпило немцев относительно танкопроходимости этого участка. Да, три танка застряло на болотистых берегах, но остальные двадцать под прикрытием штурмовиков прошли друг за другом за полчаса через два брода и ворвались на позиции ПТО и немецкой пехоты, сравнивая их гусеницами и огнем. Нашей пехоте было даже проще — их БМП могли пройти почти где угодно, поэтому пехота не отстала от танков, уничтожив пару гранатометчиков, что рискнули высунуться под плотным огнем танковых пулеметов и пушек. Ну а уже затем, вскрыв оборону в одном месте, остальные части стали перемещаться вбок и проходить через него, чтобы затем растечься вдоль немецкой обороны уже за ее спиной.

Помимо возможности маневра, широкий участок позволял атаковать нужные точки с разных направлений, ну или если и не атаковать, так усиленно подавлять огнем — повернув в нужную сторону стволы, танки и САУ начинали садить фланговым огнем по немецким окопам на участке двести-триста метров, пока между директрисами стрельбы в атаку шла танковая колонна. Группу прикрытия в свою очередь прикрывали другие группы, чтобы остававшиеся неохваченными нашим огнем позиции ПТО не вздумали вести стрельбу — получалась временная сверхконцентрация стволов на небольшом участке немецкой обороны. К тому же, широкий участок атаки уменьшал фланговый огонь соседних участков — до флангов дистанции были уже больше километра, поэтому наши атакующие части не попадали в перекрестный огонь прямой наводкой, что раньше порой останавливало наши атаки. Максимум, что им грозило — это фронтальный огонь и огонь с одного из флангов. А эта проблема решалась притормаживанием фланговых подразделений — они не столько шли вперед, сколько подавляли фланговый огонь и давали сердцевине двигаться вперед только против фронтального огня — а это существенно уменьшало возможности огневого воздействия немцев. Ну и штурмовики теперь могли сосредоточить свои усилия только по направлению основного удара и его флангам. Концентрация усилий значительно возрастала.

А оставленный неатакованным трехкилометровый промежуток между участками прорыва был слишком мал, чтобы там было много частей — они если и могли прийти на помощь соседям, то в очень ограниченном объеме, к тому же и сами попадали под раздачу, так что в скором времени подвергались уничтожению частями зачистки.

Таким образом, за сравнительно короткое время мы получили прорыв шириной уже десять километров — конструкцию, довольно устойчивую к артиллерийскому огню и уж тем более к контратакам. Немецкие корректировщики еще должны были пробраться внутрь прорыва, чтобы корректировать огонь своей артиллерии, а это не так и просто, когда через прорыв постоянно движутся все новые и новые части. Огонь же вслепую, по площадям, был неэффективен — снаряды если и падали, то довольно далеко от наших подразделений. А потом падать вообще перестали — раскрывшие себя батареи были атакованы штурмовиками, а парочку раздолбал один из трех высотников, что кружил в высоте на подхвате. Ну а для контратак еще надо определить само наличие прорыва, осознать его силу и направление, принять решение, сдвинуть с соседних участков части для контратаки — на участке прорыва эти части уже разбиты нашими войсками или находятся в процессе гибели. Так что за час-два, что немцы смогут организовать контратаку, мы уже плотно обложим фланги прорыва пехотой, и если немцы даже и смогут проломить нашу оборону, то успеют продвинуться от силы на километр-два, как на помощь придут уже наши контратакующие подразделения. Так что ширина прорыва обеспечивала его надежность — это мы усвоили в предыдущих наступлениях, когда некоторые прорывы немцам удавалось заткнуть, и приходилось тратить силы и время, чтобы высвободить наших, попавших во временное окружение.

Итак, в пробитую брешь устремилась танковая дивизия, а следом за ней в прорыв вытекали отдельные танковые батальоны, что сразу уходили вправо и влево, разворачивая края прорыва, а за ними шли мотопехотные части, которые проводили окончательную зачистку и занимали оборону на захваченных участках, укрепляя фланги и блокируя окруженные части. Ну а уж следом шли пехотные полки, которые принимали на свой "баланс" эти позиции — наша наступательная группировка напоминала таблетку растворимого аспирина, брошенную в содовую — настолько мощно колонны рванули вперед, заполняя и расширяя прорыв. За три часа через пробитый корридор шириной десять километров прошло более двухсот танков и САУ и около тридцати тысяч бойцов на БТР и вездеходах.

А танковая дивизия стремилась на юг. Сшибая промежуточные заслоны, громя колонны, захватывая городки и другие населенные пункты, за три часа она прошла более пятидесяти километров, до населенного пункта Семеновка, в котором сходилось несколько шоссейных дорог. Здесь находились крупные склады и много тыловых подразделений, к тому же почти одновременно к ней подошел танковый батальон, что немцы перекидывали с юга, еще до того, как получили сообщения о нападении на шосткинский аэроузел. Завязавшийся бой длился три часа. Одновременно с атакой Семеновки нашим танкистам пришлось выставлять оборону на север, против южного фаса почепской горловины, и на юг, против подходившего танкового батальона. К счастью, у этого батальона не было артиллерии, поэтому борьба свелась к танковой перестрелке — мы охватили Семеновку с юга, отрезав ее от подходивших танков и, пока те искали переправы, а потом обходили с востока лесной массивчик, мы уже вломились на западную окраину Семеновки. Там у немцев шансов выстоять уже не было, и они бежали на юго-восток, через Ревну. Но при этом взорвали мосты. Поэтому искать обход или брод пришлось уже нам — БМП пехоты переправились быстро и успели занять лесок на том берегу, а танкам пришлось идти в обход, к деревне Железный мост, перебираться там по мосту через Ревну, потом — через Устеж — и только тогда, через два часа, они смогли снова войти в соприкосновение со своими знакомыми. Те успели создать какую-то оборону, поэтому, пока подтягивали силы и готовили атаку, заодно запросили и штурмовку парой десятков самолетов. Под ее прикрытием и ворвались в наспех оборудованные позиции немцев. Задержка у Семеновки и необходимость обхода привели к тому, что к Новгород-Северскому походили уже около семи вечера. Зато эти сорок километров прошли всего за два часа и входили в практически незащищенный город — к началу боев за Семеновку уже шли и бои в шосткинском аэроузле, что находился в десятке километров на юг от Новгород-Северского, поэтому немцы собрали все силы с округи и бросили их на защиту аэродромов. Им-то в спину и вломилась уже порядком уставшая танковая дивизия, тем самым поставив точку в немецком сопротивлении — противотанковых средств у них было немного. Но дожимание очагов сопротивления шло весь остаток дня и ночь.