Перелом (СИ) - Суханов Сергей Владимирович - Страница 72

На север и на восток от Киева эти два дня происходили не менее грандиозные события. Севернее линии Брянск-Гомель схлопывались немецкие котлы. Двадцать восьмого фрицам удалось вывести из них от половины до трети сил, зато оставшиеся стали отличным полигоном для обкатки нашей легкой пехоты. В отличие от пехотных и мотопехотных частей, она была вооружена в основном самозарядными СКС, а не автоматами. Соответственно, ее подразделения имели не подавляющее, а всего-лишь обычное преимущество над немецкими пехотными подразделениями, вооруженными в основном винтовками с ручным перезаряжанием, то есть риск операций, особенно наступательных, повышался. Поэтому мы натаскивали бойцов и командиров на маневр — обойти по незащищенному участку, выйти во фланг или тыл и ударить одновременно с разных направлений — и с фронта, и с тыла. Или, если такого слабого участка нет — создать локальное огневое преимущество, перетащив на него ползком или под прикрытием рельефа два-три пулемета и парочку гранатометов, массированным огнем продавить оборону и обходить уже через возникшую брешь. И не забывать о флангах — защищать их от контратак и косоприцельного огня. Так, короткими перебежками под прикрытием пулеметного огня, а ближе к немецким позициям, где становится эффективным огонь уже и из винтовок — ползком, наши подбирались на дистанцию гранатного броска, и сразу после него вламывались в немецкие окопы.

Естественно, это было эффективно только на участках обороны, где немецкие окопы располагались вровень с землей — тут уж хорошо видно только стоячего, а если перемещаться ползком — фиг что увидят в траве да за небольшими неровностями. А перебегающих на короткие дистанции тоже еще надо смочь подловить — стволов-то у обороняющихся не так много, чтобы постоянно держать под прицелом каждый метр фронта, соответственно, если два-три бойца бросались в короткий рывок где-то в паре-тройке градусов справа или слева, то фрицу надо выполнить несколько действий — отследить перемещение, что даже без задымления на дистанциях более сотни метров происходит не сразу, осознать, что там появился враг, прицелиться, причем взять какое-то упреждение, выстрелить — в общем, попасть из винтовки почти что нереально, только автоматическим оружием еще как-то можно попасть длинной очередью. Но мы ведь тоже не просто так продвигаемся по полю боя — по пулеметным точкам ведется усиленный огонь, и немецкий пулеметчик большую часть времени занят сменами позиций — из засыпаемого пулями бруствера или амбразуры не так то и постреляешь — только очень отмороженный боец способен на это. Так что немецкий пулеметчик может подлавливать атакующих только в короткие периоды сразу после очередной смены позиции, когда уже самим атакующим надо выполнить те же действия — отследить факт открытия огня, осознать, прицелиться, открыть огонь на подавление. А минометных выстрелов, которыми еще как-то можно сдерживать нашу пехоту, поставив сплошную завесу из осколков, которые и берут на себя всю работу отследить-осознать-выстрелить, у немцев в котлах уже практически не оставалось. Так что на дистанциях до полутора сотен метров наша пехота продвигалась вперед обычно короткими перебежками. И только начиная с этих расстояний начиналось медленное подползание — лежащего на земле из окопа, расположенного вровень с землей, практически не видно, но подскочившего уже можно подловить даже из винтаря — ошибки прицеливания и рассеивание пуль на таких дистанциях становятся небольшими. Но к этому моменту уже в основном понятна система обороны — где проходят окопы, в каких направлениях смотрят амбразуры, есть ли минометы и пушки. Поэтому пулеметы наступающих уже перераспределены по атакуемому фронту, чтобы взять отдельные участки, где шарятся немецкие пулеметчики, под плотный огневой контроль, и остается только давить немецких пехотинцев, чтобы они пореже высовывались из-за брустверов.

Если же немецкая оборона располагалась на возвышенностях, тут уж обкатка получалась слишком рискованной — вниз по склонам, а особенно у подножий, немцам было видно даже лежащих, и оставлять наших на отстрел мы не собирались — обработка штурмовиками, рывок на БМП или вездеходах к окопам и зачистка оставшихся после воздушных налетов. Правда, бывали холмы с выпуклыми склонами, за чьими неровностями можно было подобраться даже ближе, чем по ровному полю, были холмы с ровными, но очень пологими склонами и подошвами, расположенными слишком далеко, чтобы надеяться поразить войска, находящиеся еще на них. На таких возвышенностях риск в атаках был ниже, и можно было попытаться их взять и без сильной огневой обработки — немцы то из-за недостатка боеприпасов не могли поставить сильный заслон артиллерийским огнем.

Но потери все-равно были — и минометные выстрелы у немцев оставались, и пулеметы, которыми орудовали пулеметчики с крепкими нервами, порой обнаруживали себя уже на небольших дистанциях, и такие же "затаившиеся" противотанковые пушки подбивали нашу легкобронированную технику, а то и немецкий гранатометчик, провороненный нашей пехотой, умудрялся выполнить прицельный выстрел, высунувшись в насыщенном пулями и осколками пространстве, да просто стрелки из винтовок могли все-таки попасть в замешкавшегося бойца или же просто траектория движения совпала с линией прицеливания — не повезло. Кое-где немцы даже смогли оборудовать ДЗОТы, а то и выставить минные поля и заграждения из колючей проволоки. Так что такое обучение не было легкой прогулкой. Но мы все-равно старались протащить через него максимальное количество новобранцев. Как правило, совершив прорыв обороны, такой уже обстрелянный батальон закреплял участок, дожидался сменщиков, сдавал ему позиции, а сам отправлялся на юг, где ситуация была гораздо сложнее.

И — прежде всего — на восточный фланг, под Брянск. На западном фланге, в районе Гомель-Мглин, ситуация хотя и была тоже непростой, но войск там было уже достаточно. Так, в болгарскую дивизию, что перешла почти в полном составе на нашу сторону, мы растворили один пехотный полк, чтобы он начал натаскивать наших союзников. Выделили им полсотни СПГ, двести РПГ, по десятку выстрелов на ствол, АГСы, и они стали с удовольствием выпуливать эти снаряды в сторону немцев. А наши инструктора натаскивали болгар на нашу тактику ведения боевых действий. Пока немецкая оборона вдоль прорыва еще не уплотнилась, небольшими группами они делали выходы "за немцем" — устроить засаду, провести звездную атаку на блок-пост, когда он атакуется и обстреливается сразу с нескольких сторон — начинающие пираньи пробовали акулу на вкус. Конечно, косяков пока было многовато — и подставлялись под фланговый контрудар, увлекшись преследованием отходящего немца, и выскакивали на простреливаемую ровную местность, и забывали прикрыть наблюдением и огнем какие-то сектора, так что были раненые, и даже убитые, но обкатка шла в целом успешно — еще пара недель, и можно будет сформировать под полсотни штурмовых групп из наиболее толковых бойцов, которые уже будут натаскивать остальных, под присмотром тех же инструкторов, которые будут контролировать усвоенность уроков. Наши методики обучения за два года настолько отточились, что за две недели мы получали вполне сформировавшегося бойца из восьмидесяти процентов новобранцев, за месяц — из девяноста семи. Ну а оставшиеся три процента становились подопытными кроликами для психологов, которые выясняли причины патологической боязни поля боя или неспособности понять простые вещи — надо было помочь людям справиться со своими проблемами, ну и заодно нарабатывать базу психологических методик. Конечно, это были еще не волки, которым все по плечу, но они хотя бы могли не метаться под огнем, выбирать сектора, следить за соседом — а остальное приложится.

Наши легкопехотники тоже вели свою войну. Несмотря на приказ отступать перед существенно превосходящими силами, поддержанными бронетехникой, наши командиры все-равно украдкой атаковали прорвавшихся немцев. Взвалив на плечи трубы и станки СПГ, нагрузившись выстрелами, РПГ, пулеметами, боеприпасами, группы по двадцать-тридцать человек выходили по неудобьям в тыл или фланг наступающих, производили два-три залпа одновременно из десятка точек, чтобы сразу нельзя было понять, откуда стреляют, и сматывались под прикрытием пулеметов, установленных на соседних участках. Пять-семь трупов, десяток раненных, подбитый танк или самоходка — и фланг немцев начинал притормаживать, обнажая фланг уже центральной группировки. Та тоже подвергалась таким нападениям, тоже притормаживалась, и вот, начав расширение пробитого коридора, немцы под этими небольшими фланговыми ударами постепенно остановились и стали окапываться — оса победила медведя. И как раз те полтора дня, пока они наступали и затем окапывались, наши болгары и легкопехотники и оттачивали свои навыки. Потом-то, когда немецкая оборона уплотнилась, налеты стало делать сложнее, но уже подходили танковые и мотопехотные батальоны, которые и продолжили начатое дело.