Перелом (СИ) - Суханов Сергей Владимирович - Страница 74

Ну, не сразу, конечно, а после некоторых прикидок сил и их расстановки. И не только из-за обстрела — с каждой минутой оборона немцев будет усиливаться, так что через некоторое время ее уже будет не пробить ничем, только полягут зазря. Так что — сейчас или никогда.

Несмотря на то, что наша третья танковая имела всего пять тысяч человек, занятых в том числе и боями в городе, они собирались атаковать немецкие войска общей численностью в сорок тысяч человек. И были в общем-то правы. По количеству тяжелой бронетехники в сто тридцать танков и САУ мы были сравнимы с немецкой танковой дивизией в сто восемьдесят танков и самоходок, но по пробивной способности наши кумулятивные снаряды позволяли бить их с дистанций в два километра — это если дальнобойными кумулятивами, тогда как немцы могли подбивать нас только подкалиберными с дистанций в полкилометра, да и то — по бортам — лобовая броня с большим углом наклона на таких дистанциях пробивалась насквозь только в тридцати процентах попаданий — ее разнесенные листы были неоднородной преградой, в которой подкалиберник после борьбы с первым листом обычно разрушался на подходе ко второму, еще целому — мы выгребли из межлистового пространства уже не один десяток килограммов вольфрамо-керамических осколков и трухи вперемешку с размолотым наполнителем межлистового пространства — бетон, или пластик, или стеклопластик, или керамика, залитая пластиком — мы экспериментировали. Правда, в немецких мотопехотных дивизиях было дополнительно по сорок танков и еще сорок самоходок, десять из которых были с противоснарядным бронированием, а тридцать — с противопульным. То есть на сто тридцать наших пушечных стволов в противоснарядной броней приходилось двести восемьдесят в противоснарядной броне и шестьдесят — в противопульной. Но в нашей дивизии были еще около двухсот БМП, чьи кумулятивные выстрелы были способны пробивать немецкие танки на дистанциях до километра — с ограничением по дистанции прежде всего из-за повышенного разброса, ведь для кумулятива нет ограничений по дальности поражения — всю свою пробивную силу он несет к цели неизрасходованной, в отличие от бронебойных и подкалиберных снарядов, которые на сопротивлении воздуха теряют энергию, необходимую для пробития брони. Так что против трехсот сорока противотанковых немецких стволов, у нас было триста тридцать стволов. Паритет. Причем, двести из этих стволов могли пробираться по неудобьям, они могли даже плавать! И это не учитывая почти полсотни СПГ и более сотни РПГ. Впрочем, последние были и у немцев, и примерно в таком же количестве, но на все три дивизии — они пока еще не развернули массовое производство своих РПГ на базе нашей конструкции.

Вот по гаубичной артиллерии у нас был провал — всего двенадцать стволов против почти сотни у немцев — у нас отличной заменой гаубиц были штурмовики, поэтому мы не особо возились со ствольной, да к тому же буксируемой артиллерией — и время сворачивания-разворачивания большое, и удлиняются маршевые колонны, и усложняется ведение боя, когда командиру приходится учитывать еще и артиллерию — назначать ей позиции, рубежи огня, вовремя отдавать приказы на сворачивание. С самолетами проще — обозначил цель, прилетели, обстреляли, улетели — и не болит голова о том, что надо не забыть еще и про артиллерию — у нас ведь в дивизиях не было полкового уровня — батальоны, и сразу над ними штаб дивизии — офицеров не хватало, да и появлялась некоторая гибкость, когда можно было набрать боевую группу разного состава, и оперировать уже ими — мы повторяли на уровне дивизии то, что раньше делали на уровне оперативных направлений. Так что и в этой операции мы рассчитывали на штурмовую авиацию. И она работала по немцам ото Льгова. Вот только немцы прикрыли свою главную поражающую силу бронированными ЗСУ, поэтому к немецкой артиллерии можно было добраться только по земле. Да и надо было спешить — наша дивизия хотя и взяла четыре боекомплекта, но половина б/к уже была израсходована во время марша и в боях за Курск. И без создания наземного коридора их пока никак было не пополнить, даже транспортной авиацией — все доступные к посадке участки местности простреливались как минимум гаубичной артиллерией. Зато топлива еще оставалось две трети в баках техники и еще ползаправки — в обозе, а это — более трехсот километров смешанного пути шоссе-пересеченка. Так что тут можно было не беспокоиться.

Как и об обороне — поголовное вооружение автоматическим оружием создавало такую плотность стрелкового огня нашей пехоты, что мы превосходили все три немецкие дивизии. Правда, у немцев в отделениях этих новых дивизий помимо пулемета появилось уже два автомата МП-43 под немецкий промежуточный патрон 7,92х33 и одна бельгийская самозарядка под немецкий винтовочный. То есть в обороне немецкое пехотное отделение, вместе с оставшимся пулеметом, становилось вполне серьезной силой, несмотря на вооружение остальных винтовками с ручным перезаряжанием. Но наше отделение в обороне по количеству выпущенных пуль было все еще в два раза мощнее, несмотря на в треть меньшую численность. Но немецкий взвод был уже в полтора раза больше нашего, хотя половина его была с обычными винтовками, так что разница в численности нивелировалась, а по мощности огня мы были впереди. Правда, за счет большего количества стволов и нового оружия немцы уже могли иногда свести это преимущество до равного состояния — просто стрельбой из большего числа стволов с разных направлений — нашему пехотинцу приходилось следить за большим количеством направлений, ему было доступно меньше позиций для стрельбы, так как его подкарауливало больше стволов. Но, тем не менее, за оборону мы были спокойны — ведь каждое наше отделение поддерживала одна БМП, которая своим оружием вполне могла тормознуть и положить мордой в грязь два-три немецких отделения, ведь мы довольно плотно упаковали ее оружием — 82мм пушка-миномет, способная стрелять в обоих режимах, 7,62-мм пулемет, АГС — все это — сведенное в один оружейный блок в башне, причем пулемет и АГС можно было расстопорить для более гибкого управления огнем, и на крыше — еще крупняк — и по пехоте, и против авиации. Башня БМП была больше, чем в моем времени, зато не тесно и есть пространство для установки еще чего-нибудь интересненького.

Вот, исходя из этих расчетов, комдив и оставил два мотопехотных батальона оборонять занятые кварталы Курска, а из остальных сформировал боевые группы и двинул на прорыв.

Диспозиция немцев была следующей. В городе оборонялись части самого гарнизона, а также проходившие маршем на север части и вдобавок уже прошедшая через город мотопехотная дивизия, которую завернули обратно. Она же давила и на северный фланг нашей дивизии. С запада зашла еще одна мотопехотная дивизия, которая и отрезала нас от основной группировки, образовав внутренний и внешний фронт. А с юга подходила танковая дивизия, но ей еще надо было перебираться через болотистые берега Сейма. Сделать ей это было непросто, так как мы выставили против нее десять самоходок, которые, выезжая из-за укрытий, пока срывали все подготовительные работы по наведению переправ. Мост на шоссе к югу от Курска мы смогли разрушить, и ей, чтобы подобраться к нам, оставалось либо идти на восток и потом проходить через город или севернее него, либо на запад, чтобы уже там перейти по мостам на северный берег Сейма, и затем ударить по нам из-за спины западной мотопехотной дивизии. Она, кстати, тоже не представляла непосредственной опасности — ее сил явно не хватит, чтобы удерживать западный фронт и еще наступать на восток. Так что у нас было три часа, пока немецкие танки не найдут, как до нас добраться. За эти три часа требовалось разгромить северную мотопехотную дивизию. К ней как раз шел удобный маршрут по междуречью Большой Курицы и Обмети, протекавших с севера на юг и впадавших в Сейм. Между ними было десять-двенадцать километров, и хребты междуречных возвышенностей шли также с севера на юг, что было для нас удобно — это и прикрывало нас от артиллерии западной дивизии, так как их наблюдатели не видели, что происходит за этими холмами, и одновременно затрудняло оборону северных — мы могли простреливать местность вдоль склонов и сбоку, а сами находились на той же высоте, что и немцы.