По зову долга (СИ) - "Гедеон" - Страница 35

- Мэм, а почему Вы не обратитесь в полицию?

Это разумное предложение почему-то вызвало сдавленный смешок и кривую ухмылку на лице Лорэй. Она уселась на диван с вновь наполненным бокалом и закинула ногу на ногу.

- По многим причинам. Первая - копам часто приплачивают, чтобы они покрывали подобные делишки, так что нет уверенности, что не нарвёшься на того, кто тебя и сдаст. Вторая - кому есть дело до нас? Побили? Значит, сама нарвалась, пошла вон, без тебя работы хватает. А если вдруг и повезёт нарваться на идейного копа, то нужно будет давать показания. А за это тебя грохнут друзья тех, на кого ты решишь настучать.

Настала очередь репликанта молча переваривать услышанное.

- Ваша очередь, мэм, - спустя какое-то время тихо сказал он.

- Ты хотел заказать поесть, - буднично, будто разговор шёл о погоде, напомнила Эйнджела.

Репликант кивнул и, практически не вчитываясь, ткнул в несколько пунктов электронного меню. Лорэй дождалась, пока он закончит, и задала очередной вопрос:

- Ты говорил, что вам десять лет и вы растёте быстрее обычных людей. Расскажи, на что похоже такое детство? Как это происходит?

Чимбик подпёр кулаком подбородок, неосознанно скопировав позу известной скульптуры с мыслителем и, тщательно взвешивая каждое слово, начал:

- Ну, нас готовили быть солдатами, мэм. С двух лет нас начали обучать базовым навыкам, с трёх мы перешли к обучению с боевым оружием, мэм, а с шести - к подготовке в условиях, максимально приближенных к боевым. В семь лет нас начали привлекать для проведения полицейских операций: подавление беспорядков, ликвидация лидеров протестных движений, принуждение к порядку.

Невинные на первый взгляд формулировки полностью отражали политику корпораций по отношению к имевшим глупость подписать с ними контракт рабочим-мигрантам. Любое неповиновение каралось жесточайшим образом. “Подавление беспорядков” означало расстрел бастующих шахтёров. Ликвидация лидеров проводилась показательно, превращаясь в акты устрашения, жертвами которых становились не только сами активисты, но и их семьи. Эти методы заставили бы ужаснуться не только правозащитников, но и любого добросовестного чиновника Доминиона, отвечающего за контроль границ государства. Но подобные уникумы в контролируемое Консорциумом пространство дальше здания Верховного Совета не заглядывали. Доминион в первую очередь интересовали производимая корпорациями продукция, и пока поставки шли бесперебойно - всем было плевать, что творится на частных территориях.

Самим репликантам выпала незавидная участь пугала. Рабочие рассказывали своим детям про невидимок в темноте, и сами жили в страхе перед безмолвными фигурами в серо-чёрной броне, наполненными холодной жестокостью. Страх порождал слухи, в которых репликанты то становились помилованными серийными убийцами, то - одичавшими потомками колонистов, а кое-кто вообще намекал на договор верхушки Консорциума с дьяволом, посылающим чертей за невинными душами.

Для репликантов же это было всего лишь выполнением поставленной задачи, - то, ради которой их создали. А нравилась она им, или нет - никого не интересовало. Руководство Консорциума волновали лишь прибыли, и искусственные солдаты были превосходным инструментом, помогающим её получать.

- А два месяца назад цикл взросления завершился, наши организмы перешли с ускоренного роста на обычный ритм жизни. И как раз началась война с Союзом, мэм, - закончил свой рассказ Чимбик, невольно удивляясь тому, какой короткой на самом деле оказалась его жизнь.

Эйнджела слушала его внимательно, пренебрегая даже выпивкой.

- И вам это нравилось? - спросила она, когда репликант умолк. - То, как и чему вас учат?

- Мэм? - сержант вскинул голову. - Нравилось?

Вопрос действительно выбил его из колеи. Нравилось… Чтобы это понять, нужно иметь, с чем сравнивать. Ни он, ни его братья другой жизни просто не знали. С самого первого дня и до упора их готовили к войне. Одиннадцать лет, с утра до ночи, Чимбик и его братья занимались лишь одним - подготовкой. Всё.

- Нас не спрашивали, мэм. Никогда. Мы всегда знали, что всё правильно. Тех, кто не соответствовал стандартам - был медленным, или имел другие дефекты - переводили в тыловые службы, или усыпляли. Всё...

- Дефекты? - глухо повторила Лорэй, и Чимбик заметил, что бокал в её руке слегка подрагивает, будто Эйнджелу пробил озноб. - Звучит так, будто вы - вещи, которые можно просто выбросить, а не люди.

- Мэм, мы - репликанты, - терпеливо пояснил Чимбик. - Нас изготовили для ведения боевых действий. Поэтому мы модифицированы и обучены так, чтобы быть максимально эффективными при выполнении боевых задач, и дефекты недопустимы. Некачественный репликант может не только погибнуть сам, но и погубить всё подразделение, мэм.

- Ты хочешь сказать, - медленно, будто слова давались ей с трудом, проговорила Эйнджела, - что с вами обращаются, как с имуществом, у вас в руках оружие и вы не перестреляли там всех к чёртовой матери?

- А в кого нам стрелять? - изумился сержант. - Инструкторы учили нас выживать, люди из группы контроля следили за нашим здоровьем, обеспечивали питанием и снаряжением… Они же не враги, мэм.

По взгляду, которым сверлила его эмпат, Чимбик ощущал, что сказал что-то не так, но что именно - понять не мог.

- Мы - солдаты, мэм. Понимаете? - отчаявшись самостоятельно понять причину такой реакции собеседницы, сержант попытался в очередной раз объяснить прописные для него истины. - Наша задача - выполнять приказы командиров, защищать пространство Консорциума и его жителей. Стрелять мы должны во врага, мэм, а огонь по своим - дефект, который не устраняетя.

- А я бы стреляла, как только представилась такая возможность, - неожиданно зло заявила Эйнджела. - Видимо, я дефективная по вашим меркам.

Она вновь приложилась к своему стакану. Движения Лорэй постепенно становились всё менее точными, и теперь она плеснула немного напитка на себя, выругалась сквозь зубы и принялась оттирать одежду взятой со стола салфеткой.

- Твой вопрос, - раздражённо напомнила она, отшвыривая скомканную салфетку в сторону.

Пока репликант обдумывал, о чём лучше спросить, стюард принёс заказ. Завершив сервировку он замер, вежливо ожидая традиционных чаевых. Эйнджеле пришлось растормошить впавшего в задумчивость Чимбика. Получив монету, стюард величественно, словно персонаж исторического фильма, отвесил поклон и удалился.

Сержант же кинул кошель на диван и скользнул безразличным взглядом по накрытым серебристыми термоизолирующими колпаками тарелкам и блюдам. Впервые за свою короткую жизнь репликант не заинтересовался едой.

Он встал, подобрал с пола брошенную Эйнджелой салфетку и выкинул в утилизатор. Потом подошёл к столу и принялся накладывать на тарелку понемногу с каждого блюда.

- Наш сержант Симс, когда пил, то всегда закусывал, мэм, - сказал Чимбик, возвращаясь и протягивая тарелку Эйнджеле. - Говорил, что иначе утром будет плохо.

Девушка покачала головой.

- Если закусывать, то нужно больше времени и выпивки, чтобы надраться. А именно в этом и состоит моя цель, сладкий.

Чимбик нахмурился, но настаивать не стал. Просто поставил тарелку на журнальный столик рядом с диваном и вернулся в своё кресло.

- Я же просил обойтись без подобных слов, - напомнил он.

Чуть помолчав, он спросил:

- Мисс Эйнджела, как так получилось, что важная для Консорциума информация оказалась на ваших имплантатах?

Судя по тому, что девушка вновь приложилась к стакану - выбранная Чимбиком тема ей не нравилась. Он даже подумал, что Лорэй не ответит, но ошибся.

- Мы с Ри работали в одном клубе, - начала она медленно, с явным усилием выговаривая слова. - Поступил вызов из люксового номера. Предоплаченный. Мы поднялись, вошли и дверь сразу закрылась. А в нас целился какой-то урод.

При этом слове Чимбик рефлекторно отвернулся, скрывая шрам. И только потом понял, что впервые на его памяти один человек назвал “уродом” не его, а другого человека. Это было... непривычно.