Время перемен - Ежов Константин Владимирович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/65
- Следующая
Но эта же война показала слабость Литвы. Потому перспективы войны против них были вполне реальными. Она же поставила крест на мирном объединении. Нигде наши войска не встретили поддержки мирного населения в Великом Княжестве Литовском. Как и их войска в Великом Княжестве Московском, кроме Гомеля разумеется. У ослабевшей же Литвы была только перспектива быть поглощенной, либо нами, либо поляками.
В годы правления Глинской велась успешная борьба против роста монастырского землевладения, немало было сделано для усиления централизации власти: в декабре 1533 был ликвидирован удел дмитровского князя Юрия Ивановича, в 1537 — старицкий удел князя Андрея Ивановича Шуйского.
Не пользовавшаяся симпатиями ни у бояр, ни у народа, как женщина не московских, а, скорей, европейских нравов и воспитания, она этой весной умерла. Умерла во втором часу по полудню, подозрительно быстро, и в этот же день была похоронена. Как будто окружающие боялись раскрытия, какой тайны. Но верхом непотребства можно считать, что похоронили Глинскую, даже не отпевая.
Я её так особо и не узнал. Но только сейчас понял, насколько проблем у меня было меньше. Теперь же, постоянно приходилось находиться в Москве. Участвовать, сидеть памятником самому себе, в заседаниях Боярской Думы и говорить заученные фразы.
Сидел и думал, как там у меня дела. Я ведь не только учился и играл со сверстниками, но и пытался разности всякие делать. Кое-что, уже работало, и даже доход приносить стало.
Что было первым, яйцо или курица? Кажется, ерунда, какая. Какая, в сущности, разница. Кому как, а мне этот вопрос решать и приходилось. Чтобы сделать станок, нужен другой. А что делать, если его нет.
Первая мысль была построить плотину с водяным колесом и присоединить к ней лесопилку. Досок наделать, деньгу сшибить. Только вот незадача, в Коломенском я оказался осенью, это раз. И на кой мне сшибать деньги, нет, ежели чего попутно заработается хорошо, но Великому Князю это и не к лицу, и не нужно, это два. Но тут дело принципа. При любом раскладе пригодиться, но в том году строить уже поздно было. Ещё и мастеров найти надобно. Это дело я не забросил. Нагрузил людей, специально приставленных матерью для этого. Плотину построили на следующий год и сделали там мельницу. Но не простую, а золотую. Да не в смысле из золота, однако, золото приносящее, ну, не совсем, только серебро. Мололи на ней не муку, для начала крошку из глинита и кирпичей, неудавшихся. Много их было, очень, пока толком не отладили кирпичное производство. Так, это бы стало мусором, а в итоге получили глинит-цемент, который уходил на строительство новой стены в Москве. Собственно, на этом идея водного привода и заглохла, почти, опять же, не совсем, но обо всём по порядку.
Мой дед, по прошлой жизни был печником и не только. Я частенько мотался с ним по соседним деревням, когда он поправлял печки. Русские, голландки и их комбинации.
— Смотри внучек, сложить печку дело не хитрое, только и надо, голову на плечах, да чтобы руки из того места росли. — Говорил он.
Честно говоря, было видно, что меня совсем не обманывают. Достаточно посмотреть хоть один раз, как её сложат, чтобы и самому это повторить.
— Деда, а почему тогда все сами их не ремонтируют?
— Да потому внучек, что работа эта грязная. Молодёжь, конечно, раствор теперь не так заводит, измараться боятся, брезгуют. Потому и заваливаются их печи, а мы старики едем исправлять, чтобы простояли они, потом долго и служили хозяевам справно.
Он кстати, ни сколько не кривил душой. Раствор для печей замешивался по «особому» рецепту. Удивительно, но так его заводили столетиями, и он не подводил.
— Да что раствор! Это ноне кирпич все готовый покупают, а раньше мы его сами делали. Хе! Всё из того же раствору. Ведь печь, как видишь, потом всё равно затирают, потому и без разницы, из сырого она кирпича или нет. А снутря она потом сама при протопке обожжётся. Вот так-то, вот.
— Так почему же сейчас так не делают?
— Сейчас мне лень делать такой кирпич, тяжело это, да и возраст не тот, и потому использую, какой есть. Преимуществ от него нет, только печь дороже, но и люди живут лучше.
Я этого не забыл. Голландки собирать было пока не из чего. Не было ни плиты, ни колосников, и двёрок всяких. Можно было сделать эрзац, но я решил делать основательно и на следующий год. Пока решил заняться «Русской печью». Ложить их здесь и без меня умели. Так что это не было открытием века. Печи, в основном, были без дымоходов, хотя в некоторых, особо зажиточных домах, их уже делали, но только не привычного нам вида, а горизонтальные. Так что моя печь всё-таки будет с изюминкой. Глядишь, оценят и возьмут на вооружение. Понятно, сооружать собрался не своими руками, но рулил именно я.
Начали с кирпичей для печек. Да уж… Чтобы отформовать сырец и всего-то нужно, что сделать форму. Чего казалось бы проще. Вот и я так мыслил. Петух, говорят, тоже думал, да в суп попал. Банально, не из чего сварганить эти самые формы. Нет досок. Формально и даже физически они присутствуют. При этом досок всё равно нет.
Первое, это, конечно же, толщина. Бог бы с ним, что она у них 5–7 см, но перепады такие на одной доске. И кстати их получают вовсе не из цельного бревна одну. Не такие уж и дураки были предки. Из одного ствола выходит несколько, с помощью топора и деревянных клиньев. По сути, местные доски это аналог, эдакой, здоровой плоской щепы.
Понятно, что она по определению ровной не будет и потому дорабатывается с помощью всё того же топора и чьей-то матери. Говорят, они даже улучшаются после такой обработки. Вроде как не гниют дольше. Врут безбожно. Для несмолистых досок это утверждение вообще сомнительно. Какой-то смысл в этом есть, например, для сосны, но именно, неясный. Некоторая закупорка пор, конечно, происходит при обработке её топором, но происходит это крайне неравномерно. В конечном итоге всё равно, вся доска сгниёт или только треть, результат один, становится негодной.
— И чего с ними делать?! — Изрёк я глубокомысленно, тупо уставившись на эти произведения человеческого гения, в смысле доски.
— Дык это. Чего скажете, то и сделаем! — Заявил мужичёк, подозрительной наружности.
Может, я чего не понимаю, но, похоже, он всерьёз верит, что их этих дров чего-то сделать можно. В глаза бы ему заглянуть, так нет, он как нарочно уже всю землю взглядом просверлил.
— Ты не юли! Смогёшь сделать, об чём уговаривались? Или ты решил Великого Князя обмануть? — Пришёл мне на помощь Прохор.
— Как можно! Да я енти формы кирпичные на раз сделаю! — Стал возмущаться, видимо столярных дел мастер.
Но под бдительным оком моей охраны опять сник.
— Ну, раз говоришь, что сделаешь, так давай, не подведи. — Подвёл итог я.
— Мне бы это, кирпич бы, какой надобен из форм получить.
М-да задача? Кирпич хоть и распространён уже, но не сказать, что он повсюду валяется. Естественно, точно никто сказать не мог, какими должны быть у него тычок, ложок, и постель. Попытки, показать на пальцах, ни к чему не привели. Бог его знает, точные эти размеры. Я в тот момент впервые в лоб столкнулся с проблемой измерений. Изготовить его можно было только по образцу. Пришлось слать гонцов в Москву за несколькими кирпичами.
Пока привезли кирпичи, сделали формы, прошло три дня. Вот тебе и простая задача. Чтобы работать с тем инструментом, нужно действительно быть мастером. Кстати, когда говорят, что всё делали без гвоздей, врут безбожно. Делали без железных гвоздей. Заменяли их с успехом дубовыми шкантами. Правда, под них сначала отверстие просверлить надо, но гвозди они есть гвозди, хоть и деревянныё.
Пока же делали эти формы, пришлось-таки влезать в хитросплетения русского измерения. Всё измерялось вроде, как в саженях. Только саженей этих было три, и это только номинально. Анатомия то у людей разная, потому, чтобы получить точные размеры на изделии, нужен всегда образец. Бесполезно писать. Потому и кирпичи пришлось везти, вдруг ещё понадобятся, а они будут ещё нужны. Кирпичный завод ведь строить собрался.
- Предыдущая
- 6/65
- Следующая