Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ) - "Стефаний" - Страница 33

– Братья и сёстры, сегодня мы собрались для решения двух важнейших вопросов, которые решать судьбу Ордена. Именно после сегодняшнего заседания «Великого Капитулярия» наш Орден не станет прежнем, ибо само это мероприятие говорит о том, что в нашем Ордене назрели проблемы, которые необходимо решать. И сегодня состоится суд над преступниками и решится будущие Ордена...

– Они не преступники! – Кто-то крикнул из зала, нагло перебив Регента.

– Но всё же, они причастны к ранению рыцаря Сафракса и их следует судить хотя бы за это. – Грозно сказал Магистр рыцарей.

– А теперь к основному! – Торжественно, но с невообразимой бездной во взгляде, начал Регент. – Я прошу, кто хочет выступить, выходите к трибуне. И да начнётся заседание!

– Мы хотим говорить. – Сразу же заговорил глава магического круга Ордена. Он был облачён в те же одежды, что и при первой встрече с юношей в лесу. И сейчас, сверкая своей броней, шёл к трибуне, готовясь блистать словом. И вместе с ним шёл представитель мастеров, облачённый в толстый жилет, штаны и брюки из шкуры мамонта. Так же вышел и магистр рыцарей, экипированный в полный рыцарский доспех красного света.

Мы нескольких эпох существуем при нынешней структуре. – Начал глава магов Ордена. – Мы не можем и не способны предсказать, насколько скажется изменение структуры на эффективности самого Ордена. Ибо своей спесью мы всего лишь можем подготовить почву для распада, который уничтожит и Тамриэль, лишив его защитников.

И закончив свою речь, маг предоставил слово другому оратору, который тоже стремился переубедить восставших:

– Мы, такие как нас создали. Наша структура это и есть основа Ордена. Представьте, что будет, если изменить фундамент дома. Если его разворошить, и на его обломках построить новый фундамент, то, сколько этот дом простоит? Он развалится после первой бури. Я говорю о том, что ничего менять не нужно. – Пытаясь убедить присутствующих в своей правоте, говорил представитель мастеров.

– Теперь я скажу. – Сказал магистр рыцарей, выйдя к трибуне. – Мы служим Ордену более тысячи лет. Мы его неизменное оружие, разящее отступников от порядка и порождений мрака. Мы храним Орден силой, честью и кровью. А теперь представьте, что его не станет в том обличии, в котором он хранил Тамриэль. На континент сразу обрушаться легионы противоестественных тварей, желающих поработить население Тамриэля. Но самое страшное, что рыцари теперь должны и бояться того, что цитадель Ордена перестаёт быть их домом. Нашего брата – Сафракса, пытается убить какой-то неофит, который ещё даже не знает, что такое опасность. То, что нанёс ранение Хротгар это факт. Неоспоримый факт. Он преступник, который должен быть осуждён. Когда на вашего брата поднимают оружие, вы не будете это терпеть, не будет молчать или оправдывать преступника. И сегодня мы просто обязаны сохранить Орден и осудить преступников! – Закончив свою пламенную речь, магистр предоставил место другому Оратору.

– Мой черёд. – Сказал подошедший глава стражи. – Мы своей кровью храним этот Орден больше тысячи лет. Да, мы не всегда воюем на передовой. Но мы стражи цитадели. На глазах стражей цитадели прошла вся история Ордена, и мы всегда оставались в тени и служили ему правдой и верностью. Стража видела всё: падения и возвышения Ордена, славные подвиги и редкий позор. Но мы поняли одно: мы сильны, пока мы едины в своей клятве. И если мы останемся верными, то мы будем непобедимы. В этом будущее Ордена. – Сурово сказал лорд–коммандер стражи и предоставил слово другому оратору:

– Наш Орден это систематизированное сообщество, существующие на определённых принципах уже несколько эпох. Его структура это костяк, стержень системы. Смени стержень и вся система развалится. Нужен нам затхлый и развалившийся Орден, не способный выполнять свои функции? Нужен ли нам слабый Орден? Нам нужна чёткая иерархия, в которой и есть сила. Что ж, мои братья объявили свою позицию. Я помню, как я изменил структуру заклинания исцеления и человек, на котором я это применил, просто заживо сгнил. – Сказал глава магического круга, желая убедить как можно больше присутствующих братьев и сестёр.

После этих слов, в душе Азариэля, появилась надежда, ибо сейчас своё мудрое слово сказали самые авторитетные члены Ордена, которые своим словом не раз убеждали остальных в своей правоте. Практически у всех лоялистов появилась надежда на то, что оппозиционеры образумятся, на то, что всё будет как раньше и всё закончится.

И сейчас сторонники Регента говорили очень убедительно. Сидящие в амфитеатре неофиты, прислуга и пара профессоров замешкалась, заговорились, а в их глазах блеснула неуверенность и сомнения в том, что они делают.

И тут углядев смятение в своих рядах, мятежный рыцарь улыбнулся. Его ужасающая, но в тоже время слащавая улыбка была подобна ухмылке злого духа растления и обмана. И тут встал Люций, ознаменовывав начало второй части того спектакля, который он планировал месяцами, если не годами.

Его доспех был выкрашен в странный лиловый, граничащий с розовым цвет и украшен, буквально обвитый ими, золотыми цепочками, на которых висели небольшие драгоценные камни. На его руках были золотые кольца, а уши прокалывали золотые серьги. Мятежный рыцарь бровадно похлопав в ладоши начал говорить, перетягивая одеяло на себя:

– Браво, браво! Вы сказали о будущем нашего Ордена, даже не услышав ни строки из нашей «Хартии». Нам не дали ни слова, но уже обвиняют в распаде. Мы даже не говорили, а тут уже сгустили краски и предрекли нашему Ордену скорую смерть. Но сначала я скажу вам о так называемых преступниках. Я был там, когда Сафракс довёл Хротгара до стадии злобы. – И сделав свой голос обвинительным, но жутко наигранным, мятежник продолжил. – Сафракс его оскорблял, унижал и угрожал бедному парню, который всего лишь усомнился в одной из статей кодекса и заставил его выучить до завтра всю книгу. А Глориан всего лишь отпустил безобидную шутку по этому поводу. И их заперли в карцере. И это справедливо, что без суда заперли тех, кто, по сути, и не виноват? Они не преступники они всего лишь жертвы тирании. – Приостановившись, Люций своим лихорадочным взглядом осмотрел зал, и только потом продолжил. – Они не виноваты вообще, несмотря на то, что Хротгар пихнул рыцаря–садиста, который оскорблял честь бедного паренька. Каждый должен иметь право на защиту своего достоинства.

Зал, со стороны лоялистов, буквально закипел от негодования, ибо никто не понимал, как можно начать оправдывать преступника, который поставил жизнь рыцаря под угрозу. И многие понимали, что Люций сейчас просто нагло врёт, своим популизмом и театральной наигранностью склоняя на свою сторону неопытных неофитов и прислугу с крестьянами. И всё это время, пока он говорил, главный мятежник смотрел, в глаза Туриилу, чей взгляд был переполнен отвращением и злобой к Люцию.

Но пока рядом с Регентом росло негодование, в амфитеатре всё больше поднимались сепаратные настроения. Восклики одобрения и ярые требования перемен слились в единую и мелодичную песнь раскола. И под это мятежное нарастающее крещендо Люций продолжил:

– А теперь, я попрошу представить нашу великую «Хартию», что принесёт нам свободу и прогресс. – Сказал Люций и тут же махнул рукой, на которой сверкнули золотые браслеты.

Тут встала девушка. Светлые волосы, невысокий рост, голубые глаза, худощавое телосложение и немного вытянутое лицо.

Азариэль взглянул в эти голубые глаза, подобные двум драгоценным камням, и понял, где была его знакомая. Его сердце бешено заколотилось, душа провалилась в Обливион, а ноги подкосились. Юноше пришлось опереться на трон Регента, чтобы не рухнуть от нахлынувшего каскада чувств.

Сидящий на своём троне Регент всё понял и не слышимо для остальных, шепнул несчастному парню:

– Ох, ты ж, как я тебя не раскусил. Ну вот, ты сейчас ощущаешь, к чему может привести нарушение догм кодекса Ордена, посвященных «Славному отсутствию чувств»

Рядом стоящий паладин с сочувствием положил свою ладонь, закованную в латную перчатку, вымолвив единственное слово. – «Держись».