Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 58

— Нет… нет… нет… Сейчас! — выпалила она.

Он легко перепрыгнул на пирс, перетащил ее. Они пробежали по деревянным мосткам и юркнули в небольшую рощицу, подступающую к берегу. Через минут пять бега женщина запыхалась, остановилась, держась за грудь.

— Я не могу так быстро, — пожаловалась она.

Джонни посмотрел на нее непроницаемыми глазами, замедлил шаг.

— Сколько нам идти?

— Я не знаю, — ответила она.

— Так спроси у него.

— Он не отвечает так, как остальные духи, — сказала она. — Не так, как человек. Я думаю, Бальтазар — это нечто иное, неземное, непостижимое.

— Как же ты определяешь, куда идти? — нахмурил Джонни темные брови.

— Я его слышу, — женщина закрыла глаза. — Словно гул насекомых.

Она оступилась и, едва не упав, схватилась за рукав Джонни, который выглядел очень неуместно в классическом костюме посреди зимнего леса. Испуганно улыбнувшись, она отпустила его руку, и добавила:

— Мне кажется, у медведя оно — то, что ты так долго искал.

— Собирайся, — сказал Брун.

— Куда? — подхватилась Эльза, отложив в сторону книгу.

— А какие могу быть варианты? — усмехнулся Брун. — Подсказываю: это не театр, не кино, не клуб и не ресторан.

— Да тут кроме леса и нет ничего!

— Бинго! — воскликнул он, закидывая на плечо спортивную сумку.

— И что мы будем делать в лесу вечером?

— Когда дойдем, будет уже ночь, — сказал он. — Хочу показать тебе кое-что.

Эльза оделась, вышла за Бруном во двор. Он подошел к машине, припаркованной на дороге, и сел за руль.

— Дорогу давно не чистили, так что я поведу, — сказал он, едва она открыла рот. Эльза нахмурилась и послушно села на пассажирское сиденье.

— Не хочешь мне ничего рассказать? — спросила она. — О том, что произошло сегодня.

— Не особо, — честно сказал Брун. — Как-то с признаниями у нас не ладится.

— Потому что кое-кто не умеет нормально реагировать, — вспыхнула Эльза.

— А какая по-твоему нормальная реакция на озвученное желание совершить суицид? — челюсти Бруна сжались так, что выступили желваки.

— Все можно объяснить словами, — Эльза отвернулась к окну. — А руки распускают только дураки.

Брун усмехнулся, искоса глянул на нее.

— Ты мне тоже влепила будь здоров, своей вампирской ручкой, — заметил он. — У меня даже зуб слегка шатался. Что ж не объяснила словами?

Эльза запнулась, сердито на него глянула.

— Куда ты меня везешь?

Ночь сгущалась над лесом, щедро рассыпалась сверкающими звездами. Глухо ухнула сова, фары выхватили стремительный бег зайца.

— Ты только представь: мы одни на всю округу, — Брун оскалился. — Я могу сделать с тобой все, что захочу. Например, накормить тебя снегом за то, что ты обозвала меня дураком.

— Еще посмотрим, кто из нас будет есть снег.

— Он всяко лучше твоей каши.

— Вот ты уже и согласился.

Брун притормозил.

— Приехали.

Эльза вышла из машины, огляделась.

— Брун, тут ведь ничего нет!

— За мной.

Он отодвинул еловую ветку, подождал, пока Эльза пройдет, взял ее за руку.

— Тебе понравится, — пообещал он.

— Я туда не полезу, — категорично сказала Эльза, глядя на поверхность воды, исходящую паром. Вытянутая чаша природного бассейна, окаймленная полоской зеленой травы, отражала ночное небо и казалась наполненной звездами. Брун наклонился, тронул пальцами поверхность воды. Круги побежали по ней, и звезды затанцевали.

— Как парное молоко, — сказал он. — Ну, как хочешь.

Подмигнув Эльзе, он разделся, спустился в воду и блаженно выдохнул. Эльза нерешительно потопталась на месте, расстегнула пуговицы пальто.

— У меня нет купальника.

Брун усмехнулся, глянув на нее снизу вверх. Оттолкнувшись, отплыл к другому краю.

— Все, я не смотрю, — сказал он.

— Да у тебя глаза как у кота светятся, — возмутилась Эльза. — И я бы даже без вампирского зрения увидела твою наглую ухмылку.

Она сняла пальто, сапоги, стащила кофту и спортивные штаны. Тронула воду большим пальцем ноги.

— А глубина как? Я не утону? — засомневалась она.

— Эльза, решайся скорее, а то замерзнешь!

Она быстро сняла белье и спрыгнула в воду. Ахнув, вынырнула, забарахталась, схватилась за каменный край.

— Да тут глубоко!

— Мне едва по грудь, — ответил Брун.

Эльза укоризненно на него посмотрела, нащупала ногами дно, отпустила руки. Млечный путь разлился прямо над ними, разделяя небесную тьму. За ухо медвежьей горы зацепилась полная луна, словно желтая бирка потенциально опасного оборотня.

— Эльза, — позвал Брун. — А ведь у меня есть желание. Я выиграл его в споре, когда мы жгли руку Бальтазара.

— Без физического контакта, — чуть насмешливо напомнила Эльза.

— Не надо заниматься со мной сексом, если не хочешь, — сказал Брун. — Хоть мне от этого и очень грустно.

— Чего же ты хочешь? — спросила она.

Брун надолго замолчал. Эльза видела его глаза, сияющие отраженным звездным светом.

— Мои родители не были идеальной парой, — тихо сказал он, и сердце в груди Эльзы екнуло. — Два медведя. Упрямые, твердолобые, нелюдимые. Они иногда не разговаривали друг с другом неделями. Но при этом я точно знал, что они любят друг друга. Это было нерушимо, вот как медвежья гора. В ту зиму я отправился в центр спячки, по полицейской страховке, а родители решили сэкономить и остаться в доме. Отец много потратил на свою пасеку, у него это была давнишняя мечта. А потом что-то произошло, и они поругались. Отец рассердился и поехал на зиму в городскую квартиру…

Повисла пауза, гнетущая, как могильная плита.

— Когда мама узнала, она обернулась. Когда ты зверь, чувства отходят на задний план. Не так больно.

Он снова замолчал.

— Твоя мама решила не возвращаться? — спросила Эльза.

— Теперь она и не может, — ответил Брун. — Слишком долго была зверем. Наверное, я должен был остаться с ней, но я бросился искать охотника, улики, свидетелей. Ни черта не нашел и потерял и мать тоже.

— Брун, мне так жаль, — прошептала Эльза.

— Так вот, возвращаясь к желанию, — он вдруг оттолкнулся от края бассейна, через миг очутился возле Эльзы, схватил ее за плечи. — Обещай мне, твердо поклянись, что никогда не… Боже мой, мне даже произнести это сложно… Ты не станешь себя убивать, Эльза. Пообещай мне, — потребовал он, тряхнув ее. — С тобой я впервые за долгое время почувствовал себя не одиноким. Нужным. И ты нужна мне. Я не хочу терять тебя, Эльза. Ни за что. Пообещай!

— Брун, мне больно! — воскликнула Эльза, но он не отпускал ее, сверлил глазами, темными и горячими, как вода источника. — Ладно! Ладно! Обещаю! Я не стану!

Брун порывисто обнял ее, прижав к груди.

— Знаешь, может, даже если ты станешь вампиром, все сложится не так плохо для тебя, — прошептал он, целуя ее макушку. — Будешь ходить в театры, как альфа, слушать музыку, тебе ведь нравится все это возвышенное и прекрасное.

— Знаешь, что меня просто убивает? — сказала Эльза. — Вампиры перестают испытывать эмоции, теряют способность привязываться, любить… А я не могу даже представить: неужели то, что я чувствую к тебе, просто исчезнет?

— Ох, Эльза, — он обнял ее сильнее, поцеловал влажную щеку, шею.

— И, кстати, я хочу заниматься с тобой сексом, — добавила она, обнимая его и обвивая ногами талию. — Признайся, ты для этого меня сюда и притащил.

— Такой у меня был коварный план, — улыбнулся он. — Я решил, что если и здесь не выйдет, то все пропало.

Брун достал из холодильника копченый окорок, откусил и прикрыл глаза, блаженствуя.

— Хочешь? — протянул он окорок Эльзе, но она только скривилась. — Я тебе томатный суп разогрею.

— Спасибо, — она села за стол. — После горячих источников и всего остального горячего я бы подкрепилась.

— Давай я научу тебя плавать, — предложил Брун, выливая суп из консервной банки в тарелку. — Хотя это будет непросто…