Злая зима (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 59

— Почему это? — возмутилась Эльза. — Я быстро учусь.

— Непросто для меня, — пояснил Брун. — Ну, знаешь, ты и я, голые, в теплой воде, звезды там всякие…

— Кто бы мог подумать, что ты такой романтик, — улыбнулась Эльза.

— Да я и сам не догадывался…

Он перегнулся через стол и поцеловал ее за ушком, как вдруг в дверь постучали.

Три ровных одинаковых удара.

Дверь, скрипнув, отворилась, и в дом вошел Джонни, потопал ботинками, отряхивая снег на ковер.

Одного взгляда на него хватало, чтобы понять — это не человек: черты лица отшлифованы самой смертью, на белой коже ни пятнышка, волосы чернее воронова крыла. Наверное, он был молод при обращении, но когда он посмотрел на Бруна, тот отчего-то понял, что вампир прожил в разы дольше него.

— Я пришел забрать то, что тебе не принадлежит, — сказал Джонни.

Брун обернулся почти моментально. Одежда разлетелась в клочья, лоскут белой майки упал в томатный суп, потемнел, пропитываясь красным. Медведь ринулся на вампира, оставив глубокие белые шрамы от когтей на деревянном полу.

Эльза вскрикнула, бросилась следом, но через мгновение ее снесло тяжелой тушей к стене. Она охнула, прижала руку к затылку, а медведь, поднявшись и мотнув головой, снова пошел на Джонни. Глухой рык клокотал в груди, лапы переступали все быстрее, набирая скорость. Джонни не спеша достал белый платок из кармана, оттер щеку, блестевшую от попавшей на нее слюны. Он уклонился от прыжка Бруна так легко и быстро, будто обошел стоящего. Оказавшись позади, схватил его за мохнатую холку и придавил к полу.

— Уймись, медведь. Просто отдай мне…

Брун вывернулся, оттолкнул Джонни лапой — и тот отлетел, опрокинув диван. Задетая люстра жалобно зазвенела, осыпавшись дождем хрустальных осколков. Медведь прыгнул следом, но вскоре из-за дивана донесся рев боли, переходящий в хрип, и Эльза кинулась к ним.

— Отпусти его! — она вцепилась в Джонни, который душил медведя, сидя на нем сверху и обхватив широкую шею руками. — Не убивай! Я пойду с тобой, если надо.

— Зачем ты мне нужна? — искренне удивился Джонни, ослабляя хватку. Он аккуратно отцепил ее руку от своего пиджака, и Эльза содрогнулась от ледяного прикосновения. — Ты — прихоть альфы. И скоро сама к нему явишься. Я пришел за Бальтазаром.

Он встал, отряхнул шерстинку с рукава и повернулся к двери.

— Ищи, — приказал он женщине, испуганно выглядывающей из-за порога.

Медведь приподнялся на передних лапах и снова рухнул на пол.

— Брун, — Эльза села с ним рядом на пол, погладила его по загривку, — да и пусть забирает, черт с ним.

Джонни глянул на них с легким интересом.

— Вот, значит, как ты продержалась так долго, — сказал он. — Ты ведь не думаешь, что это тебе поможет? Ты сорвешься, — он ненадолго задумался. — Самое большее — через месяц. И знаешь что, — он наклонился к ней так близко, что она почувствовала холодное дыхание на лице, и прошептал. — Нет ничего вкуснее крови того, кого любишь. Я точно знаю.

Выпрямившись, он посмотрел на медиума, которая стояла посреди комнаты с закрытыми глазами, разведя руки в стороны. Все так же не открывая глаз, она прошла вперед, задержалась ненадолго возле куртки Бруна, присела возле лестницы и вытащила из-под нее коробку с деталями от часов.

— Здесь, — выдохнула она. — Так странно, гул будто шел с разных сторон, но теперь я уверена — здесь.

Она засунула руку в коробку и вытащила покрытую патиной шишку.

— Это оно, Джонни.

Он оказался возле нее так быстро, словно телепортировался. Схватил деталь, сжав ее в руке.

— Это точно оно, — усмехнулся вампир и положил шишку во внутренний карман пиджака со стороны сердца. — Я не могу его раздавить. А это еще что?!

Джонни осмотрел разодранный лацкан пиджака, перевел взгляд на медведя. Оказавшись возле него через мгновение, он вцепился в бурую шерсть на затылке, задрал тяжелую морду, так что пасть разинулась, показав белые клыки и темный язык.

— Отличная шкура, — пробормотал он, пропуская шерсть между пальцами. — А вот тут, лишай?

Он брезгливо всмотрелся в крохотное безволосое пятнышко на шее, разжал пальцы, и голова медведя брякнулась о пол так, что зубы клацнули.

— Пойдем, — приказал он медиуму, которая растерянно застыла посреди комнаты, и та послушно направилась к выходу. — До скорой встречи, — Джонни вежливо склонил голову, прощаясь с Эльзой, и вышел из дома, закрыв за собой дверь.

Медведь заворчал, дернул лапой, приоткрыл глаза, и Эльза, заплакав, обхватила его за шею. Дрожь прокатилась по звериному телу, меняя его, выворачивая суставы, вытягивая кости.

— Эльза, — хрипло сказал Брун, обнимая ее. Черные когти медленно втягивались в подушечки пальцев. — Это что сейчас было? Вампир забрал шишку от моих часов?

— Ага, — кивнула она, осторожно трогая кровоподтеки на его шее. — Но ты сражался за нее, как лев.

— Я думал, он пришел за тобой, — Брун закашлялся, сел. Охнув, оперся спиной на перевернутый диван.

— Он сказал, что пришел за Бальтазаром. Брун, помнишь, на рисунках в маяке медведь держал в лапах шишку? Мы еще думали, что это за деталь.

Брун кивнул и поморщился, обхватив шею ладонью.

— Может ли быть так, что ты, сам того не зная, хранил еще одну часть Бальтазара?

— Часы передавались в нашем роду по наследству, с наказом хранить и никогда и никому не отдавать, — сказал Брун.

— Вампир сжал шишку так, что пальцы захрустели. Он — спутник альфы, я слышала о нем раньше и видела его в театре. Это старый сильный вампир. Шишка, из любого металла, должна была хотя бы погнуться. Но с ней ничего не стало. Помнишь — что у Бальтазара нельзя разрушить, если верить легенде?

— Ты думаешь, что вместо гирьки в моих часах висело сердце Бальтазара? — понял Брун.

Эльза лишь пожала плечами.

— Это даже забавно: бессмертное сердце, отмеряющее время.

— Я-то думал, Бальтазара хотят волки собрать. А оказывается, тут целая команда.

— Брун, ты не позвонишь Кшистофу?

— Если я ему позвоню, он узнает, где я. И примчится за тобой в тот же день, — Брун заправил прядь волос ей за ухо.

— Но если вампиры или волки, или кто-нибудь еще, оживят бога войны, то это ведь будет конец света!

— А для меня конец света настанет, если я потеряю тебя, — сказал Брун. — Дай мне побыть эгоистом, Эльза. К тому же рука осталась у нас. Так что вампирский конструктор не соберется.

— А что, если Бальтазар оживет и без нескольких запчастей? — предположила Эльза.

— Это все наши предположения, — заметил Брун. — Может, этот вампир не собирается оживлять Бальтазара. Может, он хочет построить новый храм для сектантов и ему нужна святыня. Может, просто увлекается историей. Или он искал тренажер для рук, который бы не ломался.

— Или он коллекционирует гирьки от часов, — добавила Эльза. — Ты ведь сам понимаешь, что даже сумасшедшая версия с оживлением Бальтазара звучит куда более здраво.

— А что он говорил про лишай? — спросил Брун. — Я смутно все слышал.

Погладив пальцем гладкое пятнышко под ключицей Бруна, Эльза прошептала:

— После эпиляции вот тут волосы так и не выросли. Хорошо дернула.

— Ему нужна была шкура?

— Я не знаю, Брун, — растерянно посмотрела на него Эльза. — Может, ему просто понравился твой мех? Вампиры любят все красивое… Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно, — поморщился он.

— Очень болит? — сочувственно спросила она.

— Боль-то терпимая, но это так унизительно: он потрепал меня, как хомячка, а я всего лишь слегка помял его костюмчик! Я ничего не мог поделать! Если бы он и вправду пришел за тобой, я бы не смог защитить тебя, Эльза.

— Ты не можешь защитить меня от всего, Брун, — сказала она, положив голову ему на плечо. — И особенно от меня самой. Он дал мне всего месяц, ты слышал?

— Он наверняка судил по себе, — пробурчал Брун. — А у него вряд ли был любовник-медведь.

Эльза, не сдержавшись, прыснула со смеху.

— А ты уточни, если он вернется еще и за рукой…