Пятнадцатый камень (СИ) - Колоскова Елена Леонидовна - Страница 3

Эта технология отличалась от того, что делали эррг для того, чтобы путешествовать по космосу.

Рядом с грависферой столпились зеваки и болельщики, они же — ожидающие своей очереди на игру.

Игра сегодня обещала быть интересной. Автономный ИскИн тренировочного центра случайным образом перенаправлял гравитацию в сферах, при этом одинаково для всех тренирующихся пар. Также случайным образом выбиралась и сила тяжести.

Во время скачка нужно было приземлиться на один из небольших шестигранников-сот, выстилающих сферу. Точка соприкосновения всегда одна, хуже — две. Еще хуже — упасть всем телом, не рассчитав вектор падения.

При этом нужно было помочь партнеру или использовать его падение для коррекции своего приземления.

Сфера захлопнулась. Игра началась.

* * *

Я ощущаю невесомость и, не сопротивляясь, встаю на полупальцы и плыву в воздухе. Хорхе отталкивается от меня. Мы медленно дрейфуем в противоположные стороны, где успешно касаемся "сот": я левой рукой, а Хорхе, извернувшись, как кошка, встает на ноги.

Через секунду меня толкает вниз удвоенная сила тяжести, так что я едва не оказываюсь распластанной всем телом на стене. Невероятным усилием я удерживаю баланс на руке, как будто отжимаясь. Чем там был занят Хорхе, я не вижу, концентрируясь на задаче.

Мгновенная смена гравитации швыряет меня обратно прямо на Хорхе, а его на меня. Мы встречаемся в центре сферы. Хорхе за секунду обхватывает меня бедром и руками и придает вращение. Он рассчитал все с самого начала! Вместо того, чтобы вместе врезаться в стену и проиграть, мы кружимся в свободном падении.

И тут я чувствую… здоровую реакцию молодого мужского организма. Я дергаюсь, но он придерживает меня. И тут же отпускает.

Новое перенаправление гравитации. Я отталкиваюсь от Хорхе, предоставив ему самому расхлебывать случившееся. Теперь я стою, балансируя на одной ноге и отставив другую назад. Еще одна "сота" под ногами светится теплым светом. Еще немного, и время выйдет.

Смены становятся настолько быстрыми, что нас швыряет от стенки к стенке, как мячики для пинг-понга. Хорхе лажает и приземляется на колено и обе руки, осалив сразу четыре "соты", а я успеваю закончить свой узор.

Мелодичный звук извещает, что время вышло.

* * *

"Еще раз так сделаешь, и доктор Димпси устроит тебе личный осмотр!", — пригрозила я.

Я не бросаю слов на ветер. Хорхе Гонзалес регулярно проходит медицинский осмотр, и только я могу гарантировать, насколько комфортно он пройдет. Сегодня игра в грависфере была на грани фола и приличий. Дружба дружбой, но в некоторых вещах я предпочитаю держать дистанцию. Только сейчас мне не хватало отношений с этим мальчишкой!

Хорхе слегка краснеет и виновато вскидывает ладони.

"Извини".

"Иди, переоденься. Встретимся в столовой".

За нашим немым диалогом с непроницаемыми лицами наблюдают двое эррг.

Кто-то подходит к грависфере и включает подсветку и счетчик. Общий зачет, где мы вторые с конца по очкам. Но не это главное.

Ребята одобрительно свистят и улюлюкают! Я "нарисовала" цветочек, а на половине Хорхе, вопреки моим ожиданиям, не хаотическая мешанина, а смайлик. Значит, и то неловкое падение изначально имело свою цель. Засранец.

Поправка. Умный засранец.

Глава 2

Раздевалка, в которой воняет потом и кругом расхаживают мускулистые альфа-самцы, завернутые по бедра в полотенца, а то и без них — не место для женщины. Если она планетник. Я с завистью наблюдала, как спортивная, по-военному коротко стриженая девушка спокойно переодевается, перебрасываясь фразами с друзьями.

Дождавшись, когда мужчины закончат с гигиеническими процедурами, я вошла в пустую душевую.

Там я получила строго нормированную порцию рециркулируемой воды. Живительный дождь длился ровно две минуты — ровно столько, сколько требовалось, чтобы смыть моющее средство.

Еще три года, и я смогу принять нормальную ванну!

В прошлом году мне предложили провести сутки в номере люкс местной гостиницы со всеми удобствами. К сожалению, в комплекте прилагался порядком заскучавший на станции представитель Торговой ассоциации, так что дело не выгорело. Но в такие моменты, как этот, я почти жалела, что не согласилась.

Когда я вышла, в раздевалке уже было пусто. Я бросила полотенце на пол и переступила через него. Ничего нового в запотевшем зеркале.

Думаю, я такой останусь надолго, а потом постарею в один миг, как мама. Некая веха в жизни, отделяющая юность от зрелости, а потом от старости. Переживание, меняющее все.

Мой белый кит пока плыл в неопределенности, не подозревая о том, какой гарпун готовит ему судьба.

* * *

"Каким дерьмом сегодня кормят?"

Этим далеко не праздным вопросом задавались все контрактники, которым приходилось питаться в общественной столовой станции. А местные жители и военные с аппетитом уминали то, что им предлагали, особо не привередничая.

По сравнению со стандартным пайком все было вполне съедобно. А те, кто отродясь не пробовал пищи, выращенной в естественных условиях, не видели разницы.

На раздаче был рис и синте-мясо, которое я сразу же сгребла в утилизатор. Потом я посыпала рис своим фурикаке из водорослей с кунжутом и достала палочки.

Воды не оказалось. Из напитков — пять видов синте-соков и газировка. Из груди вырвался тяжкий вздох. За что мне все это?

"Другим бы твои проблемы, Хельга", — отозвался внутренний голос.

Я взяла пустой полулитровый стакан и пошла на кухню, где налила себе из-под крана очищенной воды. Вода не имела собственного вкуса, но это лучше того, что здесь предлагают.

Когда я вернулась, то застала за своим столиком двух вольнонаемных в форме техников. В мое отсутствием обед благополучно отправился в утилизатор, а один из парней дурачился, со смехом вращая в руках палочки для еды.

Я подошла к нему сзади и на лету выхватила у него из рук палочки.

— Простите, но это — мое!

Теперь придется истратить еще один "талон" с пищевой карты. Тут — идиоты, там — убытки. Кто-нибудь видит связь?

* * *

Пока я иду к столику на другом конце обеденного зала, я представляю себе все несколько иначе.

Как я вонзаю эти блестящие стальные палочки в руку безымянного техника, пришпиливая его ладонь к прохладному пластику стола… как его бессмысленно-довольное выражение лица сменяется на более осмысленное.

Понимание… шок… боль. Крик. Пусть уж лучше кричит, чем ржет как лошадь. "Итадакимас, придурки".

Такие мысли доставляют мне удовольствие. Я чудовище?

* * *

В последнее время меня все чаще охватывали приступы мизантропии, когда мне хотелось прибить большую часть населения станции или тихо сидеть в смотровой, принимая пациентов, а после читать медицинские журналы в своем лофте.

Меня угнетали здешние люди. А отсутствие живой природы и открытого пространства не делало существование легче.

Док Фредриксен мог бы немало рассказать о моем психическом состоянии, но его здесь не было. Приходилось выкручиваться самой.

В такие моменты я жалела, что подписала стандартный контракт на пять лет, а не, скажем, на три года. Можно было остаться на Фрейе. Но ведь так хотелось "посмотреть мир". Ну что, Хельга? Посмотрела? Убедилась, что здесь не лучше? Дома, по крайней мере, было небо, и простор, и великая Белизна, молчаливая и безлюдная.

Это просто базовый инстинкт, который гнал моих предков в дальние странствия в поисках "Зеленой Земли". Это все глубоко внутри, в крови. Я не могла отказаться от шанса увидеть звезды и чужое небо.