Невеста на неделю, или Моя навеки (СИ) - Обская Ольга - Страница 20

Полина прониклась сочувствием. Сама она всегда была окружена любовью и заботой мамы с папой и бабушек с дедушками.

— Мне кажется, он и стиль выбрал такой андеграундный, чтобы продолжать оставаться никем не понятым одиночкой. Но он талантлив. Очень талантлив. Хотелось бы дать ему это почувствовать, дать осознать, что то, чем он занимается, нужно другим, не только ему. Для мужчины очень важно понимать, что занят востребованным делом.

— Вообще—то, для женщины тоже, — осадила мужской шовинизм Полина. Но в остальном была согласна с боссом.

— Я могу попробовать поговорить с Кассом, убедить его выступить.

Эмиль улыбнулся.

— Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Но не будем торопиться. Дадим ему немного свыкнуться с мыслью, прежде чем идти в наступление.

Поля согласно кивнула:

— Буду ждать твоей отмашки, чтобы вступить в игру.

Довольный тем, на какой ноте закончился разговор, босс уселся глубже и закинул руку на спинку дивана так, что шея Полины оказалась упирающейся в бицепс.

— Напарник, мне кажется, или ты пришла для осуществления плана по нейтрализации шпиона? — иронично полюбопытствовал Эмиль.

Поля выпрямила спину, чтобы не чувствовать дразнящей приятной упругости мышцы.

— Во—первых, Холмс, ты же сам назвал план не нейтрализацией, а дезинформированием, во—вторых, местом встречи выбрал мою комнату, а, в—третьих, назначил начало операции на девять. А пришла я спросить, почему на девять? Может уже пора действовать?

— Мне нравится твой энтузиазм, — похвалил босс. — В чьей мы будем комнате, роли не играет, лишь бы окна выходили на клумбу с садовником. На девять, потому что хотел, чтобы успело немного стемнеть, — он перевел взгляд на окно. — Но вижу сумерки уже достаточно густые. Можно начинать.

Эмиль встал с диванчика и зашторил тонкие занавески. При этом плотные трогать не стал. Затем включил освещение. Все, что только можно: верхние и боковые светильники и даже настольную лампу.

— Чем ярче, тем лучше, — пояснил он. — Чтобы с улицы хорошо были видны силуэты. Теперь понимаешь, что я имел в виду, когда говорил про шоу теней для садовника.

— Не очень, — пожала плечами Полина, хотя, если честно, к этому моменту уже заподозрила неладное.

— Мы разыгрываем лирическую сцену. Делаем вид, что обнимаемся и целуемся. Листьер наблюдает все это и докладывает бабушке, что ты настоящая невеста. Согласись, гениально, напарник? — Эмиль послал Полине фирменную улыбочку.

Ничего гениального в предложенном плане действий Поля не увидела. Он был до безобразия прост, хотя, надо признать, довольно эффективен, но было одно большущее «но»:

— Я не поняла, а как мы будем делать вид, что обнимаемся и целуемся?

— Я не поняла, а как мы будем делать вид, что обнимаемся и целуемся?

Эмиль подошел к Полине и, взяв за руку, поднял с дивана.

— Как—как? Как актеры, — невинно произнес он.

Ему нравилось наблюдать за ее реакцией. Опять это смущение, румянцем вспыхивающее на щеках.

— Ты в театре когда—нибудь была? — спросил насмешливо, подводя поближе к окну.

— Представь, что мы на сцене. Исполняем роли Ромео и Джульетты.

— Ромео и Джульетта, между прочим, плохо кончили, — бросила она, сердито сдвинув брови. — Мы договаривались — никаких поцелуев.

Сердилась она не менее забавно, чем смущалась. Глаза полыхнули таким огнем, что Эмилю сделалось жарко, и мысль о поцелуе показалась очень даже заманчивой. Хотя поначалу в его планах их не было. Слегка прижать Полину к себе

— и с улицы через занавеску нарисуется необходимая картинка. Но импульсивная реакция девчонки раззадоривала. Ничего не мог с собой поделать — хотелось еще немного подразнить ее.

— Зрители уже замерли в предвкушении, — кивнул он на окно с многозначительной ухмылкой. — Если хорошо отыграем эту сцену, успех всего спектакля гарантирован.

Он подошел почти вплотную. Полина покрылась еще большей краской и еще суровей сдвинула брови.

— Почему ты так нервно реагируешь на прикосновения. Я тебе нравлюсь? — подразнил Эмиль.

— Еще чего, — фыркнула она. И, видимо, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что так оно и есть, выдохнула и сказала решительно: — Ладно. Спектакль, так спектакль. Но только объятия, никаких поцелуев.

Он неожиданно почувствовал, как напряглось все тело от предвкушения того, что сейчас произойдет. Запустил руку в ее волосы. Полина перестала дышать, спрятала взгляд. Он с трудом поборол желание прильнуть к губам — хотелось бы посмотреть, как девчонку взбесит возмутительный поступок. Вместо этого просто притянул к себе. Волосы пахли свежестью и какими—то дурманящими травами. Полина не решалась обвить шею руками, он сам поймал ее ладошку и прижал к груди.

— Так будет правдоподобней, — шепнул в самое ухо.

Поля почувствовала через тонкую ткань футболки тепло. А ей и без того было жарко. Щеки горели. Кожу жгло в тех местах, где ее касался Эмиль. А уж, что творилось в голове. Сплошной туман. Что—то тяжело Полине дается роль Джульетты.

Она отодвинула край занавески проверить: хоть не зря старается? Смотрит ли садовник на окно? Черт! Листьера нигде не было видно. Садовый инвентарь и недоделанная клумба остались брошены на произвол судьбы.

— Все, — Полина выскользнула из объятий босса, — наш зритель ушел.

Эмиль тоже глянул в окно:

— Да—а. Похоже, опоздали, — в голосе не чувствовалось сожаления.

— Что значит опоздали? Думаешь, он даже начало спектакля не застал? — Полю взяла еще большая досада.

— Да не переживай ты так. — Эмиль сложил руки на груди и лениво улыбнулся. — Спектакль ведь можно и повторить. Над клумбой еще работать и работать. Завтра садовник вернется.

Полина окатила босса испепеляющим взглядом. Спасибо. Она и этот—то спектакль едва пережила.

— Я пойду. Спокойной ночи, — бросила сердито.

— Да вроде бы еще рано спать, — Эмиль нагло улыбнулся. — Может, наведаемся к Тамаре, расскажем, какую хотим возложить на нее миссию.

— Я сама с ней поговорю, — пообещала Полина. Ей хотелось поскорее ретироваться.

Она выскочила в коридор и юркнула к себе. Только оставшись наедине, наконец, смогла отдышаться. Плюхнулась на кровать и прижала ладони к пылающим щекам, чтобы хоть как—то их остудить. Черт! Что это сейчас было? Способность соображать вернулась через несколько минут, и в голову полезли вопросы. Почему Поля повелась на это «шоу теней»? С чего вдруг согласилась изображать Джульетту? И главное, почему испытывает такое дикое волнение от прикосновений Эмиля? Неужели он начинает ей нравиться? Поля нахмурилась, но быстро успокоила себя. Да нет, ерунда. В боссе слишком много самомнения и наглости, чтобы Полина могла на него запасть.

Листьер возвращался домой с работы, беспрерывно чертыхаясь. Да что за день—то сегодня такой? С самого утра все шиворот на выворот. А всему виной это невыполнимое, доводящее до белого каления, задание от Вернандины, с которым провозился до самого вечера. А ведь до последнего момента теплилась надежда, что успеет до наступления темноты закончить с клумбой. Но где там. В очередной раз оторвал глаза от земли, а там такое… принц со своей невестой… и прямо возле самого окна. Не то что бы Листьер уж сильно смутился — он все понимает, дело—то молодое, но пришлось срочно уносить ноги, побросав инвентарь. А то вдруг бы Эмиль или его девушка случайно выглянули в окно и увидели его, глазеющего на них. Вот бы был конфуз.

Что ж, придется с утра вернуться к работе, будь она неладна. Только теперь, от греха подальше, подгадывать момент, когда принца не будет в его покоях. Или хотя бы, он будет там один.

Умывшись прохпадненькой водичкой, Поля почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы выполнить задание, на которое сама напросилась — поговорить с Тамарой. Через минуту уже стучалась в комнату помощницы босса.

Матильда отозвалась первой — залилась приветственным хрюканьем. Ее хозяйка шебаршилась какое—то время и только потом открыла. Не успела Полина переступить порог, песик тут же потребовал внимания — крутился под ногами, не давая шагнуть, пока Поля не взяла его на руки.