Первая мировая
(Хроника обороны крепости Осовец) - Гусаров Юрий Валериевич - Страница 18

В начальный период Первой мировой войны население всех противоборствующих стран охватил чрезвычайно высокий эмоциональный подъем. Ощущение превосходства мощного немецкого оружия, смешанное с националистическим угаром, охватило практически все слои населения германской коалиции. Истинный патриотизм демонстрировали российские военные и гражданское население Российской Империи.

Население всячески поддерживало воюющую армию. Для солдат собирали теплые вещи, всевозможные продукты питания и прочие необходимые в жизни предметы. Все это, вместе с сопроводительными письмами, посылалось в действующую армию. По почте отправлялось громадное количество посылок со съестными припасами, которые, особенно в теплое время, иногда доходили до места назначения в совершенно испорченном виде. Для того чтобы как то упорядочить этот поток, правительство опубликовало разъяснение под заголовком — «Что посылать в армию?». Главное управление почт и телеграфов, по согласованию со штабом Верховного Главнокомандующего, издало распоряжение, чтобы в посылках, направляемых в армию, посылались только следующие предметы: 1) чай, 2) сахар, 3) табачные изделия, 4) какао, 5) шоколад, 6) консервы, 7) медикаменты в сухом виде, 8) оптические, математические и хирургические инструменты, 9) чертежные и письменные принадлежности, 10) белье и все предметы одежды, обуви, снаряжения и вооружения. Никакое другое вложение, а равно взрывчатые вещества, к пересылке в посылках не допускались и не принимались.

В начальный период войны у русской армии были крупные победы. Для демонстрации результатов этих побед, в Петрограде, под конвоем русских солдат, по центральным улицам проводились многотысячные колонны немецких и австрийских военнопленных, в залах дворцов и музеев устраивались выставки трофейных орудий и других видов вооружений. В информационном поле великой империи постоянно обсуждаются и прославляются подвиги российских воинов. Примеров мужества и благородства в рядах армии было достаточно.

Необычным, беспримерным и уникальным в мировом опыте войн выглядит подвиг сестры милосердия Мирры Ивановой. Она погибла 9-го сентября 1915 г. в тяжелом бою на Северо-Западном фронте. За участие в этом бою Мирра Иванова была посмертно награждена офицерским георгиевским крестом. Это был первый случай присвоения такой высокой награды женщине.

Но ее подвиг был настолько выдающимся, что это решение верховного командования было вполне обосновано. По словам одного из участников боя: «Сестра милосердия Иванова всегда отличалась редкой добротой и отзывчивостью, особенно к солдатам. Она всегда старалась быть неотлучно на передовых позициях, где под убийственным огнем оказывала первую помощь раненым.

В день трагического случая она была особенно хорошо настроена и, взяв винтовку, залегла с остальными защитниками в окоп и производила стрельбу по неприятелю. Вдруг шальная пуля серьезно ранила командира роты. Тогда Иванова, выскочив из окопа, созвала солдатиков и с криком: „В атаку!“, — бросилась с ними на неприятеля. Этот акт выдающегося героизма спас положение, но стоил жизни мужественной женщине»[16].

Подвиг гусар-девицы Н. Дуровой, героя отечественной войны 1812 г., в Первую мировую войну повторялся неоднократно. Приведем очередной пример этого подвига: «Ученица Виленского Мариинского высшего женского училища Кира Александровна Башкирова в октябре 1914 г. поступила охотником в один из полков и принимала участие в нескольких серьезных разведках. В декабре под фамилией Николая Попова она зачислилась добровольцем в один из полков, была назначена в команду конных разведчиков и выказала столько храбрости, что была пожалована Георгием четвертой степени.

Затем до сведения начальства дошло, что доброволец Попов — девица Башкирова, и было сделано распоряжение об отправке Башкировой по месту жительства в Вильну, однако орден признан за нею. Кира Александровна домой не явилась, а поступила добровольцем в новую часть, участвовала в сражении, была ранена и отправлена в один из госпиталей»[17].

Пресса пестрела информацией о немыслимом патриотическом подъеме. Многие русские дети стали играть в войну в домашних условиях оригинальным образом. Они обматывали ножки столов и стульев всевозможными обрывками веревок и проволоки, представляли, что это немецкие проволочные заграждения. Затем, с помощью портняжных ножниц и других подручных средств, вскрывали эти «опорные пункты обороны» и шли на штурм и в атаку на «немецкие позиции». Были и другие детские игры, суть которых сводилась к войне против немцев на стороне русской армии. При этом никто не хотел играть роль «немцев», все хотели быть русскими военными.

Но были и такие дети, которые не удовлетворялись простыми детскими играми в штурм и атаку макетов проволочных заграждений. Хроника войны свидетельствует о следующих событиях: «В течение января и февраля 1915 г. железнодорожной полицией задержано в Киеве 214 юных добровольцев, бежавших на войну. Главный контингент — учащаяся молодежь, есть и крестьянские дети. Среди задержанных добровольцев одиннадцать девочек»[18].

Однако некоторые малолетние герои все же добирались до фронта и сражались наравне со взрослыми в действующей армии. Таких примеров было достаточно много, приведем некоторые из них: «Одиннадцатилетний казак Владимир Владимирович Владимиров ушел на войну вместе со своим отцом — хорунжим, до смерти которого он подавал патроны. Когда хорунжий Владимиров пал в бою, его сын принял участие в разведках; в одной из разведок он был ранен и захвачен немцами в плен, но бежал, сообщив весьма ценные сведения о расположении германских войск, за что он и был награжден георгиевским крестом четвертой степени.

Двенадцатилетний Николай Константинович Бойко, ученик второго класса московской гимназии, бежал на войну без согласия родителей. Во время одной из разведок ему удалось обнаружить местонахождение тридцати двух германских пулеметов, которые и были захвачены нашими войсками. За это Бойко был награжден георгиевским крестом четвертой степени.

Тринадцатилетний доброволец М.А. Бромерш, также как и Владимиров, был захвачен раненым в плен и заперт в сарай. Найдя в сарае случайно там оставленную лопату, Бромерш сделал подкоп под стену и убежал»[19].

Тем временем война продолжалась, принимала новые формы и использовала новые ресурсы. Забушевали информационные войны. С обеих сторон открыто стали использоваться оскорбительные термины по отношению к противнику и его лидерам. Например, встречались такие эпитеты: «венценосные мошенники», «варвары», «известные всему миру обманщики», «военные преступники», «сумасшедшие» и многие другие аналогичные выражения.

Немецкая пропагандистская машина пыталась обвинить в развязывании войны русского царя, но эти обвинения были полностью несостоятельны. Россия хотя и готовилась к войне, но преждевременно начинать ее не собиралась.

Приведем материал по страницам официального сообщения царского правительства, распространенного в январе 1915 года: «…Каждый раз, как только дело касалось выяснения вопроса о возникновении войны, немцы на весь мир заявляли, что не они вызвали ее, и для доказательства своего утверждения приводили всякого рода дипломатические документы, забывая однако опубликовать те, которые шли вразрез с их заявлениями. На этих днях стал известен крайне важный следующий факт.

Как известно, германское правительство обнародовало несколько телеграмм, которыми Государь Император обменивался с императором Вильгельмом перед началом войны. В числе таковых однако не была напечатана одна телеграмма его Императорского Величества, от 16 июля 1914 г., заключавшая в себе предложение передать возникший австро-сербский спор на разрешение третейского суда в Гааге. Таким образом в Германии по-видимому желали замолчать сделанную Государем Императором, за три дня до объявления нам Германией войны, попытку еще этим мирным способом предотвратить надвигавшееся столкновение.