Гнездо там, где ты. Том II (СИ) - Краснова А. - Страница 30

— Может пикты и правы. Не думала я, что этот жестокий народ вызовет мою симпатию.

— Угу, особенно тот верзила, что вечно вокруг тебя ошивался, — хмыкнул я недовольно.

— Мм… Ты о мужественном и благородном Голиафе? — тень лёгкой улыбки тронула её губы. — Видел бы ты, как он встал на мою защиту, когда появились старейшины, что бы позвать на совет. Этакий Антей местного происхождения.

— Так-так… — о совете, на который была призвана Лайнеф, и об истории с пиктом я уже был наслышан, однако похвала в его адрес вызвала во мне раздражение. — С каких это пор солдат цивилизации восхищается дикарём, сравнивая его, если не ошибаюсь, с греческими богами?

— Оу… цивилизация дошла и до ревнивого вождя Каледонии? — она ещё больше заулыбалась, подтрунивая надо мной.

— Я жду, эльфийка!

— Мактавеш, заканчивай применять свои инкубские штучки. Прекрати смотреть на меня, как удав на кролика. Вообще, я зверски хочу есть, поэтому давай-ка слезай с меня, демон.

И действительно, за всё время, что мы здесь, она ни разу не ела, а силы ей ещё понадобятся.

— Так уж и быть, накормлю. Вставай, госпожа декурион, нам ещё многое нужно обсудить, — я поднялся и дёрнул тёмную с пола так, что, оказавшись в вертикальном положении она фактически впечаталась в меня. Воспользовавшись этим, подхватил её под задницу и, остановив взгляд на нежных губах, добавил: — Хотя я бы предпочёл сейчас заняться куда более приятными вещами.

— Обойдёшься, — с издевательской улыбкой воительница вновь бросала мне вызов. Бл*! Да она ни хрена не боится! Я готов был взорваться, послав на очень неопределённый срок все наши разбирательства к чёрту, ибо до одури, до скрежета на зубах, до помутнения в глазах уже хотел разложить её вновь на полу, и озверело отыметь, доказывая, как сильно она заблуждается. Поистине адовым усилием я погасил в себе это желание и, растянув губы в мефистофельской улыбке, прильнул к заострённому уху, надсадно хрипя:

— Детка, дьяволом заклинаю, не дразни зверя! Прекрати отвоёвывать давно захваченный мной бастион. Тебе не выиграть этой войны так же, как Морнаос пал под натиском Уркараса.

Лицо её моментально застыло. Резким, холодным тоном принцесса процедила сквозь зубы:

— Морнаос пал потому, что нашёлся иуда, предавший моего отца, иначе бы вы его не захватили.

Её уверенность удивила. Я выпустил тёмную из рук:

— Почему ты так считаешь?

— Если помнишь, цитадель была защищена гигантской магической стеной по периметру. Каждый проклятый это знал. Годами её возводили самые сильные маги, в том числе мой отец. Сокрушить её в одночасье, даже пробить брешь всей вашей армии не по зубам, если только на службе у вашего Повелителя не состоял… — она вдруг замолчала, отводя глаза.

— Лайнеф, о ком ты подумала? — я вцепился в её плечи, вынуждая вернуться ко мне.

— Почему ты не спросил меня, как я выбралась из Уркараса? — взгляд её стал вдруг колким, что мне очень не понравилось. В чём, интересно, она меня подозревает?

— Я просто не успел — посчитал твой рассказ о наставнике важнее.

Ох, уж эти чёртовы эльфы со своими огромными ушами и вечными заморочками. Странный народ. Будто в голове у них не один мозг, а целых два, и каждый функционирует поочередно. А когда, не ровен час, случается промашка, и активничать начинают оба, причём в противомыслии друг другу, в голове эльфа происходит возгорание, и он входит в ступор. Вот тогда и ушам его применение находится в качестве дымоотвода.

— Послушай меня, мы сейчас сядем за стол и тебя покормим, после чего ты мне всё расскажешь.

Возражений я бы не потерпел, но, похоже, гоняя мысли в голове, она и не собиралась упираться. На небе давно взошла луна, сигнальные костры, оповещающие, что стая направляется к пещере, так и не зажглись, что меня порадовало. Ещё сутки вдвоём нам не помешают. Несколько минут ушло на то, чтобы заново разжечь потухший огонь в очаге, поискать хоть что-нибудь съедобное, благо дело, нашлись пару кусков вяленого мяса. Налив в кубок вина и усадив мою недоверчивую принцессу за стол, я сел напротив, скрестил руки на груди и выжидательно уставился на неё.

— Ну, а теперь выкладывай, что там за каша в твоей эльфийской голове!

Впившись зубами в ломоть вяленого мяса, я бесцеремонно оторвала он него кусок и принялась тщательно разжёвывать, избегая взгляда Мактавеша. Его присутствие нервировало. Демон неотрывно следил, как я ем, и терпеливо ждал, когда отвечу, но терпение его не безгранично, о чём свидетельствовали желваки, играющие на скулах греховно привлекательного лица.

— Ну, и?.. — постучал он по крышке стола пальцами. Я невольно скользнула взглядом по его рукам. Мне нравились его руки. Мускулистые руки воина, несущего смерть, но моё тело очень хорошо знало, какое чувственное удовлетворение могут они подарить. Совсем некстати вспомнилось, что вытворяли эти самые пальцы со мной прошлой ночью, отчего жевательный процесс замедлился, а кусок застрял в горле. Поймав мой взгляд, Мактавеш понимающе усмехнулся. Чёрт! Что-то я не слышала, что бы инкубы читали чужие мысли, или, быть может, они иероглифами проступают у меня на лбу? Рефлекторно к оному я и приложила ладонь. Не найдя ничего подозрительного, с самоуверенной улыбкой я выставила ногу на скамью и, подхватив кубок, сделала несколько больших глотков прежде, чем Мактавеш выхватил его из моих рук:

— Ну уж нет! Не время напиваться, Лайнеф. Давай, рассказывай!

— А тебе не кажется, что ты зарываешься? — дерзила я. Конечно, это было глупым ребячеством. Мы говорили о серьёзных вещах, и стоило бы себя вести соответственно, однако я, как могла, тянула время, не каждый день выкладываешь бывшему врагу то, что не даёт покоя на протяжении многих лет.

— Эльфийка, ты ведь прекрасно знала, на что шла, когда отдалась демону. Ты признала во мне своего самца, так что завязывай артачиться и принимай за должное волю избранника.

— Чушь. Полная чушь и хрень, Мактавеш! То, что ты лишил меня девственности, не означает, что я вверила тебе собственную судьбу вместе с правом что-то запрещать мне или требовать.

— Надо же?! А вот некая белобрысая эльфийка, уверяющая, что очень хорошо тебя знает, кое-что рассказывала мне о принцессах ушастых. Например, что они сами выбирают себе самца, которому приносят в дар невинность, после чего принадлежат только ему, — он подался корпусом вперед. — Неужели посмела врать каледонскому вождю, мерзавка? За такой поступок полагается порка на площади Килхурна. Что скажешь, детка, устроим показное наказание, чтобы остальным, — он в упор посмотрел на меня и членораздельно произнёс, — неповадно было лгать своему господину?

— Ты не посмеешь пороть меня! — зарычала я, готовая кинуться на него, а он… Я не поверила своим глазам, когда инкуб просто откинул назад голову и раскатисто, по-мужицки расхохотался. Только тогда поняла, что он намеренно вывел меня, заставив нервничать и сболтнуть лишнее.

Передразнив его гримасой, я скрестила руки на груди и сердито выдала:

— Мактавеш, ты самый наглый и бесцеремонный ублюдок на свете!

— А еще настолько идеальный, что одна ушастая стерва сходит по мне с ума, — парировал он, и уголок волевого рта иронично пополз вверх, однако инкуб быстро посерьёзнел. — Лайнеф, забудь, что была принцессой ушастых. Мы в другой жизни. Теперь ты станешь женой вождя, и в этом твоё будущее. Так что давай-ка начистоту, чтобы прошлое не вставляло нам палки в колёса. Как ты выбралась из Уркараса, если была в беспамятстве, и что на счёт стены?

Где-то в горах вышла на ночную охоту волчица, и мать Природа благословила хищницу на предстоящее убийство завыванием холодного ветра. В очаге притулившегося к скале охотничьего домика мерно потрескивали языки пламени, освещая лицо вожака. Как случилось, что тот, кому по всем заповедям и канонам темных эльфов доверия быть не могло, стал единственным, кому хотелось довериться?

— Защитную стену Морнаоса, как я уже говорила, возводили годами могущественные чародеи. Всего их было семеро. Двое пришли из Айердора, королевства светлых эльфов. За полгода они управились со своей частью задачи, и, когда покидали нас, основание грандиозной преграды окружило Морнаос по всему периметру. Но стену нужно было ещё выстроить, чем и занялись маги Арванаита.