Гнездо там, где ты. Том II (СИ) - Краснова А. - Страница 32

Увидеть истину значительно проще, наблюдая ситуацию со стороны, чем находясь в эпицентре событий и будучи уязвимой.

«Лайнеф, забудь, что была принцессой, отпусти прошлое! Теперь ты станешь женой вождя, в этом твоё будущее» — вспомнились и стали мне озарением его слова. Я была потрясена истиной. Мактавеш не стремился меня унизить! Он ждал от меня того, что невозможно между врагами, но обязано быть между двумя в союзе. Это есть переломный момент, отправная точка, от которой начинается бесконечный путь супругов к взаимопониманию и… доверию. Осознавая это, почти на физическом уровне я чувствовала, как огромная стена, возведённая враждой между нашими расами, вдруг пошатнулась и затрещала. Но, чёрт возьми! Насколько легко сказать: «Забудь!», настолько же сложно довериться.

Не сводя взора с инкуба, усилием воли сохраняя внешнее спокойствие, я очень медленно опустилась перед ним на колени, меж тем как душу грызли сомнения. Вспыхнувшие ликованием его глаза на краткий миг заставили задуматься о убийстве вожака стаи демонов, но только до той единственной секунды, пока он не прохрипел:

— Ты провела меня по краю бездны, воительница. Я аж взмок весь, — он нервно вытер ладонью лицо и сам опустился передо мной на колени, тут же до боли прижимая к груди. Так сильно, что я чувствовала, как дрожит волевое тело и неистово колотится тёмное демоническое сердце.

— Извини, — от силы медвежьих его объятий мой голос прозвучал сдавленным пищанием, и, непривычно ощущая себя маленькой и хрупкой, я улыбнулась, положив подбородок ему на плечо. — Я слишком долго выбирала, что предпочтительней: мёртвый демон или инкуб-евнух.

— Оба варианта невозможны, но, чёрт возьми, как же я рад, что ты выбрала третий! Значит, завтра будет проще. Должно получиться, — Мактавеш отстранился. Мне почудилось, тень беспокойства тронула его лицо, но неизменная усмешка слишком быстро вернулась на место, а в довольных глазах, казалось, сами черти устроили пляски. — Детка, пойдём-ка в кровать! Видеть в паре дюймов от моего паха твой рот и не воспользоваться его ласками — пытка пострашнее сдирания кожи. Да я охреневаю, как хочу отдаться твоим губам! — он потянулся к выше упомянутым, однако, заподозрив неладное, я остановила его.

— Погоди минуточку. Что значит «завтра будет проще»?

— Так… — Фиен отвернулся и потёр шею, отчего мои подозрения переросли в убеждённость. — Я боялся, что ты это спросишь. Выходит, преемница трона тёмных понятия не имеет, как проходит брачный обряд у демонов, — он поднялся и нервно покачал головой. — И чему ушастых только учили в вашем грёбаном Морнаосе?!

— Учили чему нужно, — я последовала его примеру и встала, уперев руки в бока.

— Оно и видно. Врага нужно знать в лицо, принцесса.

— Которое расположено значительно выше уровня талии, Мактавеш. И, знаешь ли, привычки якшаться с демонами до тебя у меня как — то не наблюдалось, так что кровать отменяется, вождь. Рассказывай, в чём состоит ритуал.

Демон подошёл к расколотому столу и принялся методично отрывать доски, ломая их с такой лёгкостью, будто в руках у него не массивные дубовые чурки, а тонкие ветки высохшей ели:

— Тебе придётся, при свидетелях преклонив передо мной колени, предложить себя вожаку в качестве его самки, — подбросил он пару досок в очаг, расположенный по центу комнаты в этой берлоге. — Так поступала каждая демоница, когда пара решалась вступить в союз.

— Много будет свидетелей?

— Если обычный воин тьмы, пары старейшин хватило бы, но на ритуал вожака прибудут почти все, кто в Данноттаре.

— Это всё? — довольно-таки ровно я проглотила эту неутешительную новость.

— Нет, — присел он на корточки, голыми руками перекладывая горящие в костре поленья. Затянувшееся его молчание нервировало непомерно. Наконец, терпение лопнуло, и я прорычала:

— Тогда что же, говори?!

— Пара проходит испытание. Если удачно — стая признает союз, а нет — в лучшем случае самка становится рабыней клана, в худшем — её убивают.

— В лучшем — смерть, Фиен, в лучшем… — сцена насилия над двумя пленёнными эльфийками из далёкого прошлого как наяву всплыла перед глазами, и страх за собственную свободу липким потом выступил между лопаток. — Скажи, я смогу выбрать между смертью и рабством?

Мактавеш удивленно взглянул на меня, подошёл и, приподняв мой подбородок, заглянул в глаза. Поглаживая большим пальцем щеку, он произнёс:

— Выбора у тебя нет, детка — я его сделал за тебя. Я, конечно, не в восторге от того, что должен буду при всех тебя трах… покрыть, но, уверен, очень быстро ты забудешь о том, что мы не одни.

— Что?!..

Несколько минут спустя, ставших для каледонского вождя в обществе с тёмной поистине образцово-адовыми, он пулей вылетел из охотничьего домика, с силой захлопнув дверь. Как бедолага умудрилась вынести недовольство разозлённого демона, остаётся загадкой, но к её несчастью, тот неожиданно вернулся и заглянул внутрь.

Его холостяцкая берлога, обещавшая стать уютным гнёздышком, превратилась чёрт знает во что. Ладно, стол сгинул благодаря его усилиям, но остальное в непригодность привести умудрилась сама Лайнеф. И как ловко — то! Будто только этим и занималась всю жизнь, он едва успевал уворачиваться от летящих в него предметов.

Наконец, завидев разъярённую дьяволицу, в исступлении мечущуюся по комнате, Мактавеш крикнул:

— И не смей даже помыслить о бегстве — не выйдет, стерва!

— Нелюди! Бездушные дикари! Самое место вам среди варваров этой богами забытой земли! Иди к дьяволу, Мактавеш, иначе я за себя не ручаюсь! — свирепствовала разъярённая воительница. Что же, о побеге она не заикнулась, что равносильно данному слову. То, что нужно. А слово своё Лайнеф держит, в этом Фиен не сомневался. Больно гордая, что бы обещанное нарушать. Вот и славно. Не пристало вожаку подобно горному козлу носиться за самкой своей по горам на потеху всей стаи.

— Я и есть твой дьявол, детка! — не без злорадства подлил инкуб масла в огонь, довольно усмехнулся и со спокойной совестью оставил в одиночестве эльфийскую принцессу, извергающую проклятья в адрес избранного её сердцем спутника жизни.

Фиен почувствовал их приближение через две ночи еще до того, как зажглись сигнальные костры. Они шли, но впервые, испытывая его терпение, вынудили ждать, что означало, в стае есть несогласные с его решением. Сколько их, посмевших воспротивиться воле вожака, и сколько недовольных, кто из страха за собственную шкуру будет помалкивать, инкуб мог лишь догадываться, но сегодня он намерен раз и навсегда покончить со всей этой чертовщиной. Да, они его племя, но им придётся подчиниться своему предводителю и принять тёмную, ибо древние законы как никогда ранее на его стороне.

Всё это время инкуб не касался Лайнеф, не приближался к своей берлоге. Натешившись жертвенной охотой, хищник без труда взобрался на вершину соседнего утёса, где, устроившись между чёрных скал, принял своё истинное обличие и слился с черным каменистым ландшафтом воедино. Цепкий глаз демона моментально вылавливал малейшие движения всего живого, что попадало в поле его зрения, будь то взмах крыла случайной птицы или редкое парнокопытное, беспечно забравшееся так высоко. Для Мактавеша также не осталось секретом, что несколько раз эльфийка порывалась бежать вниз по заснеженному склону. С замиранием сердца наблюдал он, как она ступает по снегу, проваливается по колено, но вновь продолжает путь. Фиен был готов сорваться со своего наблюдательного пункта и вернуть беглянку обратно, но каждую попытку его стойкая девочка в конце концов отвергала, возвращаясь обратно.

О! Инкуб был счастливчиком, ибо не слышал сыпавшегося на его голову сквернословия, которое вынужденно сносили стены охотничьего домика после очередного провального забега разгневанной фурии. Однако, уверенный, что не сложность спуска останавливала Лайнеф, демон подавлял в себе желание устремиться к воинствующей упрямице и вылюбить до беспамятства, что бы прекратила терзать себя и его. Но нет. Прекрасно осознавая причину её метаний, Фиен заставлял себя оставаться на месте, ибо сейчас её время. Только её одной. Он не станет ей помогать. Не его уговорами и нелепыми обещаниями, а по собственной воле она должна спуститься в пещеру, иначе, оказавшись лицом к лицу со стаей, не пройдёт испытания.