Гнездо там, где ты. Том II (СИ) - Краснова А. - Страница 52

— Припоминаю, один каледонский вождь, когда я осмелился высказать своё мнение относительно его отношений с эльфийской принцессой, потребовал, чтобы я не совал свой нос, куда не следует. Так вот, то же, господин мой, осмелюсь сказать и ему, — отчеканил я и, заметив, как недобро вспыхнули глаза вожака, развернулся на каблуках, намереваясь отправиться за Cаm Veryа. Однако, не успел сделать и шага, как приглушенный, вибрирующий голос демона заставил застыть и медленно обернуться:

— От тебя разит смертной сукой, эльф.

Не знаю, быть может, лицо выдало меня, или в самом деле инкубу не является тайной всё, что касается плотских утех, только убедившись, что внимание Лайнеф полностью заняли подошедшие к ней жители Килхурна, Мактавеш толкнул меня в каменную тёмную нишу, припечатал к стене и схватил за грудки прежде, чем я успел этому воспрепятствовать.

— Твою мать, Али, сукин ты сын! Белобрысая не даёт, что ты по смертным девкам шастаешь?! — разъярённый демон с горящими бешенством глазами приподнял меня над полом и долбанул спиной о каменную стену так, что лёгкие отказывались служить. — Послушай меня, ушастый! Мне насрать на твою личную жизнь, но твоя баба что-то значит для моей, а я не люблю, когда моя женщина расстраивается! Ты усёк, к чему клоню?

— Да, — прохрипел я, пытаясь сделать глоток.

— Хорошо.

Вожак убрал ручищи. Согнувшись пополам, я опустил голову, упираясь руками в колени и, наконец, беспрепятственно задышал.

— Али, ты ж вроде всегда был разумен, так какого хрена?! Растолкуй мне, чёрт тебя раздери, тебе что, самка твоя не нравится?

Я вскинул голову. Мактавеш выглядел искренне раздосадованным.

— Проклятье, Фиен, да нравится она мне! Даже больше, чем хотелось бы. Не трави душу, и так паршиво. Подставили меня… — сказал, и сам удивился, что стало немного легче.

— Это как же подставили?

— Как?.. Опоили дерьмом каким-то и подложили смертную девицу, сам понимаешь, по чьей воле.

Я видел, как менялось лицо инкуба от оскорблённо-разгневанного до по-мефистофельски злорадного.

— И после этого ты будешь убеждать меня не лезть в Британию?!

— Фиен, я не с пустыми руками вернулся из Лондиниума. Есть некая третья сторона, о которой нам до сих пор было неизвестно. Именно она весьма заинтересована в войне Каледонии с Британией, которая ослабит оборону нашей цитадели.

— Вот оно как? — Мактавеш выглядел озадаченным, но в голосе сквозило недоверие. — Ты уверен, советник?

— Да.

— Созывай совет и побыстрей! — распорядился вожак и направился к жене, считая разговор оконченным.

— Фиен, я бы хотел просить об одолжении.

Демон обернулся и окинул всего меня удивлённым взором. Не так часто я что-либо просил для себя.

— Проси.

— Позволь на совете Иллиам присутствовать? Она будет полезна.

— Спрашивать, в чём польза, не буду. Считаешь нужным — тащи. Но имей ввиду, эльф, я об истории со шлюхой ничего не слышал. Если она всплывёт и дойдёт до Лайнеф, я палец о палец не ударю, чтобы спасти твой хилый зад. Смертную хоть кончил?

— Нет, в Данноттар с Молохом отправил. Тот пристроит к блудницам. Знает она много о Вортигерне.

— Что ж, если демоны не угробят, по приезде допрошу. Мой тебе добрый совет, Кемпбелл, ублажай свою жёнушку со всем пристрастием. Бабы любят, когда вокруг них мир вертится, а твоя-то уж подавно.

— Мактавеш! — что Фиен, что я, мы оба вздрогнули от громкого окрика госпожи Лайнеф. — Ты чёртов мерзавец! Я тебе этого никогда не прощу!

Широким шагом жена вожака клана направлялась к нам. Да, теперь она его жена, но что бы там ни было, для меня Лайнеф Лартэ-Зартрисс останется той принцессой, которая своим появлением заставляла сникать весь придворный свет Морнаоса и мечтать поскорее улизнуть из зала, ибо свидетели бурных скандалов отца с дочерью могли запросто закончить свою жизнь на плахе.

— Кажется, это к тебе, — констатировал я и, отойдя на пару шагов в сторону, с интересом стал наблюдать, что последует далее.

— Чего именно, детка?

— Я просила не называть!.. Как ты мог не сказать, что этот, — кивнула она в мою сторону, — взял в жёны Иллиам? Да ты просто свинья, Мактавеш! Самая гнусная, бессердечная свинья!

Она кипела негодованием, беспардонно отчитывая одного из самых свирепых демонов, будто нерадивого солдата, и злорадно я рассчитывал видеть на лице Фиена как минимум досаду, но, к прискорбию моему, злорадство быстро испарилось, ибо рожа инкуба вопреки моему предположению расплылась в нахальной, обольстительной усмешке:

— Не сказал? В самом деле? Детка, это только твоя вина. Ты была так хороша, что я позабыл обо всём на свете.

Невероятно! Либо я ни черта не понимаю, либо сукиному сыну доставляет удовольствие выводить госпожу из себя, но обвинения принцессы только веселили его. Лайнеф на ходу сжала ладонь в кулак, приблизилась и выпустила руку, нацелив удар демону в живот. Вышло неудачно. Вождь моментально пригнулся и, обхватив госпожу за бедра, посмеиваясь, поднял и закинул себе на плечо.

— Немедленно поставь, слышишь?! — воспротивилась она. — На нас люди смотрят. Поставь, говорю!

— Чуть позже, госпожа Мактавеш, сперва мы ненадолго уединимся в воспитательных целях, — хмыкнул он, не обращая внимания на её шипение, после чего обратился ко мне: — Совет через час собирай.

— Нет, Алистар, сейчас! — ударила упёртая пленница в спину своего тирана, за что, впрочем, поплатилась отменным шлепком по хм… мягкому месту. Дабы не попасть под горячую руку одного из двух, мне оставалось только помалкивать, сдерживая обоюдно давящие грудь возмущение и смех от вида строптивой принцессы, болтающейся на плече собственного мужа-демона.

— Нет, Али, пожалуй, я ошибся… часика через три, не раньше, — довольно подмигнул мне Фиен и, уже направляясь к лестнице, ведущей к верхним этажам, добавил: — Советник, не трать время понапрасну, воспользуйся моим советом!

Тихая эльфийская песнь из припухших от поцелуев уст принцессы размеренно лилась умиротворением и лёгкой грустью по комнате, колебля густой воздух, насыщенный страстью разгорячённых, вспотевших тел. Она ласкала слух вожака стаи демонов, пока сильные руки женщины-воина неспешно скользили по мускулистому его телу. Тонкими пальцами, по рождению достойными дорогих, редкостных по красоте украшений, без малейшего стеснения они касались любых, и даже самых интимных частей мужской плоти, и всё те же припухшие губы, изредка прерывая благозвучное пение, вторили им.

Кровь и плоть эльфийских королей была завоёвана и порабощена безродным инкубом. Властный, нетерпимый, мстительный, он должен был бы ликовать от своей победы, но демон тьмы считал себя везунчиком, ибо владел намного большим, о чём и представить не мол. Он безраздельно завладел её сердцем, рассудком, душой и даже дыханием, а вместе с ними — всем её миром, отныне и навсегда сосредоточившемся на нём.

На расстеленных по полу шкурах истинные лежали недалеко от горящего очага обнажённые и расслабленные, удерживали друг друга в объятиях, и даже после горячего, полноценного секса оставались голодны.

— Не знал, что ты поёшь, — произнёс Фиен, когда песнь смолкла. Он потянул Лайнеф на себя, заставив растянуться на нём сверху, приподнял пальцем острый её подбородок и заглянул в глаза. — Только я не понял, о чём, хотя неплохо знаю эльфийский.

— Не удивляйся. Это самый древний язык, основа, от которой берут своё начало все современные наречия эльфийского. Он был когда-то единым, а теперь мёртв. Возможно, его еще хранят старожилы времени, но во всём Морнаосе я не нашла ни одного мудреца, кто бы владел им в совершенстве. Я сама не всё понимаю.

— Тогда…

— Откуда я знаю её? Эта песня со мной, сколько себя помню. Её часто пела кормилица. Странно, что я не помню ни её имени, ни как выглядела, даже голоса, а вот песню запомнила… — принцесса задумчиво сдула упавшие на лицо пряди волос, нахмурилась и пробормотала: — И повествует она о несуществующей истории эльфийской девы, предавшей любовь демона ради величия своего народа.