Рейс - Лойко Сергей Леонидович - Страница 86

Алехин молча ткнул указательным пальцем той же руки вперед.

– Вас понял, – улыбался и продолжал кивать Ваня. – Ровной дороги.

– Да, вот еще что, – сказал Алехин. – Ты ничего не видел и не слышал. Так ведь?

Он посмотрел на Краснова взглядом, от которого тому стало не по себе. Фельдшер почувствовал себя бутылочкой перекиси на верхней полке холодильника «Саратов».

– Конечно! – Ваня уже заметил красивую рыжую девушку, которая успела выйти из автомобиля и внимательно рассматривала свое лицо в разбитом боковом зеркале. – Не вопрос!..

Алехин и Краснов обменялись ключами.

Сергей еще раз зашел в смотровую. Постоял над телом Грымова.

«Интересно, – подумал он. – Вот лежи я сейчас на твоем месте, я… Может, уже встретился бы с ними? Или…»

Помолчал еще несколько секунд, тихо сказал:

– Короче, прости, Миша, – и вышел на улицу.

Ваня тактично ждал снаружи.

«Москвич» завелся с пол-оборота. Беглецы перенесли туда вещи и уехали.

Краснов помахал им вслед. Мысленно извинился перед дедушкой и отцом, перекрестился. Потом, словно от удара током, подскочил, бросился в смотровую, рывком открыл верхний ящик тумбочки – и облегченно выдохнул. Деньги на месте.

Он еще раз перекрестился, взял с тумбочки телефон и начал набирать номер. Но после двух цифр остановился и положил телефон обратно на тумбочку. Вышел, обошел здание, скрылся в сарае и через пару минут вернулся. В руках у него было две лопаты – штыковая и совковая.

С большой дороги вновь раздавался грохот танков…

Ростов-на-Дону. Август

– Завтра в час дня машина будет у отеля, – сказал Гена Филимонов, по кличке Гитлер, когда закончил разговор с каким-то Гогой по телефону. – «Шкода Октавия». Семилетка. Состояние отличное, Сергей Михайлович. Все тип-топ. Номера будут не курские, а воронежские. Соседняя область. Они там как родные. В глаза не бросаются. Курск – Воронеж – хрен догонишь. Номера реальные – не туфта. Люди проверенные. Давно с ними работаю.

Гитлер суетился. Больше чем нужно. Алехин обратил вни­мание, как часто тот облизывает языком сухие губы. Как у него дрожали руки, когда деньги принимал и укладывал их при нем в платяной шкаф. Алехин даже на кухню вышел, чтобы его не смущать.

– Хорошо. Договорились, – сказал Сергей. – Давай прощаться. Спасибо тебе за военный билет. Может, еще пригодится где.

Филимонов, как обещал, сделал военный билет. От настоящего не отличишь. И даже карточку как-то омолодил. Профи.

«Но что-то этот профи уж непривычно дерганый какой-то, – пронеслось у Алехина в голове. – Да и глаза его, когда мне дверь открыл. Словно привидение увидел... Похоже, не ждал».

Он обнял Гитлера крепче, чем нужно, когда прощались. И ему показалось, что он услышал, как у того бьется сердце.

– Звоните, если что, – скороговоркой пробормотал Гитлер, пока стоял в дверях, ожидая, когда за Алехиным закроются двери лифта.

Сергей ничего не сказал Гене про Джейн. Лишняя информация. Чем меньше тот будет знать, тем лучше.

Они так и не доехали до города на фельдшерском «Москвиче» – мотор накрылся. Таксист привез их в отель «Эрмитаж». Четыре звезды. На улице Ульянова. Сняли не один номер, а два, оба на имя Джейн. Она осталась в своем. Ей нужно было связаться с редакцией, с Островской, да и прийти в себя после боевика с погоней.

Они попрощались до утра. Той ночи в Донецке словно и не было. Словно вообще ничего не было.

«Ну и ладно, – подумал Алехин, когда перед ним захлопнулась дверь ее номера. – Будет, как будет».

«Нет, что-то не так с Гитлером… – его мысли вновь вернулись к Филимонову, пока лифт подъезжал к первому этажу. – Ведь и я почему-то не стал ему звонить, договариваться, а нагрянул домой среди ночи. А он не ожидал. Как-то он очень сильно не ожидал, если мне не привиделось».

Алехин вышел из лифта, подошел к двери подъезда, громко хлопнул ею, вышел на улицу, сориентировался, что окна Гитлера выходят на другую сторону, и на цыпочках, через ступеньку, побежал обратно на четвертый этаж.

Гитлер открыл дверь на первый же звонок. Как будто стоял за ней и ждал. Зачем он открыл дверь? Как так получилось? Гитлер сам не мог понять. В руке у него был телефон, а в глазах – ужас. Не говоря ни слова, Алехин выдернул у него телефон, захлопнул за собой дверь и, одной рукой придерживая Гитлера за ворот халата, другой набрал последний высветившийся номер.

– Да, Гитлер, – взял трубку вызываемый абонент. – Что еще?

Голос Книжника Алехин узнал бы из тысячи голосов с первого слова.

– Гитлер капут, – сказал он после короткой паузы. – Как вы, Евгений Тимофеич?

– Твоими молитвами, Сережа, – без паузы ответил Книжник, не меняя тона. – С приездом. Как жив-здоров? Не простудился в океане?

«Значит, я был прав, – подумал Алехин. – Они меня еще тогда вычислили».

– Ну, ты надолго на побывку? – продолжил Книжник. – Как там русский мир? Держится?

Алехин посмотрел на Гитлера. Тот был белее потолка. Было ясно, что Гена заложил его еще в прошлый раз, и Алехин чудом остался жив, раньше времени уехав из Ростова в компании с Рыбниковым и Захаровым.

Какое-то время Книжник с Алехиным молчали, прислушиваясь к дыханию друг друга. Книжник прервал паузу первым.

– Сережа, ты решай там не больно, ладно. Он – душа подневольная, – было слышно, как Книжник делает глоток. – Хотя делай, как знаешь. Крысятничать – западлó.

– Хорошо, только с одним условием, – ответил Алехин. – Евгений Тимофеич, не ищите меня больше. Я тут один проект доделаю и сам вас найду. У нас ведь остаются еще общие темы?

– Остаются, Сережа, остаются, – Книжник сделал еще один глоток. – Буду ждать.

Они одновременно отключили связь.

В следующую секунду Гитлер уже валялся на полу в кухне, притянув ноги к подбородку и скуля. «Менты по яйцам промахнуться не имеют права», – любил говаривать Слуцкий.

– Гена, ты меня очень огорчил, – Алехин вытащил из-за пояса ПМ и взвел затвор. – Ты ж меня крестным своим называл. Тебя бы на куски порезали, крыса, на колбасу, если бы я не нарушил одну из главных заповедей – не класть столько народу из-за одного куска такого говна, как ты. Как же ты мог, сученок?

– Он бы меня убил, Сергей Михайлович, – скороговоркой заверещал Гитлер, даже не пытаясь подняться с пола. – У него везде свои люди. Они следят за мной. Они и вас тогда сами выследили. Я не при делах. Честно говорю… Как на духу, Сергей Михайлович. Вы ж знаете, как я к вам отношусь…

– Теперь точно знаю, как относишься, – Алехин подошел к Гитлеру. – Я думал, что хуже. На колени, ублюдок.

– Не надо, Сергей Михайлович! – уже рыдал в голос Гитлер. – Не берите грех на душу, прошу вас! Умоля-ю-у-у-у-у!

Одной рукой Алехин приподнял и поставил почти невесомого Гитлера на колени, другой поднес ему к виску пистолет.

Гитлер уже не скулил и не рыдал, а только трясся мелкой дробью. На полу из-под его халата растекалась лужа.

Алехин нажал на спуск. Сухой щелчок расколол тишину.

Гитлер без чувств повалился на пол.

Сергей открыл стоящую на столе бутылку теплого «Боржоми» и вылил весь газированный фонтан на голову Филимонова. Тот пришел в себя. Приподнялся на руках и, пятясь, стал отползать, пока не уперся спиной в плиту. Алехин присел на корточки перед ним. Достал из кармана патрон и протянул Гитлеру. Тот схватил его, крепко зажал в кулаке и поднес руку к груди. Слышно было, как у него мелкой дробью стучат зубы.

Алехин встал и пошел к двери.

– А деньги, Сергей Михайлович? – снова заскулил ему вслед Гитлер. – Вы ж теперь машину брать не будете?.. Давайте я прям сейчас вам их верну.

– Засунь их себе в жопу, Гитлер, – не оборачиваясь, сказал Алехин и вышел за дверь.

Курск. Август