Три короны для Мертвой Киирис (СИ) - Субботина Айя - Страница 2

Киирис невольно поежилась, вспоминая все, что о Наследнике тени рассказывали сестры в храме. Убийца, сумасшедший потрошитель, не прощающий ничего и никому, не дарующий пощады даже тем, кто добровольно сдался в плен.

— Как тебя зовут, пташка? — мягко осведомился он, словно завороженный разглядывая ее тяжелые, загнутые за уши эбонитово-черные рога.

Киирис промолчала. Возможно, ей все-таки стоило набраться храбрости и откусить себе язык? Возможно, тот пыточный мастер с плоскими пальцами и идеально-чистыми инструментами — всего лишь подмастерье в сравнении с настоящим садистом?

— Ну же, пташка, я жду. — Он улыбнулся одним губами.

Она отрицательно мотнула головой. Зачем, если инстинкт самосохранения твердит не перечить этому человеку? Возница и надзиратель могли лишь измываться над ней, но в их руках не было власти отправить ее на тот свет. А Наследник тени может запросто вскрыть ей глотку и наслаждаться собственной безнаказанностью.

— Мне нравится ее упрямство, — чуть повернув голову, не обращаясь ни к кому конкретно и в то же время ко всем сразу, сказал тенерожденный. — Я сам отвезу пташку в Мерод.

Киирис видела, как разом побледнели лица ее соглядатаев. Они переглянулись, как будто искали друг у друга поддержки для безумного поступка — попытки воспрепятствовать Наследнику тени и отговорить от задуманного.

— Но, домин[2]… - все-таки отважился пыточных дел мастер, — Королева-мать велела…

Остроухий удрученно качнул головой, как будто надеялся, что всем присутствующим хватит благоразумия помалкивать, и только потому, что этого не произошло, его вынуждают делать грязную работу.

Он развернулся, спрыгнул с телеги и двинулся к смельчаку. Тот залепетал что-то в свое оправдание надрывно рвущимся голосом. Киирис видела страх и панику в его глазах, и с наслаждением впитывала каждую эмоцию. Вряд ли происходящее можно назвать вселенской справедливостью, но если один подонок устроит выволочку другому — это ли не повод порадоваться?

— Королева-мать велела, значит… — прошептал Наследник тени, разглядывая валяющееся у своих ног тело, трясущееся от страха. — А я велю твоему напарнику перегрызть тебе глотку, если он не хочет разделить твою участь болтаться вон на том дереве и стыдливо придерживать руками собственные кишки.

— Не гневайся, домин! — Мужчина разве что землю не ел от отчаяния. — Бери проклятую девчонку, хоть бы и убей ее.

— Вот уж спасибо за высочайшее дозволение.

На мгновение Киирис показалось, что тенерожденый не пощадит мужика. Она почти желала увидеть, как этот надменный поганец пустит в ход свой клинок, как вскроет пыточного мастера от паха до кончика носа.

— Ключ. — Наследник протянул руку.

Перепуганный надзиратель сунул трясущуюся руку за пазуху, сорвал с веревки массивный черный ключ, протянул господину.

Даже в полумраке Киирис хорошо увидела, как алчно сверкнула темно-серая кромка на коротком лезвии клинка. Один безупречный удар — и сумерки взорвал крик боли. Надзиратель ухватился за то место, где мгновение назад было ухо. Теперь оно куском бесполезной плоти валялось у него под ногами.

— Это чтобы в следующий раз знал, что рот стоит открывать лишь когда об этом просят, — в дополнение к кровавой науке сказал Наследник. — Я не отрубил тебе руку только потому, что ты собственность моей матушки и наверняка еще можешь быть ей полезен. С обеими конечностями, разумеется.

Наследник вытер окровавленный клинок о рубаху возницы, который все это время оцепенело и монотонно колотил лбом оземь. Грязь полностью скрыла черты его лица, но даже сквозь нее Киирис видела его ужас. Вознице совершенно не хотелось разделить участь своего болтливого напарника.

Наследник вернулся к клетке, отомкнул замок и почти галантно, словно она была заморской принцессой, протянул руку.

— Добро пожаловать на свободу, пташка, — произнес он, нисколько не смущаясь, что на его сапогах алеет свидетельство только что пролитой крови, а позади воет и валяется в грязи изувеченный человек.

Киирис отчаянно захотелось превратиться в мышь и просочиться между прутьями, лишь бы не принимать эту внезапную помощь. Она сглотнула, заворожено изучая его узкую ладонь с невероятно длинными пальцами, больше приличествующими арфисту, а не прославленному мяснику.

— Тебе не стоит меня бояться, — подбодрил он. И тут же прибавил, уже с некоторым раздражением: — По крайней мере до тех пор, пока твое упрямство не станет утомительным.

Она не стала искушать судьбу и становиться очередной жертвой его быстро рвущегося терпения — подалась вперед, протянула руку. Наследник тени рванул ее на себя: Киирис непременно распласталась бы на полу клетки, но он вовремя подхватил ее и выволок наружу. Колодки висели на ногах непосильной ношей, сводя на нет каждый, даже самый короткий шаг.

По приказу своего господина кто-то из воинов бросил ему короткий топорик. Наследник легко вколотил топорище в тонкий зазор между двумя деревянными половинками, нажал — и вскрыл, словно орех. Все это время Киирис оцепенело, боясь проронить хоть слово, наблюдала за его движениями. Что ж, с топором потрошитель обращается ничуть не хуже, чем с клинком.

— От тебя воняет, — сказал Наследник тени, заметно поморщившись.

— От тебя тоже, — честно ответила она. И тут же пожалела, что не может вернуть время вспять, чтобы проглотить эту дерзость.

Но, похоже, ее слова произвели прямо противоположный эффект. Светлая бровь Наследника удивленно надломилась, в глазах сверкнул азарт хищника. Они стояли так близко друг к другу, что Киирис запросто могла почувствовать, как тревожно колотиться в его руках ее беспомощное тело. Попытка совладать с чувствами закончилась полным фиаско. Она попыталась хоть на шаг увеличить расстояние между ними, но тенерожденный еще крепче прижал к себе заслуженную добычу.

— И так, я дам тебе еще один шанс назвать свое имя, пташка, — смилостивился он, все сильнее вдавливая пальцы в ее плечи. — Но имей ввиду: минувшие три дня я провел в седле, ел полусырое мясо, почти не спал и упустил двух жирных оленей, прежде чем настиг третьего. Вряд ли я расположен возиться еще и с твоим абсурдным упрямством.

От него действительно не слишком хорошо пахло: смертью, старой кровью, конским потом. А еще — злостью. Киирис едва сдерживалась, чтобы не залепить нос ладонью, прекрасно понимая, что подобное поведение придется не по душе ее новому «хозяину».

«Ты не станешь полезнее мертвой, — осторожно подсказал внутренний голос. — Или безрукой».

— Киирис, — наконец, назвалась она.

— Киирис. — Он покатал имя на языке, смакуя, будто экзотическую сладость. Потом потянулся к шее пленницы, сдернул полоски ткани, которые она использовала вместо украденного ее пленителямитаэрна[3]. — Ты — рас’маа’ра?

Его палец скользнул по тонкой, безупречно ровной линии на ее горле. Киирис сглотнула, когда тенерожденный наклонился к самому ее лицу, чтобы получше рассмотреть шрам. В его светлых волосах виднелись колтуны запекшейся крови.

— Скованная? — продолжил он допрос.

Она просто кивнула, испытывая лишь одно желание — отодвинуться от него на безопасное расстояние, сбросить прохладную ладонь со своей шеи, чтобы, наконец, перестать дрожать от проникающего под кожу страха.

— Ладно, об остальном побеседуем в дороге.

Он помог ей спуститься, легко усадил на своего жеребца. По щелчку пальцев наследнику подали бурдюк.

— Ты вся дрожишь, рас’маа’ра, — посетовал он, как будто и вправду переживал за ее самочувствие. — Вот, выпей. Это лучшее земляничное вино на тысячи миль вокруг.

Она с сомнением посмотрела на угощение. В ответ на этот взгляд Наследник лишь нетерпеливо подтолкнул бурдюк ей в руки. Киирис стоило труда поднести его к губам: в последние дни она ела черствый хлеб и пила кислое прогорклое молоко, от которого ее желудок постоянно выворачивало наизнанку. После такой диеты и тягот прошедших дней она едва шевелилась. Но вряд ли тенерожденный обрадуется, если она прольет его угощение.