Свет в глазах - Рудазов Александр - Страница 84

Конечно, Танзен в любой момент может спастись. Достаточно бросить титульный лист. На него-то самого Антикатисто явно плевать, ему нужны только Криабалы.

И нужны очень сильно. Парадоксально, но нападения Бельзедора избавили Мистерию и другие страны от вторжения Антикатисто. Темный Властелин разгромил Клеверный Ансамбль, но Антикатисто… страшно представить, что сотворил бы на его месте Антикатисто.

И ведь Криабалы-то ему нужны не ради них самих. Антикатисто собирается с их помощью найти или возродить Апофеоз. И вот тогда… ноги холодеют при мысли о том, что будет тогда.

Антикатисто. Криабал. Апофеоз. Три легенды, вынырнувшие из глубин веков. Еще совсем недавно они были для Танзена просто строчками в учебнике истории. А теперь он несет кусочек одной из этих легенд, а вторая гонится за ним по пятам.

И вот-вот догонит ведь, что самое плохое.

Но осталось уже совсем чуть-чуть. Они уже отдалились от Цитадели Зла на несколько вспашек, Танзен уже почти достиг условленного места. Он уже видел впереди крековастый древний дуб, за которым должен стоять…

И тут Антикатисто его наконец достал. Танзен шел очень хорошо, но немного все же не дотянул. Очередная волна Тьмы накрыла его – и волшебник понял, что сейчас умрет.

На инстинктах, на голых рефлексах он мгновенно перешел в форму № 58 (статуя Елегиаста). В этой форме он не мог летать, не мог двигаться и говорить, становился почти слепым – зато у этой формы было одно крошечное, но сейчас важное преимущество.

Благодать. Танзен снял эту форму в крупнейшем храме Мистерии, со статуи, освященной самим понтификом. И хотя при метаморфозе он приобретал лишь тень, слабый призрак ее святого духа – это все же слегка повышало сопротивляемость Тьме.

В форме № 58 Танзен сумел остаться живым. Потрескался, но не рассыпался.

Правда, кроме того он уронил титульный лист.

И сам тоже полетел вниз.

В каком-то локте от земли Танзен перешел в форму № 89 (пигмей). Став ростом с палец и весом с камешек, он почти не почувствовал удара. Все тело еще жгло, Танзен еще чувствовал миазмы Тьмы, но самой страшной опасности он избежал.

Однако просто сбежать или спрятаться было нельзя. Антикатисто почти схватил титульный лист. Перестав быть пигмеем, Танзен резко перешел в форму № 98 (ледниковая блоха). Резко увеличился до огромных размеров, совершил гигантский прыжок и схватил порхающую страницу щупиками.

Вторым прыжком Танзен сиганул к дубу. Снова только в последний миг увернулся от волны Тьмы.

А совершив третий прыжок, он… обронил титульный лист. Выронил его всего в нескольких шагах от дерева, тут же перейдя в форму № 39 (муха).

Как волшебник и надеялся, Антикатисто устремился за страницей. Ринулся к ней, опустился к самой земле… и тут из-за дерева вышел монах в багровой рясе.

Шагнув к туче чистой Тьмы, Массено сдернул повязку.

Мрак прорезало светом. Полыхающие в глазницах солнца вспороли твари брюхо. Антикатисто еще успел втянуть в себя титульный лист, но тут же метнулся назад.

Однако не сбежал. Одного-единственного монаха Солары не хватало, чтобы причинить ему серьезный вред. Антикатисто вспыхнул, раздулся, и из его недр донесся угрожающий голос:

– Я тебя помню. Зря ты снова мне досаждаешь.

Теперь монаху пришлось уйти в оборону. Антикатисто принялся разить его копьями Тьмы, и Массено еле-еле успевал переводить взгляд. Пока что он разрушал все атаки, но долго это не продлится. Еще пара секунд, и Антикатисто…

Массено не дал ему этих секунд. У него уже все было готово. Все давно обговорено. Он просто заманивал Антикатисто, внушал ему ложное чувство уверенности. И когда тот вошел в раж, когда увлекся убиванием жалкого монаха, из-за дерева вышел еще один жалкий монах.

Точнее, монахиня. Совсем молодая, малосхимница. Она не стала вступать в бой, не стала помогать Массено.

Она просто швырнула наземь солнечный камень.

Все залило светом. Не таким, что льется из глазниц солнцеглядов. Обычным светом солнца, не способным навредить Антикатисто. Но этот свет прорезал тучи, что вечно стелятся над Бриарогеном, на краткие минуты сменил ночь днем – и это стало сигналом монастырю Солнца.

Солнечная Дорога. Чудесная сила, доступная только архимандриту. Свет хлынул отовсюду – и каждый луч приносил с собой еще одного монаха. Десятки. Сотни. Полная тысяча. Весь орден Солнца явился к стенам Цитадели Зла – и обступил Антикатисто со всех сторон.

Кажется, тот опешил. Он промедлил какую-то секунду – и эта секунда стала для него роковой. Архимандритиса, святая мать Исатэлла, вытянула костлявую руку и хрипло каркнула:

– Повязки долой!

Тысяча солнечных монахов разом сдернули повязки. И тысячи пустых глазниц излили тысячи слепящих лучей.

Это был уже не один-единственный солнцегляд! Антикатисто стал просто погребен под световой лавиной!

И он заметался. Забился в агонии, ища скрыться, сбежать от страшного света. Изможденные слепые монахи окружали высшего элементаля Тьмы – и того рвало на части. Он пытался испускать свои черные миазмы, но их распыляло еще при рождении.

Живые фонари сжимали кольцо все теснее, жгли все ярче. Сейчас тварь не могла ни телепортироваться, ни уйти сквозь землю.

И потому ринулась вверх.

Но и там оказались солнечные монахи. И не одни только они. Воздух заполонили пегасы и грифоны, оседланные Рыцарями Неба – и за спиной каждого сидел солнцегляд.

– Ты не уйдешь от нас, нечисть! – прокричал Массено. – Мы всю жизнь сражаемся с Тьмой!

Казалось, что уже все кончено. Антикатисто уже начал разваливаться на части. Страшно покалеченный, он усох до какой-то кляксы.

Его почти расплескало в брызги – и там, куда эти брызги попадали, все сразу же стремительно умирало. Почва высыхала и развеивалась, растительность мгновенно сгнивала, люди… да, несколько монахов тоже приняли мучительную смерть.

Но они продолжали изливать священный свет. Потому что до победы оставалось совсем чуть-чуть. Казалось, еще вот-вот…

Казалось. Полуиздохший, почти рассеявшийся Антикатисто что-то прохрипел.

Его слов никто не услышал. Они были так тихи, словно говорили со дна пруда. Но то было явно заклинание.

Из Черного Криабала.

Уже близкий к смерти, Антикатисто исторг безумную волну Тьмы. Часть ее расточилась Солнечным Зрением… но только лишь часть. Эта черная вспышка убила не меньше четверти солнцеглядов и всех до единого Рыцарей Неба. Отовсюду посыпались трупы – и выглядели они так, словно умерли годы назад.

– Не отпускать его!.. – выкрикнула мать Исатэлла. – Во славу Солары… кх-х…

Архимандритису рассекло невидимым лезвием. Свет угас в ее глазницах, она кулем упала наземь.

Без нее строй сразу рассыпался. Даже из великосхимников иные застенали, преисполнившись скорби.

Погиб бы и Массено. Он был среди самых первых, стоял ближе всех к Антикатисто. Но ему в поясницу что-то ударило, вцепилось, дернуло… и он отлетел в сторону.

Массено спас Танзен. Приняв форму № 99 (шишечник), он схватил его собственным языком и в последний миг вырвал из-под волны Тьмы.

Но другим повезло не так. Антикатисто расшвырял тех солнцеглядов, что выжили, походя убил еще нескольких, и ринулся наутек.

Продолжать драку он не стал. Даже с Черным Криабалом – Антикатисто получил чересчур тяжелые ранения. Прочие Криабалы ему пока помочь не могли – он же еще не успел их прочесть.

Но и добить себя он не позволил. Разрозненные солнцегляды продолжали поливать его лучами света, и те рвали, кромсали удирающего элементаля, но стало ясно – он не умрет. Слишком огромную мощь сосредоточил в себе Антикатисто, а Черный Криабал еще и многократно ее умножил.

Еще несколько секунд – и он исчез среди туч. Чуть заметная вспышка обозначила точку, где Антикатисто портировался, перенесся куда-то еще.

Куда-то, где его уже не достать.

Монахи снова прикрыли глазницы повязками. Их бой закончился, и несколько сотен трупов осталось на его месте. Там, где Антикатисто корчился в агонии, образовался дымящий кратер, а на его дне – пузырящиеся черные кристаллы и вязкие комочки. Сконденсированные частицы его плоти, новоявленные Души Тьмы.