Белая королева для Наследника костей (СИ) - Субботина Айя - Страница 29

Она медленно, словно время замерло для нее одной, моргает. С опаской тянется рукой к ушибу, морщится, когда пальцы натыкаются на еще свежую рану. И снова моргает. А когда снова поднимает взгляд, я с облегчением замечаю, что ее зрачки снова стали нормальными. Правда сейчас это уже не имеет значения, ведь у меня есть лишь короткая передышка, прежде чем демоны моей маленькой Мьёль снова полезут наружу.

— Раслер, я…

Она не успевает закончить, потому что я действую раньше. Шаг — и рядом с ней. Привычным движением срываю перчатку, обхватываю запястье своей жены — и до боли вдавливаю пальцы в ее плоть. Мьёль вскрикивает, на ее лице такая жуткая боль, но я не позволяю ослабить свою решимость.

— Спи, моя Белая королева, — шепчу я в ее умирающий взгляд. — Завтра будет новый день.

Никогда в жизни я нее спала так сладко и беззаботно, хоть и проснулась далеко за полдень. А если быть точнее, то почти к вечеру.

Лежу в постели и наслаждаюсь видом вечернего сине-фиолетового неба. В это время года звезды особенно яркие и я могу бесконечно долго любоваться их первыми всполохами на безупречной глади. Ночь будет яркой от этих далеких огней.

Голова все еще немного побаливает, но это пустяки. Куда хуже, что вчерашний вечер с Раслером словно подернут какой-то дымкой. Я все помню и в то же время почти везде не хватает каких-то мелких деталей. Мы бросали веточки в огонь, прося у Огненного странника милости для ушедших и любви, но откуда мы их взяли? Не помню. Там был старик с монетой, и он что-то говорил мне. Что? Вероятно, извинялся за то, что всего его нехитрого скарба будет недостаточно, чтобы вернуть нам разницу. И еще я помню поцелуй моего короля: горячий, обжигающий, как будто он хотел заполнить пустоту в моей душе.

Я притрагиваюсь к губам — и тут же одергиваю их. Накрываю лицо подушкой, пряча стыд от теней, от себя самой. Мой король — он всегда рядом. Моя ненависть к нему — она где-то далеко. Так невообразимо далеко, что ее как будто нет. Да и была ли она вообще? Что реально, а что вымысел?

Перед мысленным взором возникает тяжелая каменная дверь. Она старая и покрыта паутиной. Тяжелая. Мне нелегко закрыть ее, мышцы рвутся от натуги. И все же она закрыта. Пусть так и будет впредь. Кем я буду, если не смогу простить? Лишь Мьёль С Короной на Голове.

Мою сладкую негу тревожит приход лекарки. Она немногословна и суетлива: раскладывает на прикроватном столике свои принадлежности, прикрикивает на служку с кувшином теплой воды, чтобы не путался под ногами. Я безропотно позволяю осмотреть свою голову, чуть морщусь, когда она обрабатывает рану. Мы обе молчим, пока в комнату не входит мой король. Он становится около двери, опирается спиной на стену и задумчиво, покусывая губу, наблюдает.

— Кажется, мне следует поблагодарить ту лошадь, — пытаюсь пошутить я, когда лекарка, закончив с моими ранами, спешно собирает вещи и пятится к двери. Раслер провожает ее долгим взглядом. — Благодаря ее копыту у меня больше нет проблем со сном.

— Как ты себя чувствуешь, Мьёль?

— Готовой к полету на вирме, — отвечаю я.

Он кивает, но выглядит каким-то холодно-потерянным, как будто пытается вспомнить зачем пришел. Мне не следует спрашивать, но слова сами срываются с губ.

— Что-то не так, мой король?

— Боюсь, мне придется на какое-то время уехать, — говорит он.

— Уехать? — переспрашиваю я. Но как? Куда? Зачем?

Невысказанные вопросы роятся в голове, жалят огненными мухами. Приходится вспомнить о крови, что течет в моих жилах, и держать рот на замке. Определенно у Раслера есть дела поважнее меня, тем более поблизости притаились мои братья. Мне не хочется об этом думать, но война не обойдет нас стороной. Просто чудо, что они до сих пор не предприняли ни одной попытки напасть. Копят силы? Выжидают подходящий момент?

Раслер несколько секунд смотрит на постель, как будто раздумывает, будет ли уместным присоединиться ко мне, но в итоге подтягивает кресло и садится напротив. Расстояние между нами не так уж велико, но оно размером с пропасть, которую не перелететь.

— Тебе придется справляться самой, — вслух размышляет он. — Кэли…

— Нет, — резко перебиваю я. Пожалуй, даже слишком резко. Голос отражается от потолка, растекается по стенам невидимым стеклянным дождем. — В этом нет никакой необходимости. Меня мутит от одного ее вида, так что, если ее присутствие не обязательное условие твоего отъезда, я буду признательна, если тенерожденая будет сопровождать тебя.

— Не обязательное, — себе под нос бормочет он.

Я скорее чувствую, чем вижу, как он пытается сказать мне что-то, но постоянно одергивает себя. Что бы это могло быть?

Прежде, чем понимаю, что творю, отбрасываю одело и иду к нему. Почему-то на цыпочках, как будто хочу спрятать эту смелость от себя самой. Раслер смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц и ничего не предпринимает, когда я сажусь к нему на колени. Так же безучастно держит ладонями подлокотники, но запрокидывает голову, чтобы смотреть мне в лицо.

Я одержима им. Как иначе объяснить всепоглощающую тягу постоянно и всюду следовать за моим королем, ловить каждое его слово, наслаждаться сорвавшимся с губ вздохом, прикосновением.

— Ты справишься одна? — спрашивает Раслер.

Вместо ответа я обхватываю его шею, зарываюсь пальцами в волосы. Что со мной? Откуда это тепло и нежность? Эта огненная плетка, что хлещет мое сердце? Прочь, прочь дурные мысли, я лишь хочу разделить с ним немного… себя. Ведь мой король выглядит таким уставшим, а я бодра и готова хоть сейчас отправиться за ним на край света.

— Я бы хотел услышать ответ, — чуть тише, но не менее настойчиво, интересуется он.

Рука в перчатке очерчивает контур моего бедра и талии, замирает у подбородка и большой палец притрагивается к нижней губе. Боль и счастье, переплетенные в тугой поток. Я сглатываю, наслаждаясь ими. Он что-то сделал со мной, этот странный мужчина, ведь раньше все было иначе. Жаль, что память меня подводит и я с трудом могу различить, где реальность, а где воспоминания.

— Я справлюсь одна, мой король, — отвечаю я и чуть тянусь, когда он убирает руку, чтобы накрутить на палец локон моих волос. Хочется хныкать, как ребенок, которого поманили леденцом, но оставили ни с чем. — Мой Раслер, — тут же поправляю себя, помня, что ему это по душе.

Вот и сейчас: он измученно стонет, притягивает к себе и жжет взглядом мои губы. Я беззвучно словно в бреду повторяю: «Раслер… Раслер…»

— Искушение так велико, — теперь уже шепчет Наследник костей.

— Ты должен покатать меня на вирме, как обещал.

— После возвращения непременно.

— Привезешь мне что-нибудь? — Я мягко тяну его за волосы, заставляя моего короля откинуть голову на спинку кресла. Он издает гортанный звук и после некоторого колебания покоряется.

— Моей Белой королеве недостаточно полной шкатулки драгоценностей? — посмеивается он.

— Определенно, нет, — хищно улыбаюсь я. То, что тянет нас друг к другу — сладко-терпкое на вкус, смертельно острое и убийственно притягательное. — Хочу много, очень много бриллиантов и ледяных осколков.

— Больше, чем меня? — спрашивает Раслер. Тянет подол моей ночной сорочки, обнажает ноги, пальцем рисует на коленках невидимые вензеля.

— Определенно, — дразнюсь в ответ.

Боги, откуда во мне эта похотливая игривость?

Я хочу закрыть глаза, когда его пальцы скользят выше по ноге, но Раслер отдает короткий приказ:

— Нет, Белая королева, смотри на меня.

Пытаюсь, но его касания — они настолько безупречные, словно созданы самими богами. Словно он сам — мой Бог. Я почти готова раствориться в нем, настолько совершенно происходящее между нами. Мы словно две части чего-то единого, по странной и непонятной воле судьбы разбросанные в разные концы мира. И теперь тянемся друг к другу вопреки всем запретам, нормам и предрассудкам. Я не могу любить убийцу, говорит мой разум, но душа кричит: «Я уже его люблю!»