Мертв на три четверти (ЛП) - Гладстоун Макс - Страница 9

— Ну, я бы не сказал, что жрецы совсем уж вышли из бизнеса. Остались, э… прилипшими к нему, что называется — до кучи. А вот Церковь, вот она — да. Вышла из бизнеса, и это здорово. Человек должен молиться, выбросив все подобное из головы. Сегодня если девочки и их ухажеры раздухарятся сверх меры, и закатятся на территорию храма, жрецы их утихомирят, упакуют и выставят прочь.

Их тарантас прогрохотал по улице, и впереди над ними нависла базальтовая башня. Тара рассматривала здания, мимо которых проезжало ее такси. Чем ближе они становились к Святому подворью, тем больше шрамов она замечала на каменных фасадах башен, всегда расположенных на несколько этажей выше уровня улицы.

— Скажите, что это за отметины на домах? Разве священники занимаются и их украшением?

Сбруя скрипнула и зазвенела. Когда возница заговорил, его голос звучал глухо и натянуто:

— А. Вы про это.

— Прошу прощения. Если это щекотливая тема, то я…

— Да, без проблем, мисс. Это просто шрамы. Только и всего.

— Я думала, Альт Кулумб не пострадал во время войн.

Он фыркнул:

— Не от Посвященных, а все равно пострадал.

Тара осталась в недоумении, но ее возница чувствовал себя неуютно, обсуждая эту тему. Поэтому она очень осторожно подбирала следующие слова:

— А может стоит нанять кого-нибудь, чтобы их как-то заделать? Прошло уже полвека.

— Нельзя.

— В смысле?

— Их сделали Каменные люди, ясно? — Он плюнул на дорогу. — Их метки невозможно скрыть. Здания помнят. Пробовали класть новую кладку. Спустя минуту снова проявляются.

У Тары перехватило дыхание, но она постаралась не подать вида:

— Каменные? Вы имели в виду горгулий?

Он не ответил, но его молчание служило немым подтверждением.

— Некоторые из этих… шрамов… они выглядят как надписи.

— Некоторые. Они так метят свою территорию. Богохульные знаки, начертанные свихнувшимися тварями. А все остальное — следы сражений.

— Так горгульи еще где-то здесь?

Мужчина оглянулся на нее, и она увидела, как выражение его лица закрывается на ключ, словно дверь.

— Нет. Каменных людей здесь нет. — Он произнес это так, словно произносил проклятье. — Ушли еще при жизни моего отца.

— А что случилось?

— Просто ушли.

Он повернул повозку на широкую дорогу, ведущую на храмовую территорию. Если смотреть сверху, дорожка из белого гравия, по которой они двигались, полностью повторяла обводы Святого подворья. Таре стало интересно, есть ли у подобного дизайна иные цели, кроме декоративных. Без армии Посвященных защитный круг даже такого размера не сумел бы сдержать такого сильного бога как Кос.

— А зачем им уходить? Из-за религиозных разногласий?

Возница не ответил, и Тара не стала ничего больше уточнять. Опасно обсуждать с фанатиком послевоенную политику в управляемом богом городе. Ее не очень заботила собственная безопасность, однако прибытие на порог к клиенту в горящем такси с раненным возницей может создать дурное первое впечатление.

Они подъехали к черной башне Святилища Коса — это был высокий и блестящий абстрактный символ пламени, угодившего в ловушку из темного и не испещренного шрамами камня. Ее снова коснулось тоже самое эхо тепла, что она ощутила во время падения. Здесь всегда так? Если аура Коса так сильна даже после смерти, каково же здесь было при его жизни?

Дорога закончилась тупиком на широком полукружии, где стояло два десятка экипажей, поджидавших своих хозяев: пара обычных такси, вроде тариного, пять или шесть экипажей подороже, и даже несколько повозок без возниц.

На нижней ступеньке ведущей в Святилище лестницы сидел молодой человек в коричнево-оранжевой рясе. У него была выбрита тонзура, и он курил сигарету. Он был единственным живым существом, не считая кареты, в обозримых окрестностях.

— Странно, — произнес возница.

— Что, здесь всегда так людно?

— Знаете, обычно в этом месте не протолкнуться. Приходят помолиться о том, о сем. Из северного района наведываются чудовища, если удастся обтяпать дельце. Или если приснится пламя, приходят выказать уважение, — возница нахмурился. — А сегодня чего-то маловато.

Она соскользнула на землю, выудив из кошелька небольшой металлический диск, который отдала вознице. Частичка ее душевной эманации через жетон перетекла в него. Значение имела именно она, а не сам жетон. Метал служил лишь для концентрации. Очень скоро все следы ее индивидуальности исчезнут, останется лишь чистая сила, которой возница сможет расплатиться с другими за еду или за дом, за товары и услуги, или за развлечения. Будь он Посвященным, получив достаточно силы от других, а также от звезд и земли, то мог бы оживлять мертвых или сеять ужас среди народов. С другой стороны, если сила останется в Альт Кулумбе, какой-нибудь религиозный горожанин пожертвует ее Косу, покровителю города и торговли — так эта вся треклятая система и вертится.

Вертелась. До недавних пор.

— Всего хорошего, — сказала она вознице, но тот лишь еще сильнее помрачнел. Дернув вожжами и взмахнув стеком, он отправил свою клячу в неторопливый галоп, оставив Тару одну в тени башни обожествленного огня.

Направляясь к широкой лестнице из черного камня, она отметила, что Святилище Коса оказалось вполне современным зданием. Лишь несколько архитектурных излишеств выдавали в нем продукт прошлой эпохи: никому ненужные колонны вокруг основания и совершенно необязательные мощные контрфорсы, добавленные, без сомнения, сомневающимся архитектором, когда двадцатиэтажное Святилище было амбициозным проектом, а восьмидесятиэтажные дома возникали лишь в лихорадочном бреду.

— Красиво, правда?

Голос говорившего осекся и дрогнул, он судорожно втянул в себя воздух, словно поставил запятую. Тара перевела взгляд с головокружительных высот вниз и увидела все того же молодого послушника, ждавшего на ступенях компании. Он сидел, наклонившись вперед к коленям, с подрагивающей сигаретой во рту. Просторная ряса сидела мешковато на его худосочном теле. На нее снизу-вверх с бледного лица смотрели запавшие глаза послушника.

— Да, — признала она.

— А я знаю, о чем вы думаете.

Она вопросительно изогнула бровь.

Парень вытащил сигарету и выдохнул длинную узкую струю дыма.

— Точнее, знаю, о чем подумали.

— Посмотрим.

— Вы подумали, что колонны, как поддержка не нужны. Что их добавили для вида, или из страха.

Она удивленно открыла глаза и кивнула.

— Откуда знаешь?

— Вы достаточно умны, чтобы оказаться одураченной. — Он попытался рассмеяться, но поперхнулся и закашлялся.

— С тобой все в порядке? — она наклонилась к молодому человеку, но тот отрицательно замахал рукой. Нехороший и влажный кашель затянулся. Его протянутая рука медленно сжалась в кулак, которым он с силой ударил себя в грудь. Кашель прекратился с тихим рокотом, и послушник продолжил как ни в чем не бывало:

— Видите, колонны толще, чем должны быть? И с контрфорсами тоже самое?

Она кивнула, хотя, на самом деле, ничего подобного не видела.

— Потому что это не элементы конструкции, а имитация. Просто при постройке Святилища решили, что подводить к храму здоровенные паровые трубы будет уродливо и небезопасно. Решили спрятать. У всех зданий есть колонны, поэтому решили, спрячем трубы внутри колонн.

— Отличная идея.

— Очень глупая, — парнишка ткнул пальцем: — Из-за каменной кладки труднее чинить стыки и там, и там. Случись что, нам приходится разбирать кладку и укладывать ее заново и все за одну ночь незаметно для прихожан.

— Ты это рассаживаешь всем прохожим?

Собеседник снова затянулся:

— Только тем, кто носит костюм. — Его кривая улыбка казалась неуместной: слишком широкая и искренняя для того, у кого есть тонзура и подобная ряса.

— Что ж, надеюсь, никто из тех, кто носит костюм, на тебя не набросится в ответ.

— Пока не случалось. — Он сунул сигарету в рот и склонился вперед. Тара испугалась, что он ударится лицом, но послушник восстановил равновесие и неуверенно поднялся на ноги: — Вы Тара Абернати. — Он протянул тонкую руку, дрогнувшую в ее ладони во время рукопожатия. Несмотря на улыбку и бодрящееся поведение, он был напуган. — Меня зовут техник-послушник Абелард. Мне сказали дожидаться вас — снаружи.