Приключения Кларенса Хантера (СИ) - Борисов Максимилиан "Maxfactor" - Страница 11

— А это результат твоих… гм… художеств на Земле. Документацию получишь позже. А пока… держи! Подарок! — ученый протянул молоток.

Хантер изумленно воззрился на инструмент:

— Мне он совсем ни к чему…

— Будешь таскать его везде, пока не научишься хорошим манерам! Он будет напоминать, что в двери надо сначала стучать, а лишь потом заходить. И если я увижу тебя без молотка, доложу командующему. Свободен!

Сложное оборудование для динатронной обработки есть только на верфях, где строят и ремонтируют звездолеты. Но исследовательские центры были, разумеется, исключением: их опытные доки оснащали самым совершенным оборудованием для работы с летающими лабораториями.

«Призрак» раскрыли, точно пластиковую модель и подвесили верхнюю часть на особых захватах. По нижней сновали дроиды, монтируя новую систему.

Хантер, содрогаясь от внутренней боли, смотрел на разобранную звездную машину. Ему казалось, будто роботы копаются в его собственных внутренностях.

Внезапно кто-то положил руку на плечо:

— Тяжелый истребитель класса «Центурион»? Хороший выбор!

Кларенс подпрыгнул едва ли не до потолка и резко повернулся: перед ним стоял высокий молодой человек с бородкой.

— Питер Джастин Самнер, научный сотрудник! Можешь звать меня Пиджей! — отрекомендовался он. — Я буду наблюдать за испытаниями. Меня прислал профессор.

— Как тебя звать? Пиджин, то есть, голубь? — съехидничал Хантер. — Как интересно. Голубь мира на планете-полигоне. Это что-то.

Питер нахмурился:

— Взрослый же человек, Хантер, а несешь такую чушь… Как маленький!

— Откуда ты меня знаешь?

— Невтриносов приказал найти белобрысого хохмача с молотком. Все очевидно! — едко сказал Пиджей.

В ответ Кларенс надулся и с гордостью произнес:

— Это не совсем «Центурион». Уникальная машина. Творческая переработка истребителя в дальний разведчик-изыскатель. Тридцать один метр длиной, шестьдесят пять тонн полной массы. Из них двадцать — планетный модуль. Аэродинамическая форма. Способен летать в газовой и жидкой атмосфере. Куча оружия на борту.

— По-моему, жидкая атмосфера называется океан.

— С точки зрения звездолета без разницы. Еще вопросы?

— Можно хоть немного тепла в голосе?

Хантер пожал плечами:

— Я попробую, Пиджин. Идемте в столовую. Я больше не могу смотреть, как потрошат мое дитя.

Кларенс зашагал по коридору. Питер едва поспевал за ним.

— Профессор давно мечтал о летающей лаборатории. Вместе с пилотом, — сказал Пиджей. — Но почему именно ты, я не понимаю. После истории с разрядником я бы лично вымел тебя поганой метлой. Ты бы у меня всю оставшуюся жизнь разводил цветочки.

— Может, он знает что-то, чего не знаешь ты? — спросил Кларенс и распахнул дверь комнаты, которая по традиции называлась столовой.

К вечеру андроиды закончили монтаж. Верхняя половина корпуса легла точно в направляющие нижней. Подвешенный на захватах звездолет вплыл в динатронную камеру. На несколько секунд в окошке вспыхнуло тусклое сияние. По корпусу пробежал голубоватый луч сканера. Раскрылись металлические створки, и транспортер-платформа вывезла «Призрак» на посадочную площадку.

Утром Кларенс робко постучал в дверь кабинета профессора.

— Войдите! — раздалось в ответ.

Хантер осторожно протиснулся внутрь.

— Вот так бы всегда, — ухмыльнулся Невтриносов и указал на стул. — Как спалось?

— Спасибо за беспокойство, — как обычно съехидничал Хантер и положил молоток на стол. — Замечательно. Я всегда быстро засыпаю перед ответственным заданием, сути которого мне никто не удосужился объяснить.

— Нет времени на разговоры. Включишь систему — поймешь сам, что делать. Программа испытаний зашита в бортовой компьютер.

В дверь постучали. Ученый крикнул «войдите!» и в кабинет, задыхаясь от быстрого бега, влетел Питер.

— Наконец-то явился. У меня, похоже, одни разгильдяи работают! Хантер, бери напарника и начинай испытания, — раздраженно сказал профессор.

— Э… Мне не нужен второй пилот, — заикнулся было Кларенс.

— Не беси меня… — прорычал Невтриносов. — Марш на испытания! Живо!

Хантер метнулся к двери.

— Куда? — остановил его профессор. — Молоток не забудь!

Открыв люк, Хантер пригласил напарника внутрь и неожиданно схватил его за руку:

— Слушай, будь другом! Принеси мой коммуникатор! Я забыл его у профессора. А я пока приготовлю аппарат.

Питер скрылся в крытой галерее. Кларенс показал ему вслед нос, задраил входной люк и поднялся в кокпит. Пару минут он пытался пристроить молоток, чертыхнулся и просто положил его на консоль. В конце концов, искусственная гравитация не даст инструменту свалиться на пол при любых маневрах.

Засвистели вихревые двигатели. Под крылом поплыли песчаные дюны, горизонт подернулся голубоватой дымкой. Кларенс глянул на дисплей: кто-то уже ввел в навигационную систему данные. Он вывел звездолет на сверхзвук и остроносая машина, громыхая ударной волной, помчалась к белеющим на горизонте вершинам гор.

Интересно, как работает пресловутая «новая система»? Хантер поерзал в кресле и на всякий случай пристегнулся. Откинул защитную крышку, чуть помедлил, повернул переключатель и воспарил над заснеженными скалами.

Звездолет исчез. Руки превратились в атмосферные плоскости, тело стало фюзеляжем, ноги… да кто знает, куда они пропали? Вместо собственного биения сердца Кларенс ощутил ровную мощь реакторов и вихревых двигателей. Разум соединился с бортовым компьютером и заработал быстрее вспышки ядерного взрыва. Полное слияние с машиной…

Хантер… а может быть, «Призрак», нырнул в разлом и помчался в извилистом коридоре, ловко уворачиваясь от покрытых трещинами стен. Прямо перед носом вырос черный прямоугольник с белым кругом — учебная мишень. Удар нейтронными пушками — каменные обломки черными брызгами разлетелись во все стороны. Мимо! Да что такое!

Внезапно руку-крыло свело судорогой. От боли потемнело в глазах… или сенсорах. Кларенс попытался взвыть, но рот пропал куда-то вместе с остальным телом.

Звездолет ринулся в подернутое белесой дымкой небо и начал выписывать немыслимые фигуры пилотажа. Хантер попытался переключить управление, но у него не было рук! Нервные импульсы терялись где-то внутри взбесившегося компьютера. И раз система управляется сознанием, единственный способ выбраться из передряги — потерять его.

Любой другой человек потерпел бы фиаско. Но Хантер всегда воспринимал разум и тело, как нечто обособленное друг от друга. Он воткнул в раскол воображаемый лом, и, раскачивая его из стороны в сторону, начал расширять зияющую брешь между плотью и душой. Наконец, боль повисла где-то далеко…

Хантер попытался выключить компенсатор перегрузок. Он возжелал этого всем сердцем, всей душой и страшная сила вбила его в кресло так, что затрещали кости. Голова взорвалась десятком сверхновых, и Кларенс очутился в кабинете профессора. Ученый, заложив руки за спину, ходил взад-вперед по кабинету, а на стуле, виновато повесив голову, съежился Питер. Он-то здесь причем?

В ушах раздался неприятный шум, будто ураган гнал по ковру миллионы бумажек. Где-то далеко вспыхнула звезда, и поток белого света вбил Кларенса в самого себя…

Хантер висел в кресле на ремнях. Все тело ныло, будто кто-то долго и методично избивал его ногами. Особенно досталось голове: пульсирующая боль сверлила череп, волнами растекаясь до самых плеч. По лбу, заливая глаза, текло что-то мокрое, теплое и противное.

Кларенс вытер непонятную субстанцию и кое-как разлепил глаза. Звездолет застрял в расселине и лежал на боку, задрав к небу атмосферную плоскость. Центральный дисплей кричал желтым и красным цветами: аварийная защита погасила оба реактора. К счастью, корпус остался цел.

На консоли управления валялся молоток. Хантер попытался ухмыльнуться через боль: вот что треснуло его по голове! Очень удачно: как ни говори, лучше получить по тыкве, чем стать похожим на плоского слизня в зоопарке Тилля. С перегрузками шутки плохи.