Маффин (ЛП) - "Mahsa" - Страница 41

Мозг затопили образы прошедших событий, в который раз разнося по кирпичикам так трепетно выстроенную мною защиту. Я схватился руками за голову в тщетной попытке остановить боль, но она, гадко пульсируя, сползла по шее на позвоночник и охватила всё тело. Голод и жажда, с которыми я проснулся, никуда не делись, но даже под холодным взглядом Эшера я отчаянно боролся с ними.

О чём думают нормальные люди? На чём я должен сосредоточиться в первую очередь? На копах, на моей мёртвой собаке, на домогательствах в душе, на боли, голоде или диком страхе перед возвращением в закусочную? На том, что уже прошло или что ещё обрушится на мою голову? Наверное, я по-прежнему был в шоковом состоянии, потому что в моём сознании царил абсолютный вакуум. А может, мне попросту не хватало ума, чтобы во всём разобраться.

Чёрт, я хотел жрать. К тому же сейчас я был согласен даже на воду, хотя, конечно, предпочёл бы утолить жажду чашечкой крепкого кофе. Он стал бы моим спасением, и я снова смог бы мыслить ясно. Да, вся надежда была только на кофе.

Спустя несколько минут тишины, Эшер, покинув свое кресло, вышел из комнаты. Схватившись за пустой живот, я склонился над скрещенными ногами и уткнулся лбом в мягкий ковёр. Словно только так можно было прогнать прочь голод и головную боль. Я медленно выдохнул, ведя обратный отсчёт от десяти до одного.

Я не заметил, как провалился в сон. Цифры очень быстро превратились в предвещающую безумие мешанину из цветных образов и неясных форм. Услышав рядом приглушённый звук шагов, я попытался очнуться. Меня снова подталкивало глупое любопытство.

— Почему он здесь?

Я узнал этот голос, но слишком устал даже для того, чтобы просто открыть глаза. Имя того, кому он принадлежал, начиналось на «А». Как же его зовут? Чёрт, не могу вспомнить.

Не получив ответа, голос стал настойчивее: «И давно он так спит?»

— Около получаса, — второй голос я тоже узнал. Это был Эшер. Перепутать было невозможно. Никто не смог бы подделать это неестественное спокойствие.

Цвета ещё кружили, смешиваясь друг с другом под веками, но я уже медленно просыпался. Судя по горящей спине и заледенелым рукам, заснув, я отвернулся от камина. Губы пересохли, но я отчаянно сопротивлялся желанию их облизать. Поэтому, чтобы отвлечься, принялся внимательно вслушиваться в идущий над моей головой разговор.

— Он простудится, — обеспокоенно, но в тоже время не без досады произнёс первый голос.

— С ним всё будет в порядке, — заверил его Эшер.

— Эш, мне это не нравится, — раздался новый голос. Не знаю, кому он принадлежал, но гневные интонации напомнили мне о Винченцо.

— А тебе и не должно, — проворчал Эшер, тем не менее всё также спокойно.

— После сегодняшней ночи…

— Я буду осторожнее.

— Серьёзно, Эш, о чём ты только думаешь? Разве это не перебор? Он просто тупой малолетка и уж точно не один из нас. Если его не грохнут сейчас, то потом из-за него могут погибнуть наши люди, — предупредил новый голос.

Это они обо мне? Тяжелые веки по-прежнему отказывались подниматься, а сил заставить их у меня не осталось. Я хотел послушать, что ещё они скажут обо мне, но тело начало сопротивляться. Я почувствовал сладкий аромат. Только что-то тёплое и сочное может так замечательно пахнуть. Испугавшись, что вот сейчас мой желудок снова зарычит и выдаст меня с головой, я покрепче обхватил руками живот. Вдобавок ко всем прочим радостям у меня зачесалось плечо.

Эшер не ответил, поэтому новый голос продолжил:

— Зачем ты вообще его сюда притащил?

Хороший вопрос. Мне бы тоже хотелось это знать.

— Я дал обещание мисс Анне, что заберу его с улицы, — объяснил Эшер.

— Очередное обещание? Почему бы тебе не выполнить его, но только ПОЗЖЕ? Это просто невероятно. Не притащи ты пацана, и всё прошло бы как по маслу. Джерри и Адам были бы живы! Да как ты мог так нас подставить? А всё из-за этого беспризорника и его долбаной собаки!

— Давай-ка потише, — раздался самый первый голос, тот самый, что меня разбудил. Алрик, это Алрик, и он был очень недоволен.

— С чего бы это? Боишься, что я разбужу нашу прекрасную принцессу? Да мне насрать. Его вообще здесь быть не должно, — намеренно повысив голос, продолжал незнакомец.

Полагаю, что теперь притворяться спящим было бессмысленно, особенно учитывая его громкие вопли. К тому же мне захотелось посмотреть на этого парня. Поэтому, прислушавшись к своему телу для начала, я почесал вконец доставшее меня плечо. Один бок затёк, но мне было не привыкать спать на полу, так что я попросту не обратил на это никакого внимания. Идущее от огня тепло приятно гладило меня по лицу. И даже несмотря на пересохшие губы, мне было невероятно хорошо.

Слегка прикусив губу, я облизнул сморщенную кожу. Я и не вспомнил, что это «табу», пока не открыл глаза и не посмотрел на источник злобного голоса.

Эшер снова был невозмутим, но я почему-то удивился. Так неестественно он выглядел, когда сдерживал себя. Я снова попробовал не вспоминать о том, что случилось под душем, но перед глазами всё же проскользнули несколько картинок. Я тут же сжал губы и нахмурился, угрюмо рассматривая ещё двоих стоящих передо мной.

Нет, их было трое. Рядом с Эшером прислонился к двери Алрик, сверкая новыми повязками на руке и голове. Я думал, что в комнате присутствует только один незнакомец, но их оказалось двое. Один стоял, скрестив на груди руки, и злобно сверлил меня тёмно—карими, почти чёрными глазами. Это точно была та истеричка. Лица второго я не рассмотрел.

— Ну чего? — вздохнул я.

— Подъём, бесполезная уличная крыса! Это тебе не мотель! — рявкнул новенький.

Вдруг до меня кое-что дошло, и я сразу почувствовал себя Алладином в пещере полной сокровищ… и разбойников. Во-первых, как только я проснулся, все четверо мгновенно замолчали. Хотя, чтобы поговорить, они могли запросто перейти в другую комнату. Так почему остались здесь? А во-вторых, рядом со мной на полу стояла тарелка с восхитительным бутербродом и высокий стакан, доверху наполненный чистой водой. Прежде, чем я узнал этот сладкий запах, мой желудок громко взревел. Но в первую очередь я схватился за стакан.

Ах, как же вкусно! Я ненавидел воду, но влага, что потекла по горлу, была просто даром небесным. В борьбе за моё внимание четверо мужиков проиграли бутерброду, поэтому я жадно схватил его и, демонстративно отвернувшись в камину, принялся за еду. Огонь немедленно поприветствовал меня, одаривая теплом и покоем. Сидя спиной к почтенному собранию, я жадно рвал бутерброд зубами и, почти не жуя, глотал огромные еле-еле помещавшиеся во рту куски.

— Ты меня слышал? ПОДЪЁМ, я сказал! — снова завопил сердитый парень.

Но я был слишком голоден, чтобы вот так, по первому требованию прервать свою трапезу. К тому же, пока огонь окончательно не отогреет мои кости, я и с места не сдвинусь. За спиной всё затихло. Кажется, пока меня оставили в покое. Однако вскоре совсем рядом замаячила чья-то тень. Вот неугомонный.

— Ты глухой или умственно отсталый? — прямо над ухом заорал незнакомец. Он нагнулся, чтобы схватить меня, но позади раздался шум, и наш контакт не состоялся.

— Майкл.

Это был Эшер, кто же ещё? В его голосе прозвучали всё те же предупредительные нотки. Я улыбнулся, когда тень исчезла, отчасти потому, что мог спокойно жевать себе дальше, а отчасти мне было отрадно сознавать, что только на меня его жуткий голос не оказывает никакого воздействия. Видимо, всего одним словом Эшер мог указать человеку на его место. Теперь понятно, почему он редко произносил больше двух подряд. При таком-то умении, зачем напрягаться?

— Что? В чём дело, Эш? Я не могу и пальцем его тронуть? Он неприкасаемый что ли? Идиотизм какой-то! Назови мне одну, хотя бы ОДНУ долбаную причину, по которой я не должен сейчас же вышвырнуть отсюда эту никому не нужную задницу!

— Он мой гость, — пояснил Эшер.

Я аж подавился, рассмеявшись, когда услышал эту совершенно нелепую «причину». А Эшер, оказывается, еще тот весельчак. Если б мне было не наплевать, то, быть может, я даже посмотрел бы на него как на своего героя. Вот только нависающему надо мной сердитому Майклу, было совсем не до смеха. Он зарычал, и я краем глаза заметил, как его рука сжалась в кулак, но всё равно продолжал есть.