Маффин (ЛП) - "Mahsa" - Страница 51

Эшер внезапно шагнул к кровати. Я отшатнулся, закусив губу от невыносимой боли, вспыхнувшей в животе. Глаза наполнились слезами, и я заскулил: «Ой-ой-ой-ой-ой»

— Ясно, — пробормотал он под нос, поднеся стакан к губам. Мои действия были красноречивее слов. Я не хотел показывать, что боюсь, но больше не мог себя контролировать.

Кажется, моя реакция его обидела. На обычно безжизненном застывшем лице сейчас отражался бесконечный поток невиданных раньше эмоций. Может, всё дело в спиртном? Эшер очень устал, выпил немного и стал похож на нормального человека. Но его взгляд был абсолютно ясен и трезв. Стоя в изножье кровати, он твёрдо смотрел на меня.

— Я изучал тебя, — решил я нарушить затянувшееся молчание.

Ах, он удивился! Я увидел, как изумлённо поднялись его брови над широко раскрытыми глазами. Сделав глоток, он быстро взял себя в руки и жестом показал, что ждёт продолжения.

— Честно говоря, я так и не понял, зачем миллионеру понадобилось шастать по улицам с оружием в рукам.

Никакой реакции. Он снова застыл. Чёрт, я думал под шумок хоть что-нибудь вытянуть из него. В ответ он спокойно покачал головой, дав понять, что сегодня не собирается отвечать на мои вопросы.

— Кто на тебя напал? — легко сменил он тему разговора.

— Энтузиаст и мастер своего дела, — пошутил я.

Эшер крепко сжал стакан в руке. Его глаза снова яростно засверкали. Сегодня он показал мне так много новых эмоций, что я не знал, радоваться мне или дрожать от страха. Я почувствовал себя всемогущим, словно все ниточки снова оказались в моих руках. Прекрасное чувство. Казалось, даже боль от побоев немного утихла.

— Это было не ограбление, — отчеканил он, лишая меня такой чудесной отмазки. Отлично, тогда я не буду возвращать ему бумажник.

Здравый смысл нашёптывал выдать Майкла с потрохами, и пусть Эшер сам разбирается в этом дерьме. Но что если, узнав, что это был его приятель, тот спустит всё на тормозах? Какой тогда в этом смысл?

Гордость подсказывала свалить всё на банду гопников, десяток которых я завалил прежде, чем окончательно отрубиться. Ну а боль вопила о том, что я должен жалобно плакать, пока он не даст мне сильное обезболивающее.

Эшер заметил, как я вздрогнул, пошевелившись под одеялом. Живот опять свела мучительная судорога. Я должен двигаться, но это так больно.

— Лекарство может снять боль, — пробормотал он, прислоняя край стакана к губам, сделал глоток и продолжил. — Если скажешь кто на тебя напал — получишь пару таблеток.

— А тебе-то какое дело? — рявкнул я. Его никак это не касалось. Если ему просто интересно, то пусть катится ко всем чертям. Но если всё дело в ответственности, надеюсь, он захлебнётся чувством вины за то, что втянул меня в свои грязные делишки.

— Теперь я должен заботиться о твоей безопасности и…

— С каких это пор? — в недоумении ахнул я.

— Мы с мисс Анной…

Я снова грубо перебил его: “Анна? Причём тут Анна? Откуда у тебя её номер? Когда вы успели спеться?”

— Я оставил ей свои контактные данные на всякий случай. Поэтому, когда в закусочной появились агенты и начали о тебе расспрашивать, она позвонила мне. С тех пор мы на связи, — он сделал паузу и, позвенев кубиками льда в стакане, сказал: — Хватит вопросов, теперь твоя очередь отвечать.

Так вот как он узнал о нашей с копами встрече. Наверное, Анна подсказала ему, где меня искать, сам бы он вряд ли догадался. Ух, как же я разозлился. Все, даже мои собственные друзья, были против меня. Знала ли она, в какие неприятности втравил меня этот парень?

И тут меня озарило. Я резко наклонился вперёд и задохнулся от боли.

— Копы, — всхлипнул я, закусив губу. — Они сказали… ой, что Анна и Зак…

— С ними всё в порядке, — нетерпеливым жестом он пресёк новые вопросы.

Как ни странно, но то, что сотворил со мной Майкл, меня ни капельки не волновало. Я не злился, не жаждал мести — он поступил так, как мог бы любой. Для него я был лишь наглым назойливым сопляком, вот он и решил избавиться от меня, как умел. Майкл попросту убрал с дороги лишнее препятствие.

А может быть, он слишком сильно пнул меня по голове?

Ага, точно, так и есть.

— Откуда ты знаешь? Что, если им сделают больно? Так же, как мне! Это ты во всём виноват!

Снова в точку. Эшер отвернулся, но я заметил, как дрогнули его плечи. Вернувшись к своему драгоценному бару, он наполнил из бутылки с высоким тонким горлышком опустевший стакан. Ещё несколько кубиков льда плюхнулись в тёмную жидкость и звонко звякнули о стенки. Он тяжело вздохнул, неожиданно затронув что-то в моей душе.

— Слушай, я правда не знаю, — я замолчал, стараясь не ляпнуть лишнего. — Я его не рассмотрел. Он только и делал, что вопил, чтобы я держался от тебя подальше, матерился и бил меня.

Выражение его лица стало немного мягче. Испытав странное облегчение, я заметил, что его плечи расслабленно опустились. Кажется, моих слов оказалось достаточно, потому что вопросы прекратились.

Эшер больше не курил, но продолжал пить. Интересно, он остановится, если я попрошу? Чем чёрт не шутит, сегодня он был сам на себя не похож.

Вздохнув, я поморщился и недовольно заворчал. Пока я, поскуливая, ворочался под одеялом, Эшер, наконец, оторвался от бара. Он подтащил к кровати уютное на вид чёрное кресло. Оно было больше похоже на диван, и казалось, что у постели больного ему вовсе не место.

Поставив стакан на тумбочку, злодей выдвинул верхний ящик и достал небольшую банку. Матовое стекло было гладким, без этикеток или каких-либо ещё опознавательных знаков. Повертев склянку в руках, Эшер осторожно положил её себе на колени. Затем он открыл коробку, что уже стояла на краю тумбочки рядом со стаканом. Оттуда вместе с рецептом выпал маленький пузырёк. Внутри что-то глухо загремело. Вытряхнув на ладонь две таблетки, Эшер протянул их мне вместе со стаканом виски.

Разве мама не говорила ему, что нельзя мешать лекарство со спиртным?

Сморщив нос, я осторожно взял с его ладони пилюли. Но вместо того, чтобы запивать обезболивающее виски, я выудил из стакана прозрачный ледяной кубик.

— Вообще-то, я не пью, — на всякий случай сообщил ему я.

Широко открыв рот, я кинул туда кубик льда и скривился от боли. Мне показалось, что в челюсти трещина, а может, она и вовсе сломалась.

Лёд быстро таял на языке. Громко причмокивая, я с удовольствием покатал его между щеками. Прохладный кубик скользнул по пересохшим губам, оставляя за собой влажный блестящий след. Забыв обо всём, я довольно облизнулся и, закинув таблетки поглубже в горло, проглотил их вместе с подтаявшей льдинкой.

Я не замечал, что Эшер внимательно наблюдает за мной, пока не сунул в рот ещё один кубик. Похоже, сейчас он не собирался на меня бросаться, а лишь с любопытством рассматривал моё лицо. Вздрогнув, я сердито вытер губы рукавом пижамы и с хрустом разгрыз то, что осталось от кубика льда.

Спустя несколько минут напряжённого молчания, одеяло вдруг с шорохом поползло вниз. Я понял, что он задумал, и быстро хлопнул его по руке.

— Нет! — выдохнул я, отталкивая широкую ладонь от своего живота. Он чертовски ошибается, если думает, что снова сможет воспользоваться ситуацией. Избитый или нет — я больше не позволю над собой издеваться.

— Убери руки!

Нахмурив брови, он взял с коленей банку и, открутив крышку, с усталым видом кинул её мне.

— Намажь этим ушибы — быстрее заживут.

Ой. Ошибочка вышла. Вот только это не значит, что, делая доброе дело, он не собирался облапать меня.

Я поймал банку одной рукой и, не обращая внимания на боль, снова натянул на себя одеяло. Внезапно мне пришло в голову, что пока я был без сознания, Эшер мог делать со мной всё, что угодно. Покраснев, я отбросил эту мысль подальше.

В банке оказалась густая жирная мазь. Подцепив двумя пальцами немного желеобразной мерзости, я поднял рубашку и осторожно прикоснулся к своему животу. Истерзанная плоть моментально сжалась, отправив к внутренним органам болезненный импульс. Закусив губу, я снова и снова пытался нанести мазь, но каждый раз, едва притронувшись, отдёргивал руку. Боль не утихала, а наоборот, становилась всё сильнее.