Маффин (ЛП) - "Mahsa" - Страница 63

— Хватит! — срывающимся голосом рявкнул я.

Кривая усмешка, подчеркнув точёное лицо, превратила его губы в нечто настолько грешное и притягательное, что я чуть не опустил упирающиеся в грудь Эшера руки.

— Ты же хотел знать, — мягко сказал он, и эти слова прозвучали почти как приговор.

— Теорию я уже изучил, — выдохнул я, отклоняясь назад.

— В таком случае, считай, что у нас практическое занятие, — спокойно ответил он.

Дурацкая учительская фраза вызвала улыбку, но застывшая на моём горле рука мгновенно погасила её.

— Урок первый, — обещанная наглядная лекция началась. — Поцелуи, — сказав это, Эшер коснулся губами моего рта. Он терпеливо ждал ответа, но в моей голове опять что–то замкнуло. Я застыл истуканом, не в состоянии и пальцем пошевелить. — Прижмись ко мне и двигай губами, — сказал он, заметив, что я окаменел.

Побуждая к действию, его большой палец перекочевал с моего подбородка на нижнюю губу и медленно потянул её вниз. Почувствовав странный горьковато–кислый привкус во рту, я устало застонал. Но Эшер, не останавливаясь, обхватил своими губами мою и начал слегка посасывать её, одновременно прикусывая нежную кожу зубами. Эти лёгкие касания были непривычными, но невероятно приятными.

— Двигайся, — мурлыкнул он в мой рот.

И я послушался. Захватив его верхнюю губу, я в точности повторил все его движения.

— Вот так, — послышалось прохладное бормотание.

Честно говоря, в тот момент я подумал, что это задание я выполнил на “пятёрку”; не важно что я сделал — важно, как…

— Молодец, — прошептал Эшер, слегка меняя положение.

В моей груди подпрыгнуло и тревожно затрепетало сердце, когда его рука, оставив талию, легла на затылок. Сильные пальцы запутались в моих волосах, сжались в горсть и легонько потянули назад, посылая по спине толпы колючих мурашек.

Это чувство было… пленяющим, но в то же время неясным, словно старая размытая фотография. Я знал: оно что–то значит, но его истинный смысл всё время от меня ускользал. Возможно, Эшер снова пользовался ситуацией, а может, именно такой была его привязанность, бережными объятиями лишавшая меня последних остатков бедного неокрепшего разума.

Его губы были такими нежными, мягкими, сладкими, что, казалось, ещё немного — и я растворюсь в них без остатка. Но зарывшиеся в волосы пальцы не давали мне убежать от реальности. А я хотел, я так хотел соскользнуть в забвение, чтобы потом было чем оправдаться перед самим собой. Затем я почувствовал во рту его язык. Я подумал, что никогда не смогу к этому привыкнуть: так ловко этот пришелец каждый раз вторгался в моё личное пространство. Застонав, я увернулся, но теперь Эшер отступил, наверняка решив, что уже поймал меня на крючок.

И он был прав — порыв к бегству быстро прошёл.

Вскоре Эшер продолжил. Облизывая мои губы, он ласкал языком кожу, которая без его тепла становилась хрупкой и сухой. Это были не поцелуи. Мимолётными прикосновениями он дразнил меня и, до предела натягивая нервы, коварно ускорял моё дыхание. Постепенно я ощутил желание получить то, что он мне больше не давал. Крошечными электрическими импульсами оно пробежало по моему телу, сокращая мышцы и заставляя теснее прижиматься к злодею. Это были не поцелуи. На сей раз я даже не пытался мыслить рационально: повинуясь звериному инстинкту, руки крепко вцепились в его рубашку и с силой потянули на себя. Эшер улыбнулся в мои губы, а я отчаянно пытался вернуть те ласки, что дарили естественное и уникальное ощущение безопасности и уюта. Я чувствовал, что во что бы то ни стало должен держаться за него и никуда не отпускать.

По всей видимости, этот экзамен я сдал на “отлично”, потому что он внезапно отстранился и, прижав пальцы к моим губам, прошептал:

— Урок второй.

Вашу ж мать, чем я тут занимаюсь?

Эшер толкнул меня в грудь, и я, не обратив внимания на укол боли в животе, опрокинулся на спину. В ясном уме и твёрдой памяти я наблюдал, как Эшер взобрался на стол, чтобы присоединиться ко мне.

— Прелюдия, — объявил он начало второго урока.

Вздох застрял в горле жёстким комком, когда его руки, скользнув под рубашку, огладили мои бока. Я почувствовал себя неуютно и громко втянул открытым ртом прохладный воздух. Заметив, что я напрягся, Эшер заботливо накрыл мой рот поцелуем, позволяя ещё раз попрактиковать первый урок. Сменив положение, я совершенно не знал, куда деть свои руки, поэтому поступил, как в кино, и поднёс ладони к его лицу. Коснувшись кожи, я почувствовал лёгкую щетину, внезапно ясно осознав, что раньше ни разу не прикасался к нему по собственной воле.

Эта мысль так испугала меня, что я, словно от огня, отдёрнул руки от его щёк. Эшер тихо засмеялся, посылая по моим губам волны лёгкой вибрации.

— Заткнись, — задыхаясь, прошипел я.

— А ты забавный, — пробормотал он, исследуя губами кожу на подбородке. — Неужели боишься прикоснуться ко мне?

— Нет, — упрямо ответил я. Подавшись назад, он показал мне свою подлую ухмылочку. — Не боюсь.

Я решил доказать это, в первую очередь себе, поэтому быстро, пока сам не понял, что творю, вытянул руку и схватил Эшера за галстук. Сразу тот не соскользнул, а как снять эту хреновину, мне было невдомёк. В итоге всё закончилось тем, что я принялся дёргать шёлковую удавку, заодно мотыляя из стороны в сторону голову заливисто хохочущего злодея.

Я так и не понял, как нужно шаманить, чтоб хотя бы ослабить чёртов галстук, так что Эшеру пришлось и этому меня научить. Взявшись за узел, он потянул его влево, затем, расширяя охватывающую шею петлю — вправо, и ещё раз влево. Ага, так вот как это делается.

Неожиданно его руки снова оказались под моей рубашкой, осторожно погладив избитый живот. Я вспомнил — это же прелюдия. Второй урок был в самом разгаре.

— А что такое прелюдия? — торопливо спросил я, когда Эшер начал устраиваться рядом со мной. Уж если он был готов «учить» меня, то почему бы не задать ему пару вопросов?

— Это стимуляция, — услышал я короткий «по делу» ответ.

Эшер, как всегда, держал марку, все свои действия сопровождая краткими, но ёмкими пояснениями. Пока он рассказывал, его руки, едва касаясь ушибов на животе, поднялись вверх. Так же, как и под душем, по моим соскам пробежались жёсткие пальцы, слегка задев эту непонятную мне часть человеческого тела. Зачем они нам нужны? Их функция совершенно вылетела у меня из головы, но одно я знал точно — мужчинам соски ни к чему.

Пока я предавался размышлениям, моя рубашка задралась до ключиц и сбилась подмышками, полностью обнажая бледный костлявый торс. Прохладный воздух погладил ушибы, в тот же миг сменившись ласковым, согревшим израненную кожу теплом. Все мысли о практической пользе сосков мгновенно вылетели из моей головы, стоило Эшеру накрыть чувствительный комочек губами. Его влажный язык не спеша прогулялся по коже, острые зубы легко прикусили затвердевший сосок, и меня пронзил уже знакомый электрический разряд. Вслед за ним, раздирая горло, вырвался на свободу хриплый протяжный стон. Желая, чтобы это длилось вечно, я обхватил его голову и, запустив пальцы в волосы, неистово прижал её к своей груди. Ему это не понравилось. Грозно рыкнув, Эшер выдрал мои руки из песочных прядей. Он опустил их вниз, плотно прижал коленями к моим бокам и снова молча потянулся ко мне. Этот властный жест меня разозлил, но, возможно, именно на такую реакцию он и рассчитывал. Эшер нещадно подавлял все мои попытки проявить инициативу — так, словно всё в этом мире происходило лишь по его собственным неписанным правилам.

Так не пойдёт!

Внезапно осмелев от злости, я ринулся в бой. Зажатые руки освободились из плена и решительно ухватились за свисающий перед носом галстук. Не отрывая от злодея глаз, я поднял голову и потянулся ему навстречу. Такого Эшер не ожидал. Теряя равновесие, он отпустил меня и, громко хлопнув ладонями по столу, шатко забалансировал на деревянной поверхности. Он опять улыбался. Пытаясь его поцеловать, я использовал всё, чему он меня научил: сосал, кусал, облизывал, но моя жалкая техника не произвела на него ровным счётом никакого впечатления. Вот гад! Но я не отчаялся. Мои руки метнулись к воротничку. Почти не запутавшись в галстуке, я быстро расстегнул верхние пуговицы и смело полез под рубашку.