Жмурки с любовью (СИ) - Герр Ольга - Страница 45

— Взять его под стражу, — он указал на невольника.

Двое жандармов направились к Рейну.

— А вы, госпожа, пойдете со мной, — обратился капитан к Эль, надеясь, что она не будет сопротивляться. Может, Богиня и осквернена, но касаться ее по-прежнему опасно.

Рейн, с покорностью принявший собственный арест, потянулся за оружием, едва дело коснулось Эль. К его шее тут же приставили ятаган. Лезвие царапнуло кожу, выступила кровь. Перевес не на стороне Рейна, если начнется драка, он проиграет. Эль испугалась, что его ранят или того хуже убьют. Их в любом случае не ждет ничего хорошего, но пока ты жив, жива и надежда.

— Подчинись, — попросила она.

Рейн посмотрел на нее. Столько было в этом взгляде невысказанных чувств, не пережитых мгновений, не разделенной нежности, что у Эльмидалы перехватило дыхание. Жаль, она не узнала, каково это – быть с ним. Пожалуй, ради этого стоило умереть.

После ее просьбы Рейн сделался послушным, как марионетка, и жандармы отобрали у него ятаган. Взяв его под руки, повели к двери. Эль жестом предложили идти следом. Арда вызвалась ее сопровождать, жандармы не возражали. До официального низложения Эльмидала оставалась Богиней, и они вели себя с ней подобающим образом.

Эль не нравилось выбранное направление. Она думала, их отведут в распределитель и запрут до утра. Но жандармы не осмелились так поступить с Богиней без приказа свыше. Подобное решение мог принять всего один человек – император.

С каждой минутой переставлять ноги было все труднее. Колени подкашивались, мышцы дрожали, словно она пробежала марафон. Арда, видя ее состояние, подставила руку, на которую Эль с благодарностью облокотилась. Теперь уж все равно смажется порошок или нет.

У личных покоев императора дежурили двое. Жандарм что-то шепнул одному. Тот кивнул и скрылся за дверью. Будить повелителя посреди ночи не самая удачная затея. Эль дрожала в ожидании его гнева, нервничали и другие.

Клеон Багряный предсказуемо впал в ярость. Ругань и звон бьющейся посуды перебудили дворец. Вскоре в коридоре, где могли разъехаться две колесницы, было не протолкнуться. Набежали жандармы, явились жрецы во главе с верховным, а тот захватил даже дочь. Наследник тоже был здесь.

Все смотрели на Эль и Рейна, взятых в кольцо. Она ощущала взгляды любопытных на коже. Они словно ощупывали ее в поисках изъянов. Но за спинами жандармов стертый на губах порошок было не рассмотреть. Пока никто не догадывался о нарушении запрета, и Эль радовалась отсрочке. Она еще подвергнется всеобщему презрению.

Отшумев, император приказал распахнуть двойную дверь в покои. Он встречал гостей в халате с длинным шлейфом. Тот полукругом волочился по полу точно мантия. Даже растрепанный после сна Клеон Багряный выглядел истинным правителем и внушал подданным трепет.

Широким жестом император пригласил гостей войти. Эль обреченно переступила порог отцовских покоев. В последний раз она была здесь четыре года назад, воспоминания о тех минутах до сих пор жгли похлеще огня. В тот день император объявил о желании видеть ее воплощением Богини, а когда она попыталась возразить, влепил звонкую пощечину и объяснил, что его приказы необходимо исполнять беспрекословно с радостью и благодарностью. Для пущего эффекта он подвел Эль к аквариуму с горнами и, схватив за руку, едва не погрузил ту в воду, доходчиво растолковав, что ему нужна либо покорная дочь, либо никакая. Слава Богини, замена найдется. У него дочерей больше, чем песка на пляжах Иллари.

Аквариум по сей день стоял в гостиной. Зубастые горны поглядывали на визитеров через стекло, как Эль казалось, с гастрономическим интересом. Она помнила, как пальцы коснулись воды, а со дна аквариума взметнулись прожорливые твари.

— Я буду тем, кем вы пожелаете меня видеть, повелитель! — завопила она тогда, и император отпустил ее за секунду до того, как горна впилась в руку. Сейчас так не повезет. В этот раз Клеон Багряный ее не помилует.

— В чем причина неуважения к моему сну? — спросил император.

— Повелитель, — выступил вперед жандарм, арестовавший Эль, — тень подозрения пала на живое воплощение Великой Богини. Эта женщина, — он указал на Верду, — утверждает, что видела осквернение Богини. Ни я, ни кто-либо другой не посмели наказывать Богиню. Это только в вашей власти.

— Осквернена, говоришь, — император нахмурился. — А есть ли у вас улики? Что ты видела, женщина?

Верда не торопилась с ответом. Она стояла, согнувшись и устремив взгляд в пол. Никогда император не обращался к ней напрямую.

— Я задал тебе вопрос. Отвечай или будешь выпорота за клевету.

— Я видела, — едва слышно пролепетала она, — как невольник целовал Богиню.

— Есть ли тому доказательство кроме твоих слов?

— Порошок, — выдохнула Верда и зажмурилась от страха.

— Подойди, — повернулся император к Эль.

Тело привыкло подчиняться этому голосу. С детства в него вбивали послушание. Вот и сейчас как Эль не трусила, а ноги сами понесли к отцу. Каждый шаг давался с трудом, словно она шла по зыбучим пескам, и те медленно ее затягивали. Она чувствовала, как тонет, погружаясь все глубже и глубже в отчаяние.

Эльмидала остановила в полуметре от отца и запрокинула голову, как он велел. Чтобы не видеть лица повелителя, смотрела, как на украшенном лепниной потолке пляшут тени. Будто души убитых императором корчатся в муках, даже в нежизни принадлежа ему.

— Порошок на твоих губах стерт, дочь, — голос отца звучал беспристрастно. — Найду ли я его следы на губах невольника?

Отнекиваться, лишь отсрочь неизбежное и разозлить императора, и Эль ответила:

— Найдете, повелитель, — избавляя Рейна от унизительного осмотра.

— Так значит женщина говорит правду и поцелуй был?

Эль опустила голову. Признаться в подобном в присутствие всех было выше ее сил. От стыда пылали щеки. Но в то же время она никогда не чувствовала себя такой дерзкой, как в этот миг.

— Уведите, — махнул рукой император. — Прочь с моих глаз, недостойная. Пусть твою судьбу решают судьи.

Эль пошатнулась. В глубине души она еще надеялась на благополучный исход. Глупая. У нарушившей запрет дорога одна – в нежизнь.

Ее повели к выходу. По-прежнему не касаясь, жандармы лишь указывали путь. Проходя мимо Рейна, она успела ему шепнуть: «Я ни о чем не жалею». Просто чтобы он понимал, его вины нет. О, она знала, кого винить. Даже Верда всего-навсего орудие в чужих руках. Причина всех ее бед стояла рядом с отцом – верховным жрецом – и глядела на Эль победительницей. Тантала дочь Квиста получила, что хотела. Быть ей живым воплощением Богини. Но принесет ли счастье исполнение мечты? Эль сильно в этом сомневалась.

Рейн дернулся к ней, за что получил удар по затылку рукоятью ятагана, и рухнул, как подкошенный, на пол. У Эль внутренности скрутило, до того хотелось подбежать к невольнику, убедиться, что он в порядке. Но пришлось издалека наблюдать, как его, подхватив под руки, волокут по полу.

Она так часто оборачивалась, боясь потерять Рейна из виду, что жандарм сделал замечание. Сцепив зубы, Эльмидала повернулась к Рейну спиной. Куда бы его не тащили, дороги их вели в разные стороны. Расплачиваться за общий грех им предстоит поодиночке.

Глава 29. Мой ответ – да

Саби засыпала вопросами, но Марика по большей части невразумительно мычала в ответ. Да и о чем рассказывать? Уж точно не об открытии, что близость с мужчиной может приносить удовольствие. Она-то считала это выдумкой самих мужчин. Завлекаловкой для глупых девушек, чтоб почаще давали. А, оказывается, бывает и так. И не о том, что любое упоминание следователя отзывалось жаром внизу живота. Она сама до конца не понимала и не принимала своей реакции и ни с кем не собиралась ее обсуждать.

— Ты вообще слушаешь меня? — разозлилась Саби. — Чего глядишь маслеными глазами? Что он такого сделал с тобой ночью, что ты до сих пор витаешь в облаках?

Напарница пощелкала пальцами у нее перед носом, и Марика поморщился от резкого звука.