Там, где нет тебя (СИ) - Снежная Александра - Страница 69

И только сейчас Аня начинает понимать, зачем пришла на это шоу, большую часть которого она просидела с закрытыми глазами, сходя с ума от страха. Ради этого момента: чтобы увидеть сияющие счастьем и торжеством глаза любимого человека, и почувствовать невероятную гордость за него — такого сильного, упрямо идущего к победе, и такого цельного мужчину.

Вольский развернулся к противоположной аудитории зала, и Аня стала торопливо пробираться к выходу. Она хотела выбраться отсюда побыстрей, пока все внимание было приковано к победителю. Было ли это трусостью с её стороны или она просто не желала мешать триумфу Влада, анализировать Аня не стала. Сейчас она просто хотела уйти потому что ужасно устала и потому, что глядя на целеустремленного и уверенного в себе Влада, она еще острее ощущала собственную слабость и растерянность, как и понимала то, что рядом с таким волевым мужчиной должна быть женщина ему под стать, а она совершенно не вписывалась в нарисованный в её голове образ подруги жизни Вольского.

Он

Вольский, выйдя из душа, расслабленно вытянув вперед ноги, сидел на скамейке, удовлетворенно кивая головой, собравшимся в раздевалке друзьям и членам его команды. В тесном помещении царила атмосфера веселья и праздника, и Влад чувствовал себя почти именинником, когда откупоривший бутылку шампанского Сэм, поднимал за него тост.

Теперь можно было расслабиться. Столько месяцев упорных тренировок и труда дали свой результат. За внешне кажущейся легкой, блистательной победой, скрывались титанические усилия и кропотливая, ежедневная работа над собой. Сейчас, спустя годы, Влад, вспоминая, как считал бокс тупым мордобоем, снисходительно улыбался. В боксе всегда побеждали умные и внимательные спортсмены, те, кто умел анализировать поведение и тактику противника, заставляя его играть по своим — неудобным правилам.

Джерингс был очень сильным бойцом, к тому же выше и крупнее Влада, что делало его еще и не очень удобным противником. Приходилось все время быстро двигаться, чтобы не дать возможности Алексу применять клинч. Такой захват не только, выбивал из колеи и отбирал инициативу на определённый промежуток времени, но и создавал дополнительную нагрузку на ноги, что усиливало и без того накопившуюся усталость. Любовь к клинчам сыграла с Джерингсом злую шутку. Влад, полгода изучавший его тактику по видеоматериалам, в первом же раунде поймал боксера джебом, выходя из захвата, а в шестом применил к клинчеру прием Вилли Льюиса, названный им «мышеловкой», очевидно, за схожесть с этой ловушкой. Сделав вид, что идет в клинч, Влад резко остановился, и нанес Джерингсу сильный апперкот в подбородок, после чего провел серию молниеносных ударов, послав противника в нокаут.

Это была его пятидесятая — юбилейная победа нокаутом, такая знаковая и такая долгожданная. И Влад разделяя общую радость друзей за него, тихо улыбался, потому что эта победа развязывала ему руки, открывая путь к той, мыслями о которой он бредил одинокими, безрадостными ночами.

Он собирался сделать Ане предложение. В кармане куртки лежало кольцо, которое Влад купил для Ани после того, как приехавшая в его тренировочный лагерь Сонька потребовала, чтобы он позвал тетю Аню замуж.

— Ты тут груши боксируешь, а я страдаю, потому что у меня нет ни братика, ни сестрички, — возмутилась девочка, едва успела переступить порог его тренировочного зала в Австрии.

Влад, весело хмурясь, усиленно пытался провести параллель между боксерской грушей и отсутствием у Лерки других детей, когда Сонька выдала очередную обвинительную тираду:

— Ты почему до сих пор тетю Аню замуж не позвал?

Вольский растерялся. Во-первых, потому что имя Ани всегда выбивало у него почву из-под ног, а во-вторых, совершенно не ожидал услышать от племянницы такое заявление.

— А должен был позвать? — Влад упер руки в перчатках в колени и, наклонившись к девочке, заглянул в её сверкающие глаза. — А вдруг она не захочет замуж?

— Захочет! — уверенно кивнула Соня. — Я её спрашивала.

— О чем ты её спрашивала? — сердце Влада выжидающе замерло, и после Сониного ответа стало колотиться в груди, как молот.

— У неё на ноутбуке ваши фотографии, — наивно сообщила девочка. — Вы там такие красивые, как жених и невеста. Вот я и сказала тете Анне, чтобы она за тебя выходила замуж, а она ответила, что ты её не звал замуж.

— Так и сказала? — Влад не мог остановить ползущую из углов губ улыбку и отделаться от ощущения, что хочет запрокинуть голову и громко рассмеяться от какого-то совершенно нереального чувства счастья.

— Так и сказала, — горестно вздохнула Соня. — Я наверное состарюсь, и так и не дождусь сестрички!

Громко хохоча, Влад подхватил девочку на руки, звонко поцеловал в щеку и таинственно прошептал:

— Давай тогда исправлять эту оплошность!

— Какую? — заинтересованно приободрилась Соня.

— Сначала сделаем тете Ане предложение, — подмигнул племяннице Влад, — а потом что-нибудь придумаем с братиками и сестричками. Согласна?

Сонька довольно кивнула и, обняв Влада за шею, сообщила, что она абсолютно счастлива.

Воспоминания о том дне теплой солнечной палитрой ложились на сердце Вольского. Пришлось срочно звонить его давней подруге Лизе-Катарине Грубер — актрисе, телеведущей и совладелице сети ювелирных салонов, и просить помочь купить кольцо для Ани. Влад опасался, что может не угадать с размером, поэтому Лиза привела в магазин порядка десяти девушек, перещупав руки которых, Вольский таки нашел пальцы похожие на Анютины.

У Влада не было четкого плана и представления как предложить Ане руку и сердце, но почему-то была стойкая уверенность в том, что она не сможет ему отказать. Он просто не даст ей никакого шанса вновь отгородиться от своих чувств стеной отчужденности. Не позволит исчезнуть из его жизни. Не отпустит. Ни за что и никогда.

Предвкушение предстоящей встречи, хмельной эйфорией кружило голову, и Влад радовался возможности увидеть Аню, услышать её голос и дотронуться до неё, гораздо больше, чем своей блестящей победе на ринге. И хорошо, что суетящиеся вокруг него люди этого не понимали. Этой сердечной тайной он не готов был делиться ни с кем, она была слишком личной и трепетно-оберегаемой от посторонних.

Владу оставалось только пережить назначенную после боя пресс-конференцию с журналистами и, уже завтра вечером, он надеялся увидеть Аню и решить самый главный вопрос всей свой жизни.

В раздевалку неожиданно вошел один из охранявших вход секьюрити и, подойдя к Владу, извинившись, протянул ему сложенный вчетверо листок бумаги.

— Простите, господин Вольский, но там за дверью один оператор настоятельно просил передать вам это. Сказал вопрос жизни и смерти — вы поймете.

Влад торопливо развернул бумагу и, спину прошибло холодным потом, когда он прочитал написанные на бумаге красивым почерком всего два слова: «Анна Закревская».

— Где этот человек? — Влад вскочил с места так резко, что охранник испуганно попятившись, едва не упал.

В комнате внезапно стало тихо, и теперь, все окружающие смотрели на Вольского со смесью тревоги и недоумения.

— Где тот, кто это написал? — повторил свой вопрос Влад.

— Там… — неопределенно махнул рукой в сторону двери мужчина. — Привести?

Влад сглотнул жесткий ком, подкативший к горлу, и коротко кивнул.

— Что случилось? — Сэм осторожно коснулся руки Влада, как только секьюрити покинул раздевалку.

— Я не знаю, — Вольский не мигая гипнотизировал дверь, судорожно комкая в руке листок бумаги. — Сейчас выясню.

На пороге следом за охранником появился высокий, худощавый мужчина, лет шестидесяти, сжимающий в правой руке профессиональную видеокамеру. Взгляд незнакомца наткнулся на хмурое и неулыбчивое лицо Вольского, и мужчина, вдруг в извинительном жесте выставил вперед ладонь, быстро и сбивчиво затараторив на английском:

— Простите, я не хотел вас напугать… Это не то что вы подумали. Я просто хотел вам кое-что показать. Думаю, вы должны это видеть… Вот, — мужчина поманил Влада к себе рукой, торопливо включая камеру.