Мандариновые сны (СИ) - Яфор Анна - Страница 8

– С новым годом… – Иван бросил взгляд на настенные часы и снова улыбнулся, а Маше вдруг захотелось, чтобы это время остановилось, – так спокойно и хорошо было сейчас.

– С новым счастьем… – она раньше никогда в жизни не произносила таких слов, считая их банальными, но сейчас это показалось уместным. Снова. Все-все происходящее.

Мужчина взглянул на их опустевшие тарелки и протянул Маше руку, помогая подняться из-за стола. Они вернулись в гостиную, и белая пушистая кошка, соскочив с кресла, ткнулась в ноги девушки. Иван рассмеялся.

– Подлиза… сразу чувствует, что нравится кому-то. И начинает выпрашивать ласку.

Будто в подтверждение его слов кошка начала тереться еще сильнее и заурчала, когда Маша опустила ладошку на белоснежную шерстку.

– Такая красивая… я всегда мечтала, чтобы вот такое чудо дожидалось меня дома. Кажется, что кошки добавляют уюта… с ними все преображается… А когда устал… так приятно слышать ее урчание на своих коленях…

Она рассказывала о тех ощущениях, которые сохранились еще с детства. У них в доме всегда обитал кто-то из животных, и это нравилось всем без исключения. Даже сейчас у мамы жил капризный рыжий увалень, который, кажется, занимался только тем, что все время спал, но был от этого не меньше любимым.

Иван понимающе кивнул, тоже касаясь кошачьей головки в мимолетной ласке.

– Да… Вот она – привередливая хитрюга, которая еще и любит царапаться… а все равно, не окажись  ее тут – и дом был бы другим. Я так привык к тому, что она ждет меня здесь, что не радовать это просто не может.

Девушка задумалась, вспоминая рассуждения подруг о том, что животных в доме любят держать одинокие люди, пряча за такой привязанностью тоску по нормальному человеческому общению. Но согласиться с этим не могла. Будь у нее семья – и тогда бы желание обладать вот таким теплым живым комочком счастья не стало бы меньше. Как раз наоборот: она бы постаралась и собственным детям с самых ранних лет привить любовь к животным и потребность о них заботиться. Ведь сердце невольно смягчается, когда отдаешься таким чувствам.

Не удержалась и  подхватила кошку на руки, опускаясь с ней в уютное кресло. Замешкалась всего на мгновенье, а потом отбросила сомнения и сделала то, чего очень хотелось: подтянула под себя ноги и вся как будто утонула в мягкости сиденья. Иван спрятал улыбку в уголке губ, а потом протянул девушке шерстяной плед, помогая укутаться в него. Было совсем не холодно, но от такого заботливого тепла показалось, что сказка подошла еще ближе.

Маша прерывисто вздохнула, погладила приготовившуюся уснуть на ее коленях кошку и тихонько спросила:

– А Вы живете здесь? Такое безлюдное место… Я и не знала, что в этом лесу кто-то обитает…

Это была не только попытка отвлечься от переполнявших сердце ощущений – девушке  на самом деле  хотелось знать, что связывает ее нового знакомого с этим загадочным и чарующим местом.

Иван покачал головой.

– Нет, не живу. Я вырос с этом районе, у леса, здесь до сих пор живет моя мать. Хотелось, чтобы ей на старости лет было удобно,  но она так привыкла к собственному старому дому, что ни в какую не соглашается переехать. Заходит навестить или побаловать чем-то вкусным, а насовсем перебраться не хочет.  Поэтому то, что предназначалось для  постоянного жилья, стало чем-то вроде дачи… Это, скорее, временное убежище, где можно спрятаться от городской суеты и подышать покоем.

Он перехватил взгляд девушки, отвечая на ее невысказанный вопрос.

– Я должен был встречать Новый год с коллегами, но в последний момент оказалось, что в компанию добавился человек, с которым мы плохо переносим друг друга, – Иван задумчиво хмыкнул. – Решил не портить всем общение и не конфликтовать в такой день. А мама последнее время не очень жалует праздники – здоровье не то. Я не признался ей, что у меня поменялись планы, и она попросила заехать к ней утром, а ночью дать выспаться. Вот так…

И у нее все случилось неожиданно. Маша подумала о странных совпадениях, приведших их обоих сюда в эту ночь. И поняла, насколько довольна произошедшим. Ей было хорошо, а сердце щемило от непонятной радости.

– Здесь очень красиво… – огляделась по сторонам, а потом повернулась к окну, всматриваясь в снежную темноту ночного леса. – И дом… и все остальное… просто волшебно…

– Мы сами создаем волшебство… – негромко произнес Иван, подходя ближе и устраиваясь прямо на ковре у ее ног.

За окном кружились пушистые, какие-то неестественно большие снежинки. Камин разгорелся сильнее, разнося по комнате ворчание огня.

Голос мужчины звучал негромко, почти шепотом, но Маша слышала каждое слово, будто завороженная появляющимися  перед ней картинками, которые возникали благодаря этому рассказу.  Смотрела на пляшущие тени, оставляемые на стенах всполохами пламени, и, утопая в мягкости ворсистого пледа, боялась пошевелиться, вспугнуть появляющиеся внезапно образы.

Когда он ненадолго замолкал, в тишине было различимым лишь тиканье часов. Или так  билось ее сердце? Маша не смогла бы ответить точно, да и неважно это было. И то, и другое обозначало жизнь, настоящую, которую она ждала так долго.  Жизнь, в которой желанным и драгоценным было даже молчание. Вдвоем. Неповторимое, чарующее молчание, раскрывающее красоту окружающего мира: протяжное мурлыканье метели, доносящих до них свою колыбельную, кружевную роспись мороза на стеклах, шуршание ветра где-то на чердаке. В этих невесомых, почти сказочных звуках хотелось раствориться. И она растворялась, тонула в них, мечтая только о том, чтобы это время не заканчивалось.

И старательно гнала сон, который в уюте гостиной подступил совсем близко. Даже заставила себя подняться, отложив плед и спустив кошку с коленей, подошла к камину, всматриваясь в  потрясающий танец огня.  И подумала о том, как давно не танцевала сама. Это было бы уместно,  здесь и сейчас, в необыкновенном месте с привлекательным мужчиной. Но просить о подобном не стала бы ни за что, попросту не решилась бы. Слишком мало они знакомы…

Иван приблизился почти неслышно, Маша различила лишь движение воздуха, вновь ощущая странное волнение.

– Потанцуем? Сегодня ведь праздник… – и сильные руки подхватили ее, закружив под неожиданно разлившуюся в воздухе мелодию.

«Я точно сплю…» – девушка улыбнулась, размышляя о том, каким образом Ивану удалось угадать скрытое в сердце желание, и вдруг опустила  голову ему на плечо. Смелый, даже дерзкий жест в адрес практически незнакомого человека. Откуда она нашла силы для этого? Но все казалось таким правильным… как только во сне и может быть.

Это был всего лишь танец. Простые, непритязательные движения под музыку. Не слишком умелые, потому что особенных навыков и опыта в танце у Маши не было. Но она плыла. Чувствовала себя парящей в воздухе. А снежные хлопья за окном сливались в пушистые облака. Такое обычно можно наблюдать из иллюминатора самолёта, когда вокруг не осталось ничего – только белое невесомое море. И посреди всей этой незапятнанной красоты – его глаза. Руки, дарящие тепло. Сила, окружившая с ног до головы. Такая притягательная.

Мелодия была незнакомой, но очень подходила к этому моменту. Нежная, какая-то воздушная, будто сотканная из смеси вдохновения и лёгкой грусти, она задевала потаенные струны души.

– Почему ты плачешь? – его ладонь, теплая, грубовато-шершавая коснулась щеки, и Маша вздрогнула, осознав, что на самом деле плачет. Неслышно, невольно, утаивая в своих слезах горечь прошлого, восторг настоящего, хрупкую надежду на будущее и сожаление из-за того, что эту невероятную ночь нельзя ни остановить, ни задержать.

Он понял. Почувствовал или догадался о том, что творилось у нее внутри, и прикосновение к щеке стало еще мягче. И так сильно напоминало ласку, что у Маши перехватило дыхание.

– Тебе нужно отдохнуть. Уже поздно. Ну-ка… – уверенным движением подтолкнул к небольшому дивану в углу комнаты и, дождавшись, пока она опустится туда, снова потянулся за пледом, укутывая девушку в мягкую ткань. – Новогодняя ночь тем и необычайна, что в ней не надо никуда спешить. Нужно просто наслаждаться тем, что есть. Тем, что нас окружает. Впереди – так много нового и прекрасного. Спи, хорошо?