Царевна Нефрет (Том II) - Масютин Василий Николаевич - Страница 18

— Интересно, очень интересно… — замялся Курт, потеряв охоту к дальнейшим расспросам. — Отличный коньяк, господин профессор… налить вам еще? Не удивляюсь, что вам понравился этот напиток — от него не отказались бы и наши египетские боги.

Райт пил, задумавшись и не замечая собеседника.

— Жаль человека, — говорил себе Курт. — Лучше всего было бы сдать его в санаторий, но как?..

На следующий день в музей зашла Мэри и попросила Курта уделить ей несколько минут для разговора.

— Должна вам откровенно сказать, что я опасаюсь за здоровье своего мужа и не вижу способа ему помочь. Я предоставляю ему свободу, не спорю с ним и все надеюсь, что через месяц-два его работа примет другое направление…

— Я тоже обратил внимание на его состояние вчера, когда обедал с профессором. Самым правильным выходом был бы санаторий… но я понимаю, что…

— Я уже советовалась с врачами. Они спрашивают о симптомах. Но мне трудно им что-либо ответить… Внешне он кажется совершенно нормальным. Все говорили, что его доклад произвел прекрасное впечатление, хотя я, честно говоря, боялась скандала. Я по целым неделям его не вижу…

У меня нет возможности понаблюдать за ним. Вам это намного легче сделать. Именно с такой просьбой я хотела к вам обратиться. Не могли бы вы внимательно проследить за его расписанием и работой и все аккуратно записать? Не для меня, а для врачей — они нуждаются в этих сведениях для диагноза.

— Конечно, к вашим услугам, я всегда рад помочь…

Согласно наблюдениям Курта, Райт в некоторые вечера запирался в кабинете, где лежала теперь в своем саркофаге Нефрет, и часами просиживал неподвижно, погруженный в задумчивость — лишь изредка вскакивал, чтобы записать несколько слов. При соучастии сторожа, который уже привык к чудачествам профессора, нетрудно было даже следить за ним в замочную скважину — свет падал прямо на фигуру Райта.

Все, что они видели, подтверждало известные факты: Райт проводил какие-то непонятные эксперименты. Он не напрягался, не выказывал особых усилий — просто сосредоточенно сидел рядом с телом Нефрет. Так сидят порой люди, угнетенные потерей близкого человека, прежде чем осознают, что смерть унесла этого человека навсегда и его не вернуть обратно. Но в выражении лица Райта не было боли или тоски. Он сиял улыбкой радости — совсем не той вежливой, натянутой улыбкой, с какой здоровался каждое утро со своими подчиненными.

Курт подумал, что сумасшедшим даровано блаженнейшее состояние: они видят только мир своего воображения.

В музее и в научных кругах начали упорно поговаривать, что драгоценные коллекции нельзя и впредь доверять человеку, который занят одним собой, но никак не музеем и все реже встречается со своими сотрудниками. Высказывалась мысль, что Райт, оказавшись замурован в египетской усыпальнице, пережил потрясение и с того времени так и не оправился, а возможно, никогда не выздоровеет. Некоторые считали, что Райт достоин уважения как гениальный исследователь и смелый первооткрыватель, но пост директора должен занимать человек практичный, трезвомыслящий и обладающий организационным талантом.

После смерти Стакена Райт так быстро занял его место, что никто не удивится, если этого поспешно выбранного ученого заменят кем-нибудь другим.

Курт слышал все эти разговоры, беседовал с товарищами по работе, которые лучше других ощущали тягостную обстановку. Раздавались и иные голоса: если бы кто-нибудь убедил директора взять отпуск на месяц-два и подлечить нервы, говорили они, Райт несомненно забыл бы о своей египетской царевне. Кстати, пока он будет отсутствовать, Нефрет можно перевезти куда-то еще или обменять на другой древний памятник, скажем, из Британского музея…

— Обменять Нефрет?! — подскочил Курт, услышав это предложение. — Да вы понимаете, какую ценность имеет подобный образец…

Но в этот миг он осознал, что больше думает о Жанне, чем о мумии, призрак которой никогда не посещал его даже в самых беспокойных снах.

До сих пор Жанна читала одни уголовные и салонно-пикантные романы. Возможно, она и не знала, что существуют еще научные книги, где авторы излагают безумные и невероятные теории. Курт решил пополнить ее образование в области египтологии и купил Жанне последнюю книгу Райта о Нефрет, надеясь также, что она сможет вложить в свою сценическую роль немного профессиональных знаний.

Жанне очень понравилась история Нефрет — но не как научное исследование, а как роман, напомнивший ей не одно собственное переживание. Она поняла, что любовь царевны на самом деле ничем не отличалась от любви бедной девушки в большом городе и что их судьбы были очень похожи.

В разговоре с Куртом Жанна еще раз поинтересовалась внешностью Райта и спросила, напоминает ли профессор египтянина.

— Что это тебе взбрело в голову? — удивился Курт.

— Человек, так хорошо понимающий Египет, должен иметь с ним что-то общее… Кто знает? может, его предки…

— Предки — вряд ли. Но когда наш профессор женится на Нефрет, пробуждения которой он ждет, как царевич в сказке, их дети наверняка будут страдать египетским косоглазием.

Курт не понимал сердца актрисы кабаре, тосковавшего по романтической кинодраме. Профессор от пирамид и мумий был для Жанны ничуть не менее романтическим героем, чем средневековый рыцарь или нью-йоркский миллионер.

— Ты ревнуешь меня, как Макс, — рассмеялась она.

— К профессору Райту? Дорогая, только представь, что женщины младше трех тысяч лет для него не существуют. У Райта красивая, молодая, интеллигентная жена — но он предпочитает проводить ночи в музее, в обществе своей мумии и глиняных табличек с иероглифами.

— Но ведь ты можешь нас как-нибудь познакомить… так, интереса ради…

— С удовольствием. Я уверен, что и ему было бы интересно. Может, он даже поверил бы, что в нашем городе живет вторая Нефрет…

Курт не договорил — его осенила мысль, которую он счел гениальной, пообещав себе еще раз все обдумать.

Театр «Уфа» неподалеку от Зоологического сада. Море электрического света. Предпремьера для приглашенных гостей, в основном прессы, людей искусства — так называемого «художественного света». Актеры, профессора, режиссеры. Афиши обещали сенсацию на фоне аутентичных картин жизни Египта, основанных на научных исследованиях.

Длинный ряд машин, из которых выходят наимоднейшие туалеты. Каждой даме хочется сравниться с египетской царевной или по меньшей мере сиять, ослепляя всех, кто станет в антракте глазеть на публику.

Жанна Бельмар на афишах — главная аттракция вечера. Отныне не Бельмар и не Жанна, а «Нефрет». Так называют ее теперь за кулисами. Прозвища артистов быстро распространяются в публике вместе с новейшими сплетнями и оценками спектаклей и талантов.

Курт получил входной билет, но место было неудачное и он плохо видел сцену. Правда, ему был обещан билет получше на завтра, на премьеру. Сейчас он пришел лишь удостовериться, что Жанна сдержит свое слово.

Его интересовала не сама постановка, а идея, которая возникла у него на неделе. Сейчас она вырисовывалась перед ним с необыкновенной ясностью. После премьеры Жанна скажет Максу, что должна идти на ужин с директором театра и труппой — и улизнет с Куртом, который познакомит ее с Райтом.

Курт твердо заявил Жанне, что Райта невозможно заранее пригласить в ресторан или в кафе. Надо будет сначала заехать за ним в музей. Он часто приходит туда вечером и просиживает далеко за полночь. Сторож получит на пиво и впустит их через боковой вход, а к тому же сам протелефонирует Курту, когда Райт появится в кабинете.

По расчетам сторожа, директор должен был обязательно прийти в музей завтра. Да, завтра, после спектакля, будет удобней всего неожиданно посетить Райта.

Курт не сказал Жанне всей правды. Он продолжал разрабатывать в голове точный план ее встречи с Райтом.