Офицер. Слово чести (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 45

Успели мы вовремя, я ещё пообщался предметно с местными разведчиками, и через два часа как стемнело, мы отдохнуть успели от дороги и тут же поужинали, да отправились в путь. Оборона не была тут сплошной, как пояснили мне местные, что стояли здесь в обороне, германцы планировали наступать и не делали долговременных укреплённых позиций. Окопы не сплошные. А то что те наступать собирались, местные знали точно, на днях притащили фельдфебеля, тот и рассказал. Поэтому обороны тут не было сплошной, имелись тропки, коими можно обойти передовые части. На той тропке неожиданно обнаружился секрет, видать германцы поставили, может следы какие нашли, секрет этот втихую сняли местные, и пропустили нас дальше. Дорога получается перекрыта, но нам описали ещё три возможных маршрута. На каждом те этой и следующей ночью будут держать по паре охотников, чтобы они нас встретили и проводили через линию фронта.

Где ползком, где перекатами или бросками мы прошли линию фронта и бегом дальше цепочкой. Сам двигался впереди, тщательно вслушиваясь в темноту. Вот так мы и стали уходить от передовой подальше, чтобы поработать. Штабные начальники у передовой не любят находится, а нам нужны именно они. Дальше всё для меня слилось как в кадры немого чёрно-белого кино. Мы прошли артиллерийскую батарею, я нанёс её на карту, это лёгкие гаубицы были, шесть орудий, потом отметил на карте склад боеприпасов и фуража неподалёку, и подобравшись к дороге, уже через полчаса взяли патруль, пеший, из двух солдат. Я допросил языков, никто кроме меня германским не владел, и выяснил где штаб дивизии. Патруль вырезали, тут солдаты подобрались не такие щепетильные как из моей бывшей пулемётной полукоманды. Сам я надел форму рядового Вермахта, форму с патруля мы взяли. И вот та что мне подошла и была на мне, офицерскую форму в вещмешок убрал, сапоги свои оставил. Трофейных обе пары мне размеру не подходили, второй комплект достался другому солдату. Рядовому. Семикилометровый марш-бросок закончился у крупной деревни, тут мы под видом германских солдат прошли на территорию, взяли часового, не знаю что он охранял, и допросили на месте. Шёпотом, рот ему закрывая, чтобы орать не вздумал. Да, штаб дивизии тут, всё верно. Он же и сообщил где что находится. И где штабные офицеры почивать изволят. Мы его кончили, кстати, охранял тот пленных, наших военных, трёх офицеров и двенадцать нижних чинов, те сидели в сарае. Вечером пленили и вот не успели отправить дальше, на завтра перенесли. Точнее уже сегодня, время два часа ночи. Однако пока не до них. Добравшись до дома где ночевал полковник, начальник штаба дивизии, это должен быть знающий офицер, постучался в дверь, на что выглянул сонный денщик, поинтересовавшись что случилось. Старясь говорить чётко, сообщил что полковника сочно вызывают в штаб, прибыло вышестоящее начальство. Тот ворча пошёл будить своего подопечного, а мы ждали. Когда полковник вышел полностью одетый при портфеле и планшетке, мы его быстро скрутили, кляп в рот, и опутали верёвками, а денщику нож под рёбра. Дальше мой напарник потащил полковника с его планшеткой и портфелем в сторону наших, что укрылись за деревней, а я проследовал к зданию штабу. Сняв часового, потом дежурного офицера и его помощника, собрал все штабные документы, что мне попались и лежали открыто, а не под замком, и вдруг в шкафу обнаружил знамя. Мне на них что. Так везёт? Охрану знамени я тоже снял, поэтому и поинтересовался что эти двое солдат охраняли. Ещё в комнате, в соседней, были унтер и несколько солдат охраны штаба, но я их не тронул, те дремали, несколько в карты играли. Шуму я не делал, поэтому тревоги и не поднялось пока. Забрал стяг, набив всё в две найденные тут же сумки, и тяжело нагруженный рванул прочь. Ящик один железный неудобно нести было одному. Добежав до сарая, открыл дверь, ключ на поясе у часового был, и распахнув створки, негромко спросил:

— Эй, русские есть?

— Кто это? — услышал я вопрос.

— Штабс-капитан Волков, разведка. Если хотите уйти к нашим, выходи по-тихому и за мной. Быстро, не советую медлить.

Собрались все, и я довёл их огородами до основной группы, где передал подпоручику приказ на возвращение. Шли напрямки, обходя разные стоявшие части. Я двигался впереди налегке, мешки передал солдатам, сам ящик тот нёс, и если нас засекали, сообщал пароль на сегодня, от патруля узнали, пару раз на секреты выходили, три раза часовые и один раз патруль был. Так и шли дальше, пока не добрались до передовой. А позади ракеты взлетали, видимо убитых в штабе обнаружили. К счастью, охотники того полка что тут стоял, нас действительно ожидали на нужной тропке, они и провели на ту сторону, что прошло вполне буднично и спокойно. Транспорт что нас доставил находил тут. Я уже переоделся в свою офицерскую форму, не забыв прихватить и трофейную, со всей амуницией и оружием, мало ли где приходится. Ну и мешки с документами, знаменем и полковником. Взял двух солдат для охраны и на пролётке немедленно выехал обратно в Лодзь. Подпоручику велел устраивать людей на ночь, а с утра, как выспятся, выезжать следом. Тех, кого мы вывели к своим, местные уже приняли, они из одной дивизии были, только из другой бригады. Там сейчас разбирательство началось, точнее на утро перенесли, как те в плен попали.

Я же утром, восемь утра было, сменив один раз лошадей по пути, добрался до города. Сразу подъехал к штабу и сдал всё сослуживцам из разведотдела, и достал знамя. Те и так наличием полковника шокированы были, а тут ещё и знамя, и в этот раз дивизии. С начала войны всего два знамени захвачены были, и оба раза мной. Полковник, увидев своё знамя, только и мог что ругаться, он о его похищении только сейчас узнал, никто кроме меня не знал пока я его тут из мешка не достал. Тут и командующий поспешил прийти, полковника увели на допрос, тот сломался, увидев знамя, пачки штабных документов тоже унесли на изучение, знамя забрали, командующий же поблагодарил меня, пообещав соответствующую награду. Я лишь напомнил о своём прошении о переводе. Оказалось, бумажка до него не дошла, видимо не успели подать, но пообещал подумать. Майор, начальник разведотдела, что это слышал, делал мне какие-то знаки, глазами играл, но я не обратил на него внимания, я с ним служить не собирался. Неприятие к тому сразу стало развиваться как он меня строить начал на пустом месте. Мои слова что разведка это не моё, намекнув что с начальником не сработались, была командующим принята. Дальше я писал рапорты, майор не мешал, ушёл в штаб, два часа убил на это, часто отвлекали, но написал. После этого меня наконец отпустили отсыпаться, сам начальник разведотдела и отпустил. Наградной лист я написал, на того солдата что в немецкой форме был со мной в деревне, остальные особо и не поучаствовали, значит наградами баловать нечего. Это не мои люди. А добравшись до места постоя, отмахнулся от своих, всё позже, слишком устал, помылся под ведром, и рухнул на кровать, вырубившись.

Дядька всё же успел основные новости сообщить, пока я мылся. Иносказательно, всё же денщик присутствовал, тот посетовал на разгулявшихся польских бандитов, что этой ночью зверки избили, напав, на начальника кадрового отдела армии. Только не ограбили почему-то. Обе ноги сломаны, пальцы право руки размозжены, другая рука в двух местах сломана, челюсть вдребезги, и ещё исхлестали кнутом. Жёстко, но необходимо, совсем тут страх потеряли, думают, что чем выше чин, тем он больше неприкасаем. Приходится вот так меры принимать, показывая, что все мы по земле ходим, и все мы смертны. Да, ещё наставник сказал, что пара телеграмм пришли, от стряпчего и редактора газеты «Патриот», но это уже потом прочитаю, как проснулась. Приказ я отдал, будить меня в пять часов дня, шести часов мне вполне хватит выспаться.

Когда я проснулся, то потянулся с довольным видом. Меня дядька сам разбудил, мягко тряхнув за ногу. С опаской, мог и нож получить. Я на резкие попытки пробуждения несколько неприятно реагирую. Подтвердив, что всё проснулся, велел через час завтрак подавать, и несколько секунд лежал, заложив руки за голову. Мир снова обрёл краски, потерянные после перехода фронта. Там как будто я не сам участвовал, хотя каждое своё движение помнил, а как будто статистом был и просто наблюдал за интересными приключениями. Сейчас же всё вернулось, краски, обоняние, да всё. Так что с хорошим настроением поднявшись, я сделал в саду зарядку, в одних кальсонах был, потом с дядькой поборолись, по серьёзному, и на шашках минут пятнадцать помахались. Завтрак уже готов был, поэтому сходил, умылся повторно, и за стол. Дядька скорее ужинал, а для меня завтрак. При этом я ночью собирался в своей постели провести, не хотел, чтобы день и ночь спутались.