Иллюзия счастья (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 1

Вы когда-нибудь задумывались, что такое счастье? Внутренняя удовлетворенность? Гармония души и тела? А зачем вообще об этом задумываться? Счастье — оно у каждого свое. Можно иметь все: хорошую семью, любимую работу, финансовое благополучие, хороших друзей и быть, при этом, глубоко несчастным человеком. А можно не иметь ничего и быть просто счастливым.

Я никогда не задумывалась, что такое счастье, я просто была счастлива. Мое счастье жило где-то внутри меня, складывалось из разных граней, и все же состояло в одном. В моей маленькой семье. Безумного любимого мужа, обожаемой маленькой доченьки и меня. Я была счастлива каждый день своей семейной жизни. Радовалась каждому дню. Прожив в браке почти семь лет, я никак не могла понять людей, которые говорили о кризисах в семьях, отношениях, о том, что любовь угасает через три года и прочий бред, который я не понимала, не принимала с высоты своего счастья.

Как оказалось, когда ты по-настоящему счастлив, твое внутренне настроение не может омрачить даже самый хмурый день. На календаре пятое марта, за окном идет снег, а я пью утренний кофе, смотрю на ещё темное утреннее небо и строю планы на день. Когда мне было двадцать лет, я ненавидела утро. Тяжело просыпалась и до обеда чувствовала себя отвратительно. Но, как оказалась, привычки легко меняются, когда у тебя есть стимул просыпаться по утрам. Моим добрым утром и каждодневным хорошим настроением стал мой муж Эдуард, и уже как четыре года моя доченька Милана. Ради них я с легкостью просыпалась по утрам, готовила завтраки, собирала Милу в садик, провожала мужа на работу, планировала, что приготовлю на ужин, и вела жизнь среднестатистической домохозяйки. Кому-то все это может показаться скучной, унылой бытовой жизнью, но только не мне. Я любила всем этим заниматься. Мне казалось, что настоящая женщина не должна гнаться за карьерой, положением в обществе, она должна быть просто любящей матерью и женой. Создавать уют и комфорт. Моя подруга Алина в шутку называет меня домашней наседкой. Я не обижаюсь, мы так давно с ней дружим, и я готова признать, что она права.

— Вик, что на завтрак? — спрашивает Эдуард, проходя на кухню, а я не перестаю им любоваться, даже спустя семь лет, что мы вместе. Он красивый, в нем есть какой-то мужской шарм. Ему невероятно идут костюмы, белые рубашки и запонки. У него пронзительно-серые глаза, темно-русые волосы, волевой подбородок. Он красив и мужественен одновременно. Как всегда, безупречен — ни одной складки на костюме и рубашке. Эдуард никогда не доверял мне покупать ему одежду, всегда только сам, на свой вкус, в своем стиле и предпочтениям. Он говорит, что встречают по одежде, внешнему виду, а уж потом по уму и возможностям. И, наверное, Эдик прав, ведь первое, что мы видим — это внешность, а уж потом изучаем внутренний мир.

— Вика, я тороплюсь, у меня ранняя встреча, — торопит меня Эд.

— Я не виновата, что каждое утро ты очаровываешь меня своим видом, — усмехаюсь, спеша подать ему завтрак.

— Чертовски приятно слышать от собственной жены, что спустя семь лет брака я до сих пор ее очаровываю.

— Мне кажется, что даже спустя семьдесят лет я не прекращу тобой восхищаться, — отвечаю я, садясь напротив, продолжаю пить кофе и просто смотреть, как он ест. Эд — эстет и немного педант, каждый день даже за быстрым завтраком он пользуются вилкой и ножом. Он говорит, что аккуратность и порядок должны быть во всем, даже в обыденных вещах. Моя подруга не понимает, как я все это терплю, а я считаю, что такие качества в мужчине многое о нем говорят и это намного лучше, чем небрежность и не аккуратность. И потом, мне всегда казалось это сексуальным. Я любила в Эдуарде все, даже его недостатки я считала достоинствами.

— Кстати, — говорит Эд, закачивая завтрак, — документы о вступлении в права наследования почти готовы. Послезавтра у нас встреча с юристами, — напоминает он мне.

— Да, конечно, я не забыла, — тихо отвечаю я, потому как слова о наследовании бизнеса в очередной раз напоминают мне, что моего любимого папочки больше нет со мной вот уже больше полугода. В голове тут же мелькают страшные кадры аварии, в которой он погиб. Кадры, которые облетели все телеканалы и газеты.

— Ну что такое, Викуль? — Эдик подходит ко мне, сжимает плечи, слегка массируя, успокаивает как всегда.

— Это всего лишь бумажки. Тебе не стоит ни о чем переживать. Я все решу сам, возьму на себя. Я прекрасно справлялся с этим до сих пор, — успокаивающим голосом произносит он.

— Я никогда не сомневалась, что ты справишься. Кто как не ты, знает все тонкости бизнеса отца. Если бы не ты, я наверное, в первый же месяц пустила по миру все, чем жил мой отец. А его конкуренты только этого и ждут. Мне просто грустно, что этот день настал. Это такое страшное выражение «наследование прав». Значит, что моего отца нет с нами уже полгода.

— Это жизнь дорогая. Да, не справедливая, да, жестокая, но она такая. Она забирает у нас лучших и любимых. Но мы не должны сдаваться и унывать. Твоему отцу бы не понравилось, что ты грустишь. Мы с тобой ещё поборемся. А точнее, я поборюсь, и постараюсь держать дело твоего отца на том уровне, каким он его нам оставил. И надеюсь, я его не подведу.

— Конечно, не подведешь. Папа очень ценил тебя, — поднимаюсь с места, целую Эдика в гладко выбритую щеку, вдыхая аромат его дорогого парфюма, слегка обнимаю, боясь помять его идеальную рубашку, — Что бы я без тебя делала?

— Что за вопросы? — наигранно возмущается Эд. — Что значит без меня? Я мужчина и глава нашей семьи, даже если я бы ничего не понимал, я все равно взял все в свои руки, изучил бы все с нуля, и не позволил заниматься своей жене мужским бизнесом, кинув на растерзание акулам. Моя женщина должна ждать меня дома, с вкусным ужином и теплой кроватью. А не сидеть в вечно прокуренных кабинетах, ведя переговоры и совещания, — твердо отвечает Эдуард.

— Спасибо, — шепчу ему на ухо, прислоняясь к его щеке. — Спасибо, что ты у меня есть. Иногда я чувствую себя виноватой в том, что взвалила все на тебя. Милка уже привыкла в саду, и я обязательно изучу дело и буду помогать тебе.

— Вика, прекрати нести чушь. Ты все равно в этом ничего не понимаешь, да и не надо тебе ничего понимать. Я мужчина, глава семьи. Я должен все сделать сам. Моя жена не должна работать, она должна заниматься семьей, создавать уют, следить за собой. И всегда оставаться такой прекрасной как сейчас, — Эд отстраняется от меня, быстро целует в губы. — Все, мне пора, — идет к выходу, по дороге подхватывая портфель с документами, ключи от машины.

— Пообедаем сегодня вместе? — предлагаю я, выхожу вместе с ним из дома, провожая до машины.

— Нет, милая. Извини, сегодня никак не получится. Ты прекрасно знаешь, что у нас там полный завал.

— Да, я понимаю, — немного расстроившись. Последнее время мы видимся только по вечерам. Но я все понимаю. Эдуард делает все, чтобы компанию моего отца, а теперь и нашу, не потопили. И у него прекрасно все получается. Мой муж уже больше десяти лет работает в компании. Мой отец всегда говорил, что все тонкости бизнеса лучше него знает только Эд.

— Какие планы на день? — интересуется Эд, садясь за руль.

— Все как всегда. Тогда я, наверное, пообедаю с Αлинкой, — говорю я, ловя реакцию мужа. Ему давно не нравится моя подруга. Он считает ее ветреной, безответственной, пустой женщиной — хищницей.

— Конечно, пообедай, — как ни странно, доброжелательно отвечает он. — Как она там? До сих пор в активном поиске?

— Да, — усмехаюсь я. — Но в ее тридцать два это уже неисправимо.

— Хорошо. Но только обед, не больше. Ты знаешь, как я к ней отношусь.

— Ну Эд, не начинай. Каждый живет, как хочет. Это ее образ жизни.

— Я тебе уже говорил, что я совсем не против вашего общения. Я против ее вечных приключений, в которые она постоянно пытается тебя втянуть. Дружите, общайтесь, встречайтесь, но только у нас дома. — Хочу ему возразить, что привольная жизнь моей подруги никак на меня влияет, как он думает, но Эд не дает мне сказать и слова. Тянет за кофту, мимолетно целует, и со словами «я опаздываю» уезжает на работу.