Сердцебиение (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 43

Помню, я приходил в восторг, когда он позволял мне рассматривать свою коллекцию. Нет, он пытался меня увлечь рыбалкой, футболом, записал в секцию борьбы к своему армейскому другу. Но тогда меня полностью поглотило изучение оружия и всего, что с ним связано. Николай это видел и, наверное, был рад тому, что я разделяю его интерес. Когда мне было лет тринадцать, он стал брать меня с собой на охоту. Позволял стрелять из сайги, учил правильно держать ружье. Но всегда говорил, что кто не боится оружия, не имеет право им владеть. Я гораздо позже понял его слова, а тогда мне по-мальчишески казалось, что ничего круче в мире нет. В шестнадцать лет я попал в секцию спортивной стрельбы: пулевая стрельба из пневматики, стендовая стрельба на открытых стрельбищах. Тогда я приобрел достаточно навыков и выиграл парочку городских соревнований. Мне все это наскучило. Но и плюсы тоже в этом были. Во всех тирах в парках я выигрывал все мягкие игрушки, дарил брату и девчонкам, которые визжали от восторга, видя, как я метко снимаю цели. Еще через год я заинтересовался снайпингом, где стреляли из снайперского оружия. Меня уже не устраивали спортивные пистолеты, хотелось чего то мощного и отточить меткость. Там все, конечно, было на уровень выше. И вновь победы, которые меня пьянили. Я стремился быть лучшим снайпером, и я им стал. Но сейчас понимаю, что это была моя фатальная ошибка. Уж лучше бы увлекся борьбой, а не занимался ей ради физической подготовки, — с горечью в голосе говорит он, и я прекрасно понимаю, к чему он ведет.

— Мой брат вернулся к нам, когда окончил школу. Приехал поступать в колледж. С матерью у них были натянутые отношения. Детская обида никуда не делась. Нет, он не грубил ей, но теплоты в их отношениях не было. Мать старалась, готовила его любимые блюда, пыталась поговорить, но в ответ получала лишь холодные фразы: «спасибо», «все хорошо». От меня он тоже отдалился. Мы выросли, и детские секреты и игры отошли на второй план. Я увлекался стрельбой и учебой, а он говорил, что у него другие цели, которыми он не спешил делиться. У него быстро образовалась своя компания и какие-то мутные дела, которые мне не нравились. Я, конечно, следил за ним как старший брат, пытался втянуть в свою компанию. Но… В общем, все было сложно. Сейчас я думаю, что он отдалился от меня из-за того, что я был в хороших отношениях с Николаем, а Темка на него смотрел волком, впрочем, как и на мать. В армию я ушел в двадцать один год, у меня была отсрочка из-за учебы. На проводах наказал брату заботиться о матери, поскольку она у нас одна, — мне так хочется узнать, где и на кого он учился, но я внимательно слушаю Ярослава. Это его правда, и я хочу ее узнать.

— В отличие от некоторых сослуживцев в армии мне нравилось. Может потому что я был снайпером, да и подготовка у меня была. Мне были интересны занятия по тактике боя. Все, кроме строевой подготовки и заучивания устава, — усмехается Ярослав, продолжая играть с моими волосами.

— В общем, перед дембелем поступило предложение продолжить службу по контракту. Хороший снайпер нужен всем — это слова моего командира. Во мне взыграла гордость, тщеславие, азарт. Настораживало только то, что надо убивать живых людей, а не мишени. Но армия и психологические занятия с солдатами стирают эту грань между добром и злом. Тебя зомбируют что те, которых ты будешь убивать — не люди, а враги и такие же убийцы, которые убьют твою семью и тысячи похожих семей. Снайперы — это элита любых войск. С такими мыслями, бурлящим адреналином в крови и патриотизмом в голове я прошел полугодовую подготовку и оказался в горячих точках. Перед этим, правда, взял увольнительную на пару дней и приехал домой.

Атмосфера в доме меня порадовала. Мать сблизилась с Темкой, души в нем не чаяла, хвалила, рассказывая, что он прекрасно учится и подрабатывает, поэтому на жизнь им хватает с лихвой. Нахваливала девушку, с которой встречается братишка, и радовалась жизни. Я был горд за брата и действительно рад, что все же он повзрослел и оставил детские обиды. И со спокойной душой уехал служить на благо родине. Мать, естественно, не знала, что я еду не просто в войсковую часть, а убивать. Да и не нужно было ей этого знать, — Яр замолкает и заметно напрягается. Долго молчит, водя кончиком пальца по моей коже. В какой-то момент его сердце ускоряет обороты, заходясь аритмией, словно продолжает свой рассказ, но внутри себя упуская подробности.

— В общем, за полгода службы пыла и патриотизма у меня убавилось. Весь азарт пропал. Снайпер живет со своим грузом на душе всю жизнь. Я видел, как многие там ломались, видя убитых сослуживцев. Еще вчера этот парень мог рассказывать истории о том, как трахал телок или с любовью о девушке, которая его ждет, а сегодня его труп собирают по кускам, отправляя двухсотым грузом домой. Я видел, как солдаты отказывались убивать, не выдерживая жестокой реальности. В общем, пропустим эти ненужные тебе подробности и сантименты. Я отказался подписывать очередной контракт. И тогда меня перевели в инструкторы. Для того, чтобы я готовил юных солдат к этой грязной работе. Тех, кто насмотрелся крутых боевиков или переиграл в компьютерные игры. Тех, кто решил, что пришло время убивать в реальной жизни. Ага, сейчас! Там жесткий отбор, как технический, так и психологический, и проходили его только единицы. И моя задача состояла не только в том, чтобы научить, но и понять, подходит он на эту роль или нет.

Так прошло еще два года. Через несколько лет я решил, что с меня хватит. Я морально истощился. Пора жить гражданской жизнью. Просто жить. А не воевать. Вернулся домой и охренел от того, как изменилось качество жизни в моей семье. Нет, я, конечно, исправно высылал матери деньги, но, как оказалось, она складывала их на отдельный счет на мою жизнь. А ее жизнь обеспечивал Темка. Они поменяли квартиру, из старого спального района переехали в новый. Брат рассекал на дорогой тачке, выкидывал деньги на телок и развлечения. Можно было, конечно, и порадоваться за брата. Но в голове плотно засела мысль о том, что такие деньги честным трудом не заработаешь. Артем был несказанно рад моему приезду, закатил шикарную встречу в клубе с девочкой и элитной выпивкой, знакомя меня со своими «коллегами». Мне не составило труда сложить в голове «два и два». Работа инструктором научила меня быть внимательным и читать между строк. Дела у него были далеко незаконные. Я долго с ним разговаривал и поражался тому, что он с легкостью вводил меня в курс всех своих дел с азартом и блеском в пьяных глазах. А в конце своей тирады предложил и мне вступить в их группировку. Тогда я еще думал, что это просто группировка. Но дело обстояло гораздо серьезнее. В общем, поругались мы тогда очень сильно, нас еле разняли. Я не хотел даже слышать о его делах, тем более в них участвовать. Я достаточно насмотрелся дерьма в армии и приехал за спокойной жизнью.

Но покой мне только снился. Как выяснилось, все это не просто так. Мой брат оказался очень болтлив. Они знали, что я снайпер. Они знали, где и кем я был и сколько лет посвятил этому делу. Брат был всего лишь инструментом для достижения их целей. А точнее, ЕГО. С братом мы разругались. Он просто меня избегал.

В один прекрасный день я зашел в кафе выпить кофе и пофлиртовать с понравившейся мне официанткой. Но уже через полчаса ко мне подсел немолодой мужчина в черном костюме и сединой в волосах. Он поздоровался со мной, я, было, подумал, что он ошибся, но когда он назвал мой позывной, я понял, что не все так просто. Мне поступило предложение, от которого я не мог отказаться. Но я отказался. Отказался и тогда, когда моего брата жестоко избили.

Отказался, когда мне привезли чемодан евро, лежащих ровными стопками. А вот третий раз не смог… — я чувствую, как сильно он напрягается, и его голос меняется на более холодный.

— Моего брата прижали, вешая на него долги за красивую жизнь. Он прибежал ко мне, умоляя согласиться на предложение Вахи, расписывая мне в красках перспективы, рисуя радужное будущее и безбедную жизнь до конца дней. Но я-то знал, что жизни у киллера нет. Она измеряется числом заказов.