Сердцебиение (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 48

— Это они! Они! — срывая связки кричу я, указывая на внедорожник. — Это они его убили. — Не дайте им уйти! — Но меня словно никто не слышит.

Внедорожник заводится и медленно выезжает со стоянки, проносясь мимо скорой и пожарной машины. — Они уезжают! Не дайте им уехать! Боже, почему вы все стоите?! Почему… — хриплю, задыхаясь. Порываюсь сама бежать за внедорожником, но не успеваю сделать и пары шагов, как какой-то парень из скорой помощи хватает меня за руку и тянет к себе! Сердце бьется как бешеное, готовое вырваться из груди. Я знаю, чего оно хочет, оно хочет вырваться к НЕМУ, и сгореть вместе с ним. Хочется вырвать его из груди, чтобы больше не стучало.

— Отпустите меня! — бью парня по груди, чувствуя, как начинает кружиться голова и темнеть в глазах. — Мне нужно к нему. Он там. Помогите ему! — требую я от парня.

— Некому уже помогать, — сухо говорит парень. И вталкивает меня в скорую, где меня принимает какая-то женщина. Я рвусь из машины, но парень задвигает дверь перед моим носом.

— Тихо, тихо. Чего раскричалась? Там был кто-то, кого ты знаешь?

— Там была вся моя жизнь… — тихо отвечаю, не в силах больше кричать. Я словно впала в ступор и прилипла к окну, смотря, как пожарные тушат машину.

Протянула руку и начала выводить на окне его имя. Женщина что-то говорила, какие-то слова утешения, задавала вопросы, но ее голос был каким-то невнятным шумом на заднем фоне. Я слышала только его слова, которые звучали в моей голове, постоянно повторяясь: «Ты моя? Моя малышка. Я пытаюсь тебя запомнить, Будь естественной» Он знал, что сегодня умрет? Он что-то чувствовал… Его машину залили какой-то белой пенящейся водой. В этот момент я прижалась щекой к стеклу и закрыла глаза, чтобы увидеть его образ. Я вспоминала именно день нашего своеобразного знакомства. Он притащил меня в свою квартиру, толкнул на диван и осматривал мою подвернутую ногу. Именно тогда я заметила, какие у него необыкновенные зеленые глаза. Он был внушительным, пугающим, но меня тянуло к нему словно магнитом. Я называла его своим убийцей, и он меня убил. Убил прямо сейчас…

Лучше бы он сделал это тогда, быстро и во сне, как хотел. Я бы ничего не почувствовала… У него всегда были такие теплые и нежные руки, даже когда он грубо меня хватал и сжимал в порыве страсти, мне было так хорошо в его руках. А вчера ночью он долго меня ласкал, выводил пальцами узоры на моей спине… Мне было хорошо с ним. Всегда хорошо, даже когда он насильно держал меня в своей квартире. А еще я приготовила ему подарок.

Сегодня, когда шла в это кафе, зашла в магазин и купила широкий кожаный браслет с массивной металлической застежкой с выгравированным знаком бесконечности. Монаху бы очень подошел такой браслет.

Я открываю глаза и чувствую мокрые капли, стекающие по моим щекам. В этот момент из машины вытащили что-то похожее на останки человека… Я вновь закричала, автоматически дергая и выламывая дверь. Я орала его имя и колотила по стеклу. Я оглохла от собственного крика, не слыша и не чувствуя, как женщина оттаскивала меня и хлестала по щекам. В машину зашел парень, который меня сюда запихнул. Он скрутил меня, жестко фиксируя мою руку, а женщина, что-то мне вколола. Я смотрела на них, чувствуя, как меня покидают силы, и мотала головой из стороны в сторону словно сломанная кукла. Дыхание закончилось, губы занемели. Я куда-то уплывала, очень далеко, в темноту. И надеялась, что больше не вернусь в реальность.

Без него мне нечего больше здесь делать.

Я не помню, когда очнулась. И совершенно не помню, как оказалась в нашей с Катей квартире. Но это не имело никакого значения. Главное, что меня никто не трогает. Я не знаю, какой сегодня день и сколько сейчас времени. Катя говорит, что пошел третий день. А я не ощущаю времени, я не вижу ни солнца, ни луны, для меня все слилось в одну маленькую черную точку на потолке, в которую я смотрю и нахожу в ней свое спасение. Я вроде живу, дышу, слышу все тот же звук собственного сердца, но меня больше нет, мне хочется остановить свое аномально громкое сердце, которое так любил слушать Ярослав. Зачем оно стучит, когда его больше нет рядом? Зачем я вообще существую без Ярослава? Ответов на эти вопросы я не находила….

— Злат, если ты сейчас же не встанешь с кровати, я позвоню твоей маме. Не могу я больше на это смотреть! — грозно требует подруга.

— Нет, не надо ей звонить, — отворачиваюсь в стене, потому что Катя, нависает надо мной, пытаясь найти что-то в моем взгляде. А там нет ничего.

— Злата, ну пожалуйста. Просто поднимись, сходи в душ. Я купила твои любимые пирожные, пойдем, попьем чаю, — просит подруга, садясь рядом со мной на кровать.

— Кать, я не могу. Дай мне еще немного времени. Ты понимаешь, что я никогда его больше не увижу. Никогда! — Никогда, оказывается, такое страшное слово. И мне больно от этого осознания. — Вот здесь, — прижимаю руку к колотящемуся сердцу, — постоянно ноет глухой болью. Но я встану, завтра или послезавтра. Мне надо в нашу квартиру, одна я не смогу там быть. Поедешь со мной? Я хочу вещи забрать. Его вещи.

— Конечно поеду, — Катя прижимается ко мне и начинает плакать. А я не могу, слезы высохли. У меня глаза жжет, а слез нету.

— Принеси мне, пожалуйста, воды, — прошу я для того, чтобы не видеть ее жалости. Катя быстро кивает, встает с кровати и попутно распахивает окно, впуская в комнату свежий воздух. А я смотрю на светло-голубое небо и понимаю, что хочу шагнуть туда, в это небо. Полететь к нему, где бы он ни был.

Встаю с кровати, подхожу к этому окну, глубоко вдыхаю летний воздух с ароматами цветов. И смотрю в небо. Оно такое ясное, безоблачное. Где-то там моя жизнь, в этом ясном небе. Что меня держит в этом мире? Ничего. Я его хочу видеть, слышать и чувствовать. А он там, в этом небе, и я хочу к нему.

Распахиваю окно шире, слыша, как в дверь кто-то звонит, и Катя идет открывать. Какой-то разговор, невнятные слова подруги. Поднимаю руки к небу, грея их в лучах теплого солнца, рассматриваю купленный мной кожаный браслет, который так и не успела подарить Ярославу. Веду пальцами по знаку бесконечности, понимаю, что моя бесконечность — это ОН. Его нет на этой земле и меня не будет… Сажусь на подоконник, свешиваю одну ногу вниз. Без него внутри меня пусто и одиноко, словно моя душа сгорела вместе с ним. И я тоже хочу сгореть, когда долечу до яркого теплого солнца.

— Злата! Что ты делаешь?! — кричит подруга и срывает меня с окна, падая со мной на пол.

— Нет! Отпусти меня! Я хочу к нему! — пытаюсь вырваться, с силой отталкивая подругу от себя.

— Ты сошла с ума?! — кричит она, цепляясь за меня, — а я вздрагиваю всем телом и застываю на месте. На кровати небрежно брошены красные герберы.

Точно такие же, которые мне дарил Ярослав. Свежие, без упаковки. Подруга встает с пола, хватает меня за плечи, разворачивает лицом к себе.

— Откуда ты взяла эти цветы? — спрашиваю ее я, чувствуя, как меня начинает трясти.

— Какие цветы? — кричит мне подруга, потом переводит взгляд на кровать. — Это курьер только что принес для тебя, — вырываюсь из ее захвата, падаю на колени возле кровати, трясущейся рукой, дотрагиваюсь до нежных лепестков, чувствуя, как начинает кружиться комната, и все плывет от подступающих слез. Я чувствую его запах, такой тонкий, еле уловимый запах Ярослава. И, как умалишенная, принюхиваюсь к цветам, чувствуя только их. Натыкаюсь на маленькую сложенную открытку, привязанную к цветам. Хватаю ее, срываю и открываю. Мне действительно кажется, что я схожу с ума. Всего пара строк, но я не могу их прочесть. Буквы плывут перед глазами из-за потока слез. Я стираю их ладонями, пытаясь прочесть текст.

«Жду мою Златовласку там, где увидел ее впервые».

Я перечитываю эти строки снова и снова, пытаясь убедить себя в том, что они настоящие. Проговариваю эти слова вслух дрожащими губами. А в голове крутится постскриптум из записки, которую он мне оставил утром. «Случайностей не бывает. Смерть — это только начало…»