Цена соблазна (СИ) - Гринберга Оксана - Страница 29

И этот город пропитан его присутствием.

Вот и сейчас… Его присутствие пронзало насквозь, лишая ее связных мыслей. Былая болезнь захватила целиком, не оставляя шанса на излечение. И Майя потянулась к его губам, решив: как будет, так будет!..

Но тут, как назло, завибрировал телефон, но что Артем негромко выругался.

- Посмотри! – попросила его Майя. – Может, там что-то важное.

Хотя ей казалось, что на целом свете нет ничего более важного, чем их поцелуй. И еще благополучие их сына.

- Мама опознала таблетки, – произнес он, прочитав сообщение. – Их используют для лечения биполярного расстройства.

- Биполярное расстройство? – озадаченно спросила Майя. – Это ведь какое-то… психическое заболевание? Что-то вроде раздвоения личности?

Артем подтвердил, что, кажется, так оно и есть, но Галина Михайловна объяснит им все подробнее.

- Не понимаю... – пробормотала Майя. – Но кто?! Думаешь, у Дарьи Владимировны раздвоение личности? Она слетела с катушек и уничтожила половину нашего класса? – Майя совершенно растерялась. – Нет, не клеится. Еще можно притянуть за уши историю шестилетней давности, но не сегодняшние дни!.. – Представить Дарью Ветлицкую, нападающую на Родьку и Орелию, а потом в порыве неконтролируемого гнева уничтожающую «Слезы моря», у Майи не получалось. Если только написать анонимку в полицию – на такое пенсионерка вполне способна. – Нет, Артем, это не она!

- Не она, – согласился он. – Но, возможно, ее дочь.

- И не Элька, – покачала головой Майя. Те, другие фотографии, не давали ей покоя. – Мы с ней столько лет общаемся, почти с первого класса. Не было у нее никаких психических заболеваний, наоборот!.. Знаешь, у Эльвиры Ветлицкой довольно устойчивая психика… во всех жизненных ситуациях. Конечно, без истерик и депрессий не обходилось, но таблетки она никогда не употребляла. – Тут Майе захотелось схватиться за голову. – Артем, я не знаю… Не знаю, кто страдает биполярным расстройством в семье Ветлицких!

Он тоже этого не знал.

- Зато я знаю другое, – неожиданно добавил Спасский, вновь посмотрев ей в глаза. – Ты – мое психическое заболевание, Марусь! И мне жаль, что я упустил тебя шесть лет назад. Не должен был, но повелся... Поверил тому звонку. Решил, что я тебе не нужен и ты улетела, даже не захотев со мной попрощаться. Но куда сильнее я жалею, что не понял сразу… Потому что должен был жениться на тебе сразу же после школы.

Она покачала головой.

- Нет, Артем! Не нужно… Зачем нам ворошить прошлое? Лучше уж прекратить, пока это не зашло слишком далеко.

- Это невозможно, Марусь! – констатировал он. – Я уже ничего не могу прекратить. Не могу остановиться, потому что ты мне нужна. Без тебя уже никак…

Затем он наконец-таки ее поцеловал, и Майе стало совершенно все равно – кто лечит, кого лечит, зачем и от чего.

Оторваться друг от друга вышло далеко не сразу. Да и как тут можно оторваться, когда настолько сладко, настолько нежно, но в то же время напористо!.. Когда по всему телу – раскаленные волны, и каждая клеточка трепещет от предвкушения, от ожидания большего, а Майины подозрения о собственной фригидности давно уже растворились в горячечной лаве желаний...

Но все же очнулись.

Первым пришел в себя Артем, которому Майя давным-давно вручила бразды правления над своим телом, заблудившись в мире желаний.

Потому что она так долго… Так сильно и так истово его любила, желала, надеялась, мечтала. И это собиралось, копилось, откладывалось в течение многих-многих лет. В школе, после нее и за все те годы, когда Майя была вдали от Артема, старательно борясь со своим казавшимся ненужным чувством.

Пыталась от него излечиться, но так и не смогла.

Оборона рухнула, а последние защитники бастиона с пылкой страстью сдавались в плен. И эта страсть, эта вырвавшаяся из заточения волна желания была столь сильна, что Майе давно уже стало неважно, что они до сих пор находятся в подворотне рядом с домом Старой Ветлицкой. Сидят в машине, где она непостижимым образом очутилась коленях Артема, таким же непостижимым образом оставшегося без футболки – она и не помнила, как это вышло, – а тот почти стянул с нее узкую шелковую блузку, ловко справившись с застежкой бюстгальтера.

Тут Артем выпутался из омута ее рук, из плена их поцелуев и посмотрел на Майю осоловевшим взглядом.

- Нет, не тут… – покачал головой. – Не тут, Марусь! Доедем до дома, здесь недалеко!

Казалось, решение далось ему так же сложно, как и ей.

Но Артем был прав, прав!.. Она отдала бы все, чтобы как можно скорее получить вожделенное, но не здесь же, не в машине под окнами квартиры Старой Ветлицкой!..

Майя покивала, переползая на свое сидение, и Спасский завел мотор. Джип рванул, понесся по вечернему Н-ску.

Опять стремительно темнело, словно силы Ночи одержали победу над легионами Света и теперь властвовали над сдавшимся на милость победителя городом. Нет, не мародерствовали, накрывали его мягким полумраком, смягченным светом фонарей.

Вот и Майя… Сдалась на милость победителя, и в ее душе воцарился покой. Словно кто-то внутри – тот, кто намного умнее ее и знает все наперед, – согласился с тем, что она наконец-то поступает правильно.

Теперь все будет так, как нужно.

И они летели по вечереющему городу, спеша к дому Спасского, а он держал ее за руку. Сжимал так сильно, словно боялся, что Майя снова может исчезнуть, улететь. Вспорхнуть в ночное небо, раствориться в красноватой дымке заката, окончательно променяв Артема на испанский берег.

Она молчала, хотя понимала, что на запястье скорее всего снова останутся синяки, но на этот раз ей было все равно. Все равно!.. Потому что улетать Майя никуда не собиралась. Да и куда ей улетать? К кому? Зачем?

К тому же ее мысли занимало лишь одно желание – добраться до его квартиры, после чего стащить с Артема одежду и наконец-таки получить вожделенное.

Доехали – занырнули в черный переулок, затем притормозили возле шлагбаума, распугав местных котов. Джип, рыча, въехал на пустую стоянку, и Артем припарковался рядом с темной многоэтажкой. Это был новый проект – огромные окна, длиннющие вереницы балконов, ухоженные газоны с белеющими в сумраке бетонными квадратами клумб. Но дом выглядел малообжитым – свет горел лишь в паре окон на третьем и пятом этажах.

- Недавно купил квартиру, – пояснил Артем, хотя Майя у него ни о чем не спрашивала. – Новостройка, соседи еще толком не въехали. Так что, Марусь, можешь считать, это все наше…

Притянул ее к себе, поцеловал – властно, напористо. Затем вышел из машины, а Майя осталась. Сидела и дожидалась, когда он распахнет перед ней дверь – галантность, которой в далекой Испании почти никто не страдал. Почему-то вспомнила, как еще в школе мечтала, что сбежит-слетит к нему по ступеням и Артем заключит ее в свои объятия. Поднимет, закружит на глазах у всех, и она познает все оттенки счастья.

Вот и сейчас ей захотелось прыгнуть Артему на руки, но…

Она передумала.

Потому что заметила, как от черной стены неподалеку отделились тени – две, нет же, три плечистые мужские фигуры в темных одеждах с капюшонами на головах. Еще одна тень отлипла от разлапистого дерева рядом с минималистической детской площадкой – качели, песочница и одинокая пластмассовая горка. В руках тени держали то ли биты, то ли…

И Майя с ужасом поняла, что история повторяется. То же самое произошло с Максом Дубовским, избитым перед домом, после чего его ногу врачи собирали по кусочкам. Похожая участь ждала Родьку, возвращавшегося после встречи с Дарьей Владимировной.

Следующей жертвой должен был стать Артем.

Возможно, его поджидали здесь уже несколько дней, потому что последние две ночи Спасский ночевал на даче у родителей. Или же стали караулить только сегодня, получив соответствующее распоряжение после того, как они с Артемом навестили Старую Ветлицкую. Потому что они задержались возле дома Дарьи Владимировны – слишком долго, слишком сладко целовались, дав тем самым время врагу подготовиться...