Ярый Рай (СИ) - Серебро Гера - Страница 27

— Именно, — выдохнул Ярый, в очередной раз убеждаясь, что не ошибся в ней. — После первого раза второй дается гораздо легче. Так ты быстрее научишься. Переход упростится и ускорится. Пойдет привыкание.

— Да-да. Я поняла.

— А теперь перейдем к деталям. Слушай внимательно. Чтобы войти в себя, в норме, ничего не требуется. Только желание и практика.

— А зачем ты пьешь кровь, чтобы впустить кого-то?

— Хороший вопрос. Все мы прочно связаны, намертво прицеплены к удерживающим нас здесь домам.

— Телам?

— Да. И, чтобы впустить в себя другого, нужно одну из удерживающих нитей переместить в свой дом. Создать мост, по которому другой перейдет в тебя. Это не обязательно должна быть кровь. При особой близости душ достаточно пота или слюны. У нас такой близости нет. Поэтому я беру. Твою кровь. Понятно?

— Понятно. То есть, иногда достаточно просто поцелуя, да? — девочка определенно задумалась о сломанном. Мысли свои она закрыла, но чувства скрыть невозможно, и обволакивающая теплота, невесомая, светлая, накрыла и Ярого.

— Да, — он выдержал паузу, пропуская через себя волну нежности. Вкусную.

— А теперь слушай. Внимательно, — продолжил он, когда поток тепла сошел на нет. — Это важно. Нормальная душа изнутри выглядит так, — обвел рукой белое пространство. — У тебя душа черна. Она будет выглядеть иначе. Не бойся. И ничего в себе не трогай. Осмотрись, пройдись, запомни то, что увидишь, запомни ощущения. Потом я научу тебя впускать в себя других. Вместе мы приведем твою душу в порядок. Одна не пытайся. Сделаешь хуже. Тебе понятно?

— Понятно.

— Далее. Когда почувствуешь прикосновение к дому…

— К телу?

— Да. Ты четко почувствуешь это. Так же, как здесь чувствуешь. Я сейчас трогаю тебя там. Чувствуешь?

— Да. За руку.

— Именно. Немедленно возвращайся. Немедленно. Незамедлительно, управлять временем в себе ты еще не умеешь. Час здесь может показаться вечностью там. Вернуться просто, нужно…

— Просто захотеть?

— Да. Именно. Это как выйти из меня. Захотела — вышла. Выходить сразу ты уже умеешь. Прикосновение — ты возвращаешься. Если станет не по себе, страшно — не жди прикосновения, выходи сама. Все понятно?

— Понятно, — излишне напряженно ответила она. Наверное, не стоило заранее настраивать девочку на негативный лад.

Ярый быстро вырастил траву. Короткую, зеленее глаз ее, мягкую, какой она в реальности никогда не бывает. И цветы. Герберы, желтые, побольше. Девочка провела пальцем по бархатному лепестку, едва заметно улыбнулась — напряжение стало спадать.

— Откуда ты знаешь про желтые герберы? Я же закрыла мысли от тебя. Как ты узнал?

— Ха. Я не могу тебе сказать, — теперь разволновался Ярый. Опрометчиво было воссоздавать именно эти цветы, но исправляться поздно. Говорить прямо тоже нельзя, она воспримет остро; но можно переложить задачу на нее. — Ты поймешь сама, если…

— Подумаю?

— Да, именно. А теперь — пора. Выходим, — и сам поспешно вытолкнул ее.

Ярый никогда не выходил полностью. За годы он научился присутствовать наполовину и здесь, и там. Потому что погружаться целиком в наполовину разрушенный дом было физически невыносимо.

Девочка распахнула глаза, потянулась. Вопросы не стала задавать, сосредоточилась на предстоящем уроке. Встала. Шагнула к полке, взяла пузырек.

— Все выпить?

— Два. Три. Глотка. Достаточно.

— Понятно.

Вытащила пробку, отпила три крупных глотка. Лицо скривилось. Убрала настой на место, села напротив, взмахнула головой, откидывая волосы назад.

— Ярый. Введи меня, пожалуйста, в транс. Помоги войти в себя.

Он в очередной раз порадовался ее догадливости. Девочка все сделала правильно, сказала нужные слова, и бремя ответственности упало с плеч. Ярый устал испытывать на себе ответные удары. Они тяжело давались и выматывали его, выжимали. Дом и без того гнил. И когда к нему добавлялась боль душевная — состояние ухудшалось стократ.

Ярый взял девочку за руки. Посмотрел в глаза. Настроился на эмоциональный фон, выжидая подходящего момента, когда мозг ее наполовину уснет, а тело расслабится. Заговорил на своем языке. Медленно и едва слышно. На нем проще говорилось. Не прерывисто. Девочка не понимала смысла слов, но понимать его и не нужно — вибрация голоса настраивала на нужный лад, интонация задавала верное настроение, гипнотизирующий взгляд отключал способность соображать.

Она обмякла, целиком отдавшись его воле. Взгляд девочки остекленел. Пора.

— Войди в себя, — все так же пристально смотря в ее глаза, сказал он.

Девочка сползла на пол и головой легла Ярому на колено. Веки сомкнулись. Она действительно ушла в себя. Все получилось!

Снаружи Ярый остался беспристрастным. Внутри же он пылал огнем, и его привычный образ сидел на ослепительном пространстве с раскрытым ртом, запустив пальцы в волосы — он до сих пор не верил, что прошло удачно. Что сделан очередной, пожалуй, самый сложный шаг, после которого события начнут стремительно развиваться, и еще немного, еще чуть-чуть — и девочка будет готова. Она уже проделала огромный путь. Осталась малость. Вычистить ей душу. Обелить. Дождаться, когда она сама сломает последние барьеры. Пройдет неделя. Или две. И тогда, тогда девочка не сможет отказать, потому что станет полностью такой же, как и он, станет своей, и все поймет, поможет! Образ согнулся и задрожал, потом распался на пылинки.

Прошло минуты две. Более, чем достаточно. Ярый положил руку ей на плечо, потряс. Она не воротилась. Потряс сильнее. Она по-прежнему спала.

Встряхнул ее двумя руками. Вцепился в плечи так, что на коже остались синие отпечатки — и тут же по его собственным плечам растеклась чужая боль. Ушел в себя поглубже, боль стихла.

— Девочка. Девочка. Девочка! — выкрикнул, довольно громко, продолжая ее трясти.

Она не реагировала. Ярый впал в панику. Что-то определенно шло не так, девочка не могла не чувствовать и не слышать; но что именно случилось, он не мог понять. А время шло. Она была в себе минуты три, а это очень много. Там три минуты как час здесь, и, если ее не выдернуть сейчас же, она может застрять в себе на годы, сойти с ума, ведь неокрепший разум не подготовлен к вечности наедине с собой. Это жестокая пытка, она не выдержит, она еще слаба, медлить категорически нельзя.

Самый верный способ вернуть на место заблудшую душу — доставить ее дому боль. Довести его до грани. Душа почувствует опасность и вернется, чтобы успеть себя спасти. Не мешкая, Ярый локтем надавил на шею девочки, начал ее душить. Одновременно и его шею сдавил незримый обруч, Ярый задыхался, хрипел, но продолжал усиливать нажим. Перед глазами помутнело, еще чуть-чуть — и он бы умер сам, но девочка в себя не воротилась. Все так же лежала на полу, как тряпичная кукла. Его последняя надежда. Его соломинка.

А время шло.

Действовать необходимо очень быстро. Оттуда телом управлять непросто. Реакция не та. «Я хочу выйти», — решился на отчаянный шаг Ярый, и полностью влился в себя. Дыхание перехватило, сеть мелких судорог пробежалась от головы до пят. Он схватил тело девочки на руки и быстро побежал к воде.

Топить. В ледяном озере. Это должно помочь. Такую встряску не заметить невозможно. Она вернется. Ее нельзя терять! Но что, что могло пойти не так?! — Ярый до сих пор не знал. Влетел в воду, зарычал — она казалась огненной, жгучая боль пронзила и без того ломящееся тело — встал на колени, опустил девочку на дно, чуть подержал. Она вдохнула — и Ярый сам едва не захлебнулся, выдергивая тело из воды. Трясло от холода, легкие жгло, глотку от кашля раздирало. Дошел до берега, случайно выронил ее, сам рухнул рядом — теперь чужая боль разлилась по голове.

Девочка не возвращалась. Не помогало ничего. А время неумолимо шло.

Болело все. Боль вечный спутник здесь, снаружи. Дом разрушается и заживо гниет. Терпеть — почти невыносимо. В глазах поплыл сизый туман. Хотелось выть и рвать кожу лоскутами, так, как он делал раньше; но некогда жалеть себя. Ярый закрыл глаза, пытаясь отречься, взять передышку, отключиться, подумать там, тем самым сэкономив драгоценные минуты, но вспомнил про живот. Ребенок. Пустой дом. Незрелый. А что, если она вошла туда?! Если в расчеты закралась глобальная ошибка?!