Сохраняя ее (ЛП) - Эверхарт Элли - Страница 59

— Что? — шумит двигатель, и я не думала, что Пирс меня услышал.

— Ты не рад новостями. — На этот раз я говорю громче и резче.

Он кладет руку мне на колени.

— Конечно, я счастлив.

— Нет, я же вижу.

— Мы можем дома поговорить?

Я киваю и сосредотачиваюсь на пейзаже за окном, когда машина выезжает со стоянки. Тишина приводит к тому, что возвращение в лофт становится мучительно медленным. Пока мы едем, я все сильнее и сильнее сержусь. Неужели он не хочет сына или дочь? Я знаю, что Пирс боится стать отцом, но ему нужно преодолеть этот иррациональный страх. Все мужчины боятся отцовства. Моя мама говорила, что мой отец был напуган до полусмерти. Он даже боялся взять на руки меня и мою сестру, потому что был уверен, что уронит. Но он смог преодолеть свои страхи, а потом стал самым лучшим папой в мире. И я знаю, что Пирс сможет стать таким же.

Когда мы поднялись в лофт, то оба присели на диван, и я жду, когда Пирс скажет хоть что-нибудь.

— Я знаю, насколько сильно ты хочешь ребенка, — говорит он, — но мне не нравится, через что тебе придется пройти ради него.

— Пирс, я уже не раз думала об этом. Знаю, что будет нелегко, но я справлюсь.

— Ну, а я не уверен, что смогу я.

— Ты не единственный, кому придется через это пройти. И я готова ко всему, что бы ни случилось.

— Мы пройдем вместе через все испытания, Рэйчел. Дело не только в тебе, но я не хочу смотреть, как женщина, которую я люблю, страдает в течение девяти месяцев.

— Постельный режим – это не совсем страдания.

— Доктор упомянула о многочисленных осложнениях. Не только для ребенка, но и для тебя.

Он прав, но я хочу стать матерью так сильно, что совершенно забываю о себе. Я пойду на все, лишь бы забеременеть и родить.

— А как насчет риска выкидыша? — напоминает Пирс. — Ты действительно думаешь, что можешь снова через это пройти?

— Да, — отвечаю я, но в голосе нет уверенности. Потому что, если честно, я боюсь такого исхода больше всего. Я была опустошена после моего последнего выкидыша, и не хочу повторять это снова. Но я действительно готова на все.

— Все не так, как раньше, — говорю я ему. — На этот раз у меня есть ты. Раньше были только родители, они помогали, не спорю, но мне нужен был и Адам, а он меня бросил. Ты же так не поступишь, так что на этот раз все будет по-другому.

— Это будет огромная потеря. И легче не станет, даже если я буду рядом.

— Согласна, — сдаюсь я, признавая тот факт, что Пирс по-своему прав. — Будет нелегко, и я не хочу проходить через это снова, но уверена, что смогу. И я знаю, что как только возьму на руки своего ребенка, все, через что мне придется пройти ради него, стоит того. — По моей щеке скользит слеза, и я вытираю ее ладонью. — Пожалуйста, не отказывай мне, Пирс. Я люблю тебя, и хочу, чтобы у нас был ребенок. Что бы ни потребовалось для этого, я сделаю все. А если не получится… Что ж, мы хотя бы попытаемся.

Пирс ничего не отвечает. Просто держит меня за руку, слегка потирая кожу большим пальцем.

Он спокоен. Слишком молчалив. Потому что не хочет говорить то, о чем думает. Еще одна слеза скользит по моей щеке. Он этого не хочет. Он не хочет детей. Я узнала, что у меня есть шанс родить ребенка, а тот, кого я люблю больше жизни, этого не хочет.

Я закрыла глаза, пытаясь сдержать водопад слез. Пирс постоянно намекал мне, что против стать отцом, поэтому я не должна удивляться, что он нисколько не радуется.

Почему он не сказал раньше? Как он мог заставить меня пройти все эти тесты, зная, что он не хочет детей? Как он мог так поступить со мной? Он надеялся, что тесты покажут, что у меня не может быть детей, и ему не пришлось бы ничего говорить?

Мы должны были все обсудить прежде, чем поженились, но сейчас уже слишком поздно. И насколько сильно я бы не хотела ребенка, я никогда не разведусь с Пирсом из-за этого. Я злюсь на него, и его решение причиняет мне боль, но я все еще люблю его. Я всегда буду любить его, и должна смириться с его решением. Я бы никогда его не шантажировала его или не угрожала своим уходом, если он не согласится. Я мечтаю, чтобы он хотел ребенка, но принуждать не буду.

Но он не хочет. Он не хочет ребенка. Слова эхом повторяются в моей голове, и в горле горит, когда я стараюсь не сломаться и не разрыдаться от чувства сильной потери, что рвет меня сейчас изнутри. Потери того, что у меня могло бы быть.

— Я не знаю, как сменить подгузник, — вдруг говорит он, все еще глядя на мою руку.

— Что? — переспрашиваю я, не совсем уверенная, что правильно его услышала.

Пирс смотрит на меня.

— Я не знаю, как сменить подгузник. У меня нет ни малейшего понятия, как это делается.

Еще больше слез бежит по моим щекам, но я улыбаюсь.

— О чем ты говоришь, Пирс?

— Я говорю, что мне понадобится инструкция, я даже не знаю, как держать ребенка. Они такие маленькие, и кажется, что их головы будто на ниточке держаться.

Я сглатываю и ладонью вытираю слезы.

— Ты хочешь сказать, что мы можем попробовать?

— Да, мы можем попробовать.

Я крепко обнимаю его, утыкаясь лицом в грудь Пирса. Мои слезы впитываются в его рубашку. Но это слезы счастья. Я безгранично счастлива, что он хочет попробовать.

Пирс целует меня в макушку, и я поднимаю голову. Он снова выглядит серьезным, и я беспокоюсь о том, о чем он думает.

Сажусь ровно.

— Ты согласен только потому, что знаешь, как сильно я хочу ребенка?

— Нет, я тоже хочу. Но я все еще опасаюсь, с чем нам придется столкнуться. Я готов попробовать, но, если дойдет до того, что пострадает твое здоровье, эмоционально или физически, мы сразу же прекратим все попытки.

Я медленно киваю.

— Хорошо.

— И, если ты забеременеешь, и будут осложнения, связанные либо с беременностью, либо с родами, которые подвергнут твое здоровье риску, мы больше не пройдем через это снова. Если так случится, тогда у нас будет только один ребенок.

— Я со всем согласна. — Не могу не улыбаться. — Мы можем уже сейчас отпраздновать?

Пирс тоже улыбается.

— Да, извини за отсутствие энтузиазма. Я знаю, насколько для тебя это все важно, и я должен был по-другому отреагировать, когда мы получили результаты. Просто чувствовал себя немного неуютно в кабинете врача. Чем хочешь заняться?

— Может быть, поужинаем? — Я целую его. — А потом, может, немного потренируемся? — Я игриво улыбаюсь. — Если мы хотим завести ребенка этим летом, мы должны уже начать над ним работать.

Пирс страстно целует меня и откидывается на диван.

— Мы собираемся начать работать прямо сейчас.

— Нет, я голодна, и хочу быстро позвонить маме и рассказать ей новости.

Пирс вздыхает и садится.

— Ладно.

Я встаю, но наклоняюсь к его уху и шепчу:

— Я обещаю, что сегодня мы много будем работать.

Он мягко поглаживает мою задницу.

— Тогда поторопись, чтобы мы могли поужинать и вернуться домой как можно быстрее.

Я звоню своей маме, и она в восторге. Она всегда мне советовала, узнать мнение еще одного врача, но я боялась, и тянула до последнего. Еще я не сказала ей о рисках, не хочу, чтобы она слишком беспокоилась. Мама уже не настолько щепетильная в вопросе моего здоровья, как раньше, но все равно беспокоится.

На следующий день я встречаюсь за обедом с Шелби, чтобы рассказать ей свои новости. Поскольку ее пригласила я, то предупредила, что за все заплачу. И специально выбрала действительно хороший ресторан. Она, вероятно, все еще ела макароны с сыром каждую ночь, поэтому мне хотелось, чтобы она хорошо пообедала.

Шелби сейчас уже намного лучше. Она все еще опечалена смертью своего отца, но уже постепенно смиряется с потерей. Ей во многом помогает Логан. В данный момент он живет здесь, в Коннектикуте, так что они все время вместе.

— Пирс взволнован, что когда-нибудь он станет папой? — интересуется она, пока мы ждем наш заказ.

— Взволнован, вероятно, не совсем подходящее определение. — Я негромко смеюсь. — Больше похоже на страх, или нервы. Он беспокоится, что не сможет быть хорошим отцом. Ему не доводилось особо много времени проводить с детьми.